– Хорошо, Наташенька, – свредничал Тимур Валерьевич и, не успев увернуться от Марусиного подзатыльника, громко ойкнул.

Весь последующий вечер пришлось Тимуру Валерьевичу, во избежание профилактически-воспитательного рукоприкладства, всякий раз, к Марусе обращаясь, трижды называть ее по имени.

– Марусенька-Марусенька-Марусенька, – говорил Тимур Валерьевич, – налейте-ка мне, пожалуйста чаю.

Или:

– Марусенька-Марусенька-Марусенька, будьте добры, расправьте-ка постель.

Или:

– Марусенька-Марусенька-Марусенька, сделайте-ка мне, пожалуйста…

Впрочем, подробности сейчас совсем необязательны.

Если же Вам, Любезнейший Читатель, по причине Вашей читательской пытливости, необходимо-таки фразу закончить, покумекайте над ней самостоятельно. Полагаю, на месте многоточия может оказаться как свежевыжатый сок, так и гоголь-моголь, как массаж, так и компрессы на глаза. Всё, что Вашей разгоряченной фантазии будет угодно!

А я, с Вашего позволения, перенесясь из замечательного Марусиного прошлого в ее же прекрасное настоящее, рассказ продолжу.

Этот оставшийся в прошлом инцидент с провокационной путаницей имен забылся бы Марусей напрочь и никогда более не вспоминался бы. Если бы не поехала она недавно в Турцию и не получила бы порцию впечатлений, активировавших сии воспоминания.

Прибыв в любимый свой отель, получила Маруся номер с видом на море, искупалась и в преотличнейшем состоянии духа отправилась на традиционную встречу с отельным гидом.

Гид по имени Эльшан, делового вида турок средних лет, разглядев в Марусиных документах дату ее рождения, изумленно хрюкнул и наставил на четырехзначную цифру палец, очевидно собираясь прокомментировать несовпадение даты с Марусиным внешним видом. Но, встретившись глазами с предвидевшей бессмысленный комплиментарный треп Марусей, сдержался.

– Присаживайтесь, – указал он Марусе на место рядом с собой. – Наташа, если не ошибаюсь?

– Марья Васильевна! – громче, чем следовало, назвалась Маруся. – Маруся! Мое имя Маруся.

– Я слышу, слышу, – сильно вздрогнув и отчего-то побледнев, удивился гид Марусиной горячности. – В чужой документ посмотрел, извиняюсь.

Тут бы Марусе расслабиться, но от этой оговорки она не на шутку загрузилась. А через минуту, проясняя причину ее озабоченности, замаячила на задворках Марусиной памяти давнишняя провокация Тимура Валерьевича.

«Так вот в чем дело! – успокоилась Маруся. – Да ну его, это далекое прошлое! Не позволю ему вмешиваться в мой сегодняшний, тем более, отпускной день».

И Маруся без труда расслабилась.

Тем временем, гид Эльшан, поглаживая то блестящую лысину, то живот, норовивший прорвать пуговичный ряд с трудом застегнутой форменной рубашки, успевая, тем не менее, перебирать рекламные плакаты, рекомендовал разнообразные экскурсии.

– Так, это что у нас? – задавался он риторическим вопросом. – А это у нас Эфес и Памукале, – отвечал он сам себе и себе же улыбался.

– Так, а это что у нас? – снова спрашивал он. – А это у нас Аквапарк. Кто поедет в Аквапарк?

Туристы деликатно пожимали плечами.

– А вот это что у нас? – воззрился гид на красочный рекламный буклет, будто в первый раз его увидел. – А это у нас… – он обвел интригующим взглядом всех присутствующих. – Это у нас шопинг. За шубами кто поедет?

Не встретив должного энтузиазма, гид Эльшан погладил себя по лысине и недовольно засопел.

– Уважаемые туристы! – начал он пафосно. – Я не призываю Вас не верить людям. Я призываю Вас соблюдать простую осторожность. Вот недавно был тут у нас случай: две девушки-туристки зашли в магазин. Их со всеми почестями встретили, напоили каким-то чаем. Они в отель вернулись и понять не могут, каким же образом всякого ненужного барахла накупили?

– Обычное для шопоголиков дело, – заметил молодой очкарик ученообразной наружности. – Чай-то тут причем?

