– Но если ты спасешь меня снова, то обещаю вытянуть себя за волосы и действовать во имя твоей славы. И ты больше не услышишь нытье.

Эслин приложила левую руку к сердцу, широко отвела ее в сторону, и принялась за завтрак. Вскоре за ней пришли, скрутили руки и снова привели к знакомой площади, только теперь с обратной стороны дома. Там стоял небольшой помост с виселицей, и Эслин вновь захлестнуло паникой, она никак не могла нормально вдохнуть. Вокруг помоста собрались люди, а в центре стоял перевязанный Сон с отцом.

Обвинение в том, что она дух, Эслин даже не восприняла всерьез. Внутри теплилась надежда, что разум восторжествует и такой глупый предлог вызовет негодование хоть у части селян. Но увидев их настороженные глаза, воздетые руки с образами Небесных родителей и какими-то оберегами из дерева, она поняла, что в северной глуши такой причины и впрямь достаточно для повешения. Холод быстро поднимался по телу. Ее подвели к веревке.

Сон дождался кивка отца, прокашлялся и заговорил:

– Как все вы знаете, абасы постоянно рыскают в Среднем мире среди людей. Им нет большего удовольствия, чем вселиться в нечистого душой человека и через него испытывать плотские наслаждения – чревоугодие и … прочее.

В толпе захихикали, додумав прочее.

– Вчера эта девушка вышла из леса и, увидев ее, я сразу заметил, что этим телом уже управляет злой дух. Она пыталась меня очаровать, и я даже захотел спасти бедняжку и отвести к нашему шаману, но понял, что поздно – ее разум полностью подчинился абасы.

У Эслин сами собой поднялись брови от такого описания их встречи и от того, как Сон вальяжно и властно себя ведет. Все напряженно слушали.

– Когда и абасы, сидящий в ней, понял, что я все знаю, то он прыгнул на меня и ударил с нечеловеческой силой, едва не разделив пополам. Я начал биться с ним, и с трудом одержал победу. И теперь очень важно довести дело до конца – повесить ее, чтобы дух застрял в этом теле и больше не бродил среди нас.

В толпе одобрительно захлопали и засвистели.

– А вам я советую внимательнее относиться к чужакам, особенно девушкам и особенно тем, кто строит вам глазки и ведет себя непочтительно. Возможно, что внутри уже идет разложение.

Селяне согласно закивали, и кое-кто начал рассказывать старосте с сыном или стоящим рядом о своих встречах с очень подозрительными девушками. Эслин внезапно разобрал нервный смех, и она весело воскликнула:

– Ну и бред ты несешь! Или тут принято казнить девушек, с которыми не срослось? Конечно, если мужская сила подвела, то проще избавиться от свидетеля, чем пойти лечиться.

Кое-кто заулыбался, некоторые прыснули. Сон покраснел и заорал:

– Что встали? В петлю несчастную! Только дух и может себе позволить глумиться перед смертью, потому что привык прыгать из тела в тело. Но не в этот раз!

Из толпы вышел местный шаман. В этот раз он был одет в зловещую рубашку, отделанную мелкими костями. Полицмейстер связал осужденной руки сзади и накинул петлю на шею. На Эслин опустилось странное тягостное спокойствие, и она твердо проговорила:

– Ладно, раскусил. Я – злой дух. И перед смертью скажу: еще раз попробуешь совершить насилие – заболеешь и за месяц сгниешь заживо, понял?

Сон побледнел и подал знак затягивать веревку. Внезапно все услышали крики, громкий топот и мычание. Из-за домов выбежали несколько перепуганных селян и буквально вылетел гигантский рыжий бык с острыми рогами, который их преследовал. Среди селян бежали два странных мужчины – подросток в белой меховой шапке и парень постарше с хищным лицом и двумя длинными черными косами, которые развевались при беге. Они оба хохотали.

Бык выбежал на площадь и раскидал нескольких человек по земле. Остальные кинулись врассыпную. Кто-то залез на ограду дома, кто-то на помост к Эслин, на деревья. Добрая половина разбежалась по домам, улучив удачный момент. Староста влез на верхушку виселицы и закричал:

– Эй вы, быстро в сарай, принести сюда веревки и вилы! И еще ведро с зерном и самогоном, на всякий случай!

