Однако не спешите с выводами, Любезные Мои Читатели! Соблаговолите же прочесть эту рассказку от начала и до конца. А после судите, – где правда, где ложь, и имеет ли Маруся право называться хотя бы «немножко волшебницей».

Не вдаваясь в излишние подробности, доложу вам, что подкосили нашу Марусю неприятности на работе. Не настолько крупные, чтобы покидать насиженное место немедленно, но достаточно серьезные, чтобы задуматься о поиске новой работы.

Полсезона уж минуло с тех пор, как, волею пренеприятнейших обстоятельств, часть сотрудников дружного коллектива вареньевой фирмы сократили. И, мало того, что лишилась Маруся весомой доли привычного позитивнейшего общения, так еще и обязанностей у нее в разы прибавилось. А кошелек при этом толще не становился.

– Нестабильное теперича, как грится, времечко, – каждодневно ворчал Директор «Того Самого Карлсона». – Премий даже и не ждите. И зарплату будем задерживать, уж, как грится, не обессудьте. Сам вот старые ботинки донашиваю, полгода как не обновлял. Да бес с ними, с ботинками! Автомобиль уже год как не менян! М-да… Не вареньевое нынче время. Не до сладкого, шо называется, нашему народу … Кстати, Марусенька, придется Вам сегодня задержаться часиков до десяти, – облизывая ложку с черничным вареньем, добавлял он. – Машину отгрузить, постоянного клиента, шо называется, уважить. А то ведь, не ровен час, от услуг наших откажется! Время-то невареньевое, сами понимаете…

Так, изо дня в день нагружало начальство Марусю разнообразными дополнительными обязанностями. От несоответствия количества этих дел и денежной массы, по разным причинам сокращающейся, нарастало в Марусе напряжение, которое однажды и привело ее к грани, за которой начинается нервный срыв.

Только Вы, Любезнейший Читатель, не подумайте, что Маруся никак не пыталась накопленный негатив нейтрализовать. Самым верным средством выхода из кризиса всегда считала она свое традиционное погружение в «колодезную депрессию» (читай «Как Маруся с невеселым днем справлялась», сезон 5), после выхода из которой она неизменно чувствовала себя обновленной и помолодевшей. Так вот, – однажды субботним утром, когда Маруся, достав из потаенного угла кухонного шкафчика большой пакет с жареными семечками, уже готова была высыпать его в специальную «колодезную» миску, дабы начать ритуал погружения в нужное «колодезное» состояние, раздался телефонный звонок.

– Я даже не спрашиваю, Марусенька, сможете ли Вы сегодня выйти на работу, – зевая в трубку, забубнил Марусин Директор, – потому как практически у дверей нашего офиса уже стоят неугомонные заказчики. Не признают, заразы, выходных! Разбудили меня, шо называется, ни свет ни заря. Черт знает что такое!

Делать нечего – повздыхала Маруся, оделась, наспех причесалась и без всякого рабочего настроения поехала в офис.

А вернувшись с работы вконец измотанная, обнаружила она, что раковина в ванной засорилась, а средства от засоров дома не имеется. Нашла Маруся отвертку и решила устранить засор сантехнически грамотно: то бишь путем разбора и прочистки пластиковых подраковинных сооружений. Разобрать-то она их разобрала, прочистить – прочистила, а когда обратно устанавливать принялась, навыков у нее не хватило. Да и откуда, скажите, у хрупкой, гуманитарно образованной женщины, сантехнические навыки? Волшебство же применять в таком неромантичном деле Марусе даже в голову не пришло. Да и вряд ли получилось бы у нее тем вечером извлечь из себя волшебные способности.

В сердцах отшвырнула Маруся отвертку, некрасиво ругнула пластиковые трубы, выскочила из ванной, бросилась на диван и расплакалась.

Да так она плакала, что не только диван вместе с Марусей содрогался, но и пол в гостиной ходуном ходил.

Как нарочно, в разгар этих беспрецедентных Марусиных рыданий позвонила ей Алёна Николаевна. Звонила она так настойчиво, что трубку не поднять Маруся не могла.

– Что за голос у Вас, Марусенька?! – ужаснулась Алёна Николаевна. – Словно Вы с того света со мной разговариваете?.. А! Догадалась я! Настиг Вас очередной приступ «колодезной депрессии»!

