Нет, я не смертница. Как и мысль о том, что мне всё равно придётся выйти замуж за угодную Жанне партию, только бы она не сделала ничего подобного с Полиной, я тоже не оставила. Но прямо здесь и сейчас я поняла кое-что ещё… пусть будет кто угодно, только не Игнат Орлов. Договориться с ним у меня никогда не получится. Такой, как он, в принципе ни с кем не договаривается.

Да он скорее убьёт меня!

Сперва озвучила, затем тут же притихла, сотни раз пожалев о сказанном, потому что Игнат придвинулся слишком близко, буквально вжимая меня собой в дверцу.

— Ты помнишь, как мы с тобой познакомились? — проговорил подозрительно тихо, почти мягко.

Мелькнула мысль отпихнуть его подальше. Да только рука не поднималась. А попытка вжаться в дверцу плотнее, чтобы воздуха между нами стало больше, тоже оказалась безуспешной. Просто потому, что дальше уже некуда.

— Разве такое забывается? — отозвалась также тихо.

Замерла. Как и замерло моё дыхание. Вместе с расцветающей на мужских губах снисходительно понимающей ухмылкой. Жёсткой. Холодной. Хищной.

— Я тоже прекрасно помню. Ни хера, что было в тот вечер, не помню. Настолько сильно был пьян. Но тебя — помню. Только тебя и помню, Василиса.

Шумно сглотнула вставший в горле ком.

— Это не является основанием для свадьбы.

И почему мой голос звучит настолько жалко?

— Когда-то твой отец сам так женился на твоей матери. Увидел и решил жениться. А потом и на твоей мачехе точно так же женился, договорившись с её отчимом, — противопоставил Игнат. — И какой тогда смысл отрицать очевидное и надеяться на то, что у тебя самой может быть другое будущее? Не я, так другой. Хотя, в нашем с тобой случае другого не будет, — припечатал.

Где-то в районе солнечного сплетения закололо. На глаза навернулись слёзы, хотя я очень старалась остаться на краю своей намечающейся истерики и не поддаваться.

— Ваши родители тоже так женились? — попробовала зайти с другой стороны. — Ваш отец тоже перепутал вашу маму с заказанной дамой из эскорта, а потом решил потратиться куда больше, раз стандартной суммой купить не получилось? — поджала губы.

Да, опасный вопрос. Как и сама формулировка. Тем удивительнее, что на мои слова Орлов лишь улыбнулся. Снова мягко. Почти с теплом. А ещё занёс руку, явно собираясь прикоснуться к моему лицу, как тогда, в кабинете. Закономерно дёрнулась. Никак не помогло избавиться от его близости, однако мужская ладонь сперва замерла, после сомкнулась в кулак и упёрлась в стекло позади меня.

— Я прислал тебе цветы. На следующее утро. С извинениями. Но ты выбросила их в мусорку. А потом выложила их фотку в соцсети, с припиской в комментариях: «Лучше их сожру, чем буду общаться с таким мудаком».

Чужое дыхание коснулось моих губ. И где-то здесь мне совершенно точно пора было паниковать, впадать в истерику или кричать от ужаса. Как и поставить себе зарубку на будущее — перестать пользоваться телефоном будучи под градусом, а ещё лучше вообще никогда больше не употреблять. Но ни звука не вырвалось из меня. Как окаменела. С неменьшим содроганием вспомнила ту самую фотографию. Когда выкладывала, не рассчитывала, что он её увидит. Была же под шотами и не в себе после очередного скандала со своей мачехой на тему моей бесполезности. Да и удалила, как только пришла в себя. Но получалось, он всё равно увидел. Разве такие, как Игнат Орлов, проводят своё драгоценное время, листая чужие фоточки с котятами?

— Всё равно это не повод, — прошептала едва ли внятно.

Сказать в своё оправдание всё равно было нечего. Сердце колотилось в груди, как заполошное. А разум всё пытался определить, как избавиться от чрезмерной близости Орлова, и при этом не усугубить ситуацию.

— Считай, как хочешь. Это не изменит моего решения, — отозвался Игнат. — И твоего будущего.

Кулак со стекла исчез. Как и сам Орлов отодвинулся. Только тогда я свободно выдохнула, вдохнула вновь.

— Куда мы едем? — вернулась к тому, с чего начали.