– Ну а вот еще был случай, – не обратив внимания на комментарий, продолжил гид. – Познакомились туристы с местными жителями. Подружились. Да до того подружились, что адресами обмениваться стали. Вернулись туристы домой, в Москву, а квартира их обчищена, – ни денег, ни кота, ни телевизора.

– Ну вы уж как-то зачернили всё… – снова заворчал очкастый турист.

Гид Эльшан развел руками и поднял их вверх, будто собрался в плен сдаваться.

– А это у нас, молодой человек, что? – подчеркнуто выразительно спросил он, и, качая головой, опустил руки в беспомощном жесте. – А это у нас жизнь.

– Однако сегодня у вас есть я, – спешно нацепил гид маску профессиональной веселости. – И я готов оградить вас от случайностей, – он открыл ноутбук и приготовился вести запись на экскурсии. – Итак?..

Разом загудев, собрание погрузилось в обсуждение предстоящих развлечений. А гид Эльшан, воспользовавшись паузой, подвинулся ближе к блаженствующей в отпускной рассеянности Марусе.

– Поедете за шубами, Наташа? – прикоснулся он к Марусиной руке.

Маруся как от ожога дернулась.

– Меня зовут Маруся, – снова громче, чем следовало, сказала она. – И за шубами я не поеду. Я на экскурсию на яхте запишусь.

– Очень хорошо, Наташенька! – будто не слыша Марусиного замечания, нарочито преувеличенно обрадовался гид Эльшан. – А не хотите ли сегодня вечером выпить со мной чаю? Я хотел бы с Вами кое-что обсудить.

– Чаю?! – недобро рассмеялась Маруся. – После Ваших хоррор-баек чаю мне что-то не хочется. Тем более что Вы Наташу приглашаете, а меня Марусей зовут.

Признав ошибку, гид Эльшан театрально схватился за голову, а Маруся пригорюнилась: «Быть может прав был Тимур Валерьевич в том, что тогда, энное количество лет назад, я у турок успехом не пользовалась? А теперь, выходит, привлекательнее для них стала? Может быть, играют роль обретенные мною с тех пор колдовские способности? Но тогда получается, что они против воли моей срабатывают! Не по нраву мне такие выкрутасы».

Подумала – и забыла. И несколько дней потом об этом не вспоминала.

Каждый день отдыха добавлял Марусе молодости. И только, на волне отпускной приподнятости, замерцала она в промежутке ниже тридцати пяти, как настроение ее было подпорчено, – за обедом в снек-баре, прямо за своей спиной услышала она настойчивое повторение имени Наташа.

«Не ко мне ли это снова обращаются? – с растущим раздражением подумала Маруся. – Или у меня навязчивые слуховые галлюцинации? Ведь известно: то, чему усиленно сопротивляешься, так и лезет к тебе, так и лезет…»

Оборачиваться на чужое имя Маруся воздержалась. Однако вечером, с целью выяснить раз и навсегда, случайно отельный гид ее Наташей называл или же будит она в турках идиотское желание именовать ее фамильярно-нарицательно, решила Маруся прогуляться по городу.

На улице мужчины, как турки, так и туристы, на Марусю поглядывали с интересом, но ожидаемое имя в ее адрес не звучало.

«То была чистой воды случайность, – успокоила себя Маруся. – Наверняка у гида есть знакомая, на меня похожая. Вот и путался он, привычке потакая».

С такими мыслями завернула она в кондитерскую лавку, чтобы купить лукум.

В лавке встретил Марусю продавец лет двадцати пяти. Обслужил он Марусю по первому разряду и на прощание одарил ее всяческими сувенирными мелочами.

– Это за что? – смутилась Маруся.

– Просто так. А вернее потому, что Вы мне нравитесь, – отвечал продавец. – Приходите еще, я хотел бы с Вами подольше пообщаться. Знаете, как обычно люди разговаривают: бла-бла-бла, бла-бла-бла… Ни пауз, ни акцентов. А Вас приятно слушать, потому что Вы всегда в нужном месте точку ставите.

Благосклонно приняв неожиданно затейливые похвалы, Маруся улыбнулась.

– Не могу не отметить, – продолжил ободренный Марусиной улыбкой продавец, – для своего возраста Вы классно выглядите!

«Для какого такого возраста, маленький паршивец?!» – мысленно возмутилась Маруся, но благодушие ее и после такого продавцового ляпа не покинуло.