– В том-то и дело, Алёна Николаевна, что даже в «колодезную депрессию» у меня сегодня утром погрузиться не получилось, – отвечала Маруся. – А на новую попытку нет ни сил, ни времени.

И Маруся не смогла сдержать слез, нахлынувших новой волной.

– Еду к Вам без промедления! – решительно заявила Алёна Николаевна. – Держитесь!

Когда Маруся на пороге собственной квартиры пред очи обеспокоенной подруги предстала, Алёна Николаевна на мгновение решила, что ошиблась дверью.

Бледная, осунувшаяся, ссутулившаяся, с красными отекшими глазами и распухшим носом, Маруся и сама едва ли себя узнала бы, посмотрись она тогда в зеркало.

Увидав подругу в состоянии, в склонности к которому Маруся никогда ранее замечена не была, Алёна Николаевна так расстроилась, что сама чуть было прямо на пороге не разрыдалась. Однако, взяв себя в руки, приобняла она Марусю и повела ее на кухню.

– Ну-ка, Марусенька, просветите меня, где здесь у Вас хранится валерьяночка?

Получив спасительный пузырек, Алёна Николаевна Марусю на стул усадила, налила в стакан воды, накапала туда успокоительного и залпом приготовленное зелье выпила. А потом, опомнившись, операцию повторила и Марусю напоила.

– Ну-с, теперь выкладывайте, что же такое могло случиться, чтобы Вас, подруженька моя, так расколбасило?

– У-у-уу, – выла Маруся, на которую валерьянка никак не действовала, – у-у-ууу… Не желаю больше аки лошадь ломовая вкалывать! Хочу разделять семейную ответственность! Хочу замуууж!

– И всё, Марусенька? И это всё, чего Вы от жизни хотите?! – не поверила своим ушам Алёна Николаевна.

– Нет! Не всё! – сказала Маруся таким тоном, словно собирается выдать наиглавнейшую свою тайну. – Я хочу варить мужу кашу! Вкусную-превкусную кашу! Понимаете, Алёна Николаевна?! Кашу!! Вкусную-превкусную! По утрам! А по выходным – борщ или щи! Вкусные-превкусные!

– Еще скажите, что по вечерам мужчина этот будет наслаждаться изысканнейшим ужином Вашего же приготовления! – скривила губы Алёна Николаевна. – Не жирно ли, Марусенька?

– Вовсе даже не жирно, – всхлипывая и промокая слезы скомканной салфеткой, возразила Маруся. – Я так по роли жены истосковалась, что готова исполнять ее утром, днем и вечером!

– Та роль, которую Вы так красочно описываете, больше смахивает на роль домашнего повара, а вовсе не жены! – резонно заключила Алёна Николаевна.

– Я же условно описываю! – возмутилась Маруся. – Иносказательно и метафорически!

– Вы с такими иносказательно-метафорическими описаниями-то поосторожнее! – предупредила Алёна Николаевна. – Мужик-то нынче всё буквально воспринимает. Тем более там, где дело еды касается. Тут уж лучше не экспериментировать и словами не бросаться!

– А может я и правда готовить безостановочно согласна, для хорошего-то мужа! – с вызовом заявила Маруся. – Ну… если только обеды иногда пропущу или ужины. Существуют же, на худой-то конец, рестораны и быстрая доставка.

– Вот видите, Марусенька, уже оговорочки начинаются! – сделала замечание Алёна Николаевна. – А как реальность подступит, не привыкши-то, взвоете!

– Это я сейчас взвою! Хочу плечо мужское рядом чувствовать, защиты хочу, заботы! – с жаром говорила Маруся. – Взаимности хочу, понимаете?! Я ему – кашу утречком, он мне – плед и чай на дачную веранду. Я ему – рубашки глаженые, он мне – чтение книги вечером. Он мне – массаж спины, а я ему – кашу утречком. Кашу утречком, понимаете? Кашу утречком!

И Маруся снова зарыдала, да еще пуще прежнего.

– Ох-хо-хооо, – обняла Марусю за плечи Алёна Николаевна, которая в таком истерическом состоянии подругу видела впервые и немало, в глубине души своей, была напугана. – Если бы это было всё Ваше желание, я бы Вас, Марусенька, поздравила.

– С-с-с ч-ч-чем? – глотая слезы и вздрагивая всем телом, спросила Маруся. – С-с-с чем поздравили бы?