Половина десятого. Должно быть, Ярослав скоро проснётся. Мой телефон был по-прежнему выключен и включить его в ближайшее время больше не представлялось возможным. Но скоро мой мужчина обязательно или напишет, или наберёт. Не дозвонится. И лучше бы мне к тому моменту остаться в одиночестве, исправив эту ситуацию.

— Заметил, тебе нравится играть в молчанку, — так и не счёл нужным поставить меня в известность Игнат. — Будем играть дальше.

И всё. Больше ничего не сказал. А ехали мы довольно долго. За город. Свернули с шоссе к складам. Некоторые из них ещё строились. Некоторые только-только запускались в эксплуатацию и были пусты. Как раз около одного из таких остановился внедорожник, а дверцу с моей стороны услужливо открыли.

— Выходи, — отпустил очередным приказом Игнат, прежде чем сам выбрался наружу.

Если в центре города, да и у набережной этой ночью декабрьский холод чувствовался лишь лёгким покалыванием, то здесь пробравший до костей ветер быстро напомнил о том, какими холодными могут быть зимние дни. Замёрзла в считанные мгновения. Внутри ангара едва ли стало теплее. Разве что ветра не было. Но я всё равно заледенела. От иного.

— Что за… — произнесла растерянно, остановившись.

Посреди засыпанного щебнем пространства находилось с десяток мужчин. Все, как один, крупной комплекции. Со спины вполне могли бы сойти за Ярослава. Особенно, если нацепить на них маску. Тоже брюнеты. Хотя ни одного в самом деле не узнавала. Но каждый стоял на коленях, опустив голову. Руки заведены за спину и, кажется, связаны. Весьма показательное зрелище, особенно если учесть, что степень их покорности контролировалась шестью бугаями с физиономиями истинных головорезов. Ещё был установлен стол. Металлический. Его явно принесли откуда-то. Новый. Да и что ему делать здесь, посреди стройки? К тому же, вряд ли место логистики нуждалось в системно разложенных на поверхности ножах, кастетах и прочих далёких от мирного применения предметах.

На мой зов тот, кто меня сюда привёл, не отреагировал. Прошёл дальше к десятке. С ними церемониться тоже не стал.

— Знаешь, почему они здесь?

Вопрос адресовался мне. Но ответить я не успела. Лишь заметила, как блеснула в свете прожекторов металлическая пряжка на брюках мужчины, когда край пиджака оказался задран, а в руках Игната оказался… пистолет. Самый, мать его, что ни на есть настоящий!

Выстрел оглушил. Первый из узников завалился на бок и рухнул, как мешок картошки, а камни под ним обагрились кровью. Шум в моих ушах ещё не утих, а разум до конца не осознал происходящее, но тело рефлекторно вздрогнуло, ведь на этом Орлов не остановился.

Удар. Хруст чужой челюсти. Сдавленный хрип. Второй из связанных по рукам рухнул на спину. Игнат и тогда не остановился. Он бил его снова и снова. Сам поднимал, схватив за ворот, и опять бил, когда тот падал. Вновь и вновь. Удары сыпались, как град. Безжалостные. Лютые. Не ведающие пощады.

— Прекрати! Не надо! — едва ли я достаточно быстро сбросила оцепенение, бросившись к мужчинам.

И на два шага не продвинулась. Меня, как непослушного котёнка, подхватили и вернули на место, удерживая от повторной попытки проявить самовольность.

Игнат так и не остановился. Несмотря на то, что лицо его жертвы становилось кровавым месивом.

— Не надо! Игнат! Прекрати! Не делай! — сорвалась на крик.

В очередной раз занесённый для удара кулак замедлился.

— А это не я. Ты, моя дорогая невеста, это делаешь, — убийственно равнодушным голосом отозвался Орлов. — Если бы ты не поступила со мной так, как поступила, то и мне не пришлось бы тащить тебя сюда, чтобы ты наверняка уяснила, что бывает с теми, кто меня злит и выводит из себя, — и ещё один удар.

Замученный незнакомец снова упал. Почти как тот, первый. Больше не хрипел, не дёргался и не двигался. Просто лежал с закрытыми глазами и истекал кровью. Но Игнату и этого оказалось мало. А я вздрогнула опять, едва его лакированный ботинок вонзился в районе рёбер несчастного.