Сон и еще пара мужчин рванули в указанном направлении, но остальные застыли на местах, разглядывая огромное животное.

Бык на голову возвышался над людьми и двигался при этом резво и сознательно. Он не отвлекался на траву, препятствия и яркие тряпки, а увлеченно гонял людей и норовил хоть кого-то покалечить. Едва кто-то пытался слезть на землю с возвышения, гигант стремился туда и практически вскидывал беднягу на рога. Из-под копыт летела пыль, раздавалось грозное утробное мычание. И только двое чужаков, которые явно выделялись среди остальных, словно играли с быком и дурачились. Они прыгали прямо перед ним, маячили перед мордой, манили к себе и смеялись, когда едва успевали уйти из-под удара. Хищный парень с косами даже умудрился залезть на быка и соскочить с него, пока тот пытался запрыгнуть на помост к кричащим там людям.

Пораженная не меньше других, Эслин под шумок сняла с шеи веревку и огляделась по сторонам. Издалека за быком наблюдали три всадника – двое мужчин и одна женщина в капюшонах.

Вернулся Сон вместе с двумя помощниками. Они попытались окружить озлобленное животное и накинуть ему веревку на шею. Их попытки одна за другой терпели поражение, бык уворачивался от вил, сбрасывал петли и, в конце концов, чуть не сокрушил одного из ловцов ударом острых рогов.

– Помогите им, трусы! Слезайте! – командовал староста. – Пусть кто-то приведет лошадей, пока мы его отвлечем!

– Нет! Ни за что! Не слезем! – закричали ему в ответ.

– Да почему? – Сон с трудом увернулся от быка и тоже вскочил на помост.

– Так это явно злой дух! На помощь первому пришел!

– Кстати, а где первый?

Эслин уже соскочила с помоста и бежала к удаленному стойлу. Бык в это время подошел к ведру с брагой, и принялся шумно лакать. При этом он не забывал о своих пленниках и яростно загонял обратно тех, кто пытался отправиться в погоню за беглянкой. Староста приказал ждать, пока пойло подействует на животное. Сон с ненавистью смотрел, как Эслин со связанными руками открыла денник, с трудом влезла на приметную пегую лошадь, зубами взяла поводья и понеслась в сторону леса.

Пока беглянка скакала, она увидела, что один из чужаков-наблюдателей, поманил рукой двух странных парней. Бык прикрывал их отступление: выбил из рук старосты вилы и смачно боднул его сына напоследок.

А украденная лошадь внесла Эслин в долгожданный лес и поскакала по тропинке.

Мягкий лес, север Ангардаса

Эслин скакала, пока восторг от доброты Небесной Матери не уступил место тяжести и боли в мышцах. Верховая езда со связанными руками – сомнительное удовольствие даже для опытных наездниц. Она сжала лошадь коленями, приказывая остановиться, неуклюже спешилась и огляделась. Узкая протоптанная дорога уводила ее все глубже в гущу Мягкого леса. Название ему дал мох разных сортов и цветов, который обильно застилал землю и высоко взбирался по стволам деревьев. Лес готовился ко сну и разговаривал с ней тихим шелестом, скрипами, щелканьем. Эслин вспомнила слова сына старосты о том, что отсюда до Заречного три дня, а в этих местах обитает неведомая сила. И дикие звери, конечно. Душевный подъем пошел на убыль. Воды, припасов, спичек, теплой одежды и ножа с собой у нее не оказалось.

Решив начать с малого, Эслин слегка углубилась в чащу, набросила поводья лошади на сук, подошла к крупному камню с острым краем и принялась перетирать веревку на руках. Когда беглянка наконец освободила руки, они сильно болели и кровоточили там, где кожа терлась о камень вместе с веревкой. В лесу стемнело еще сильнее, оживились ночные птицы. Их пронзительные крики тревожно разбивали тишину. Девушка нашла сухое место под деревом и почти облокотилась на ствол, но тут же подпрыгнула как ужаленная. Из соседних кустов на нее смотрел пустыми глазницами крупный череп с рогами. Отдых ей сегодня не грозил. Тонкий сарафан словно притягивал холод, а каждый шорох рисовал в воображении хищников и чудовищ.