— Что люди до сих пор используют его имя и приносят ему жертвоприношения, — я уставилась на медные оковы практически не мигая. — Я видела эти знаки, когда встречалась с Джаспером, они покрывают дно кораблей и носовые фигуры вырезаны в форме морских дев или божества. Они хотят сделать так, чтобы пучина не имела над ними власти. Но разве так можно? У них свой бог, у нас свой. И мы поклоняемся разным божествам.
— Гальюн не единственное, чем люди пытаются осквернить нашу религию, — покачала головой правитель, — нам стоит огромных усилий сдерживать их жадный напор на вылов рыбы и добычу наших сокровищ. Каждый год более сотни тысяч русалов и сирен гибнут от рук кровожадных варваров. А ты продолжаешь верить в сказки зеленоротого юнца, которому спасла жизнь наплевав на законы Атлантиды! Как только ступишь на земли то окажешься в ловушке. Сказка, древняя как сама земля наших предков, не простая выдумка, это история, записанная на древних скрижалях и передающаяся в королевской семье. Первая принцесса Атлантиды, навечно уснула в объятиях морской пены, полюбив человека и отдав ему не только весь свой народ, но и саму себя. Ариэль уже не вернуть, но мы можем сделать так, чтобы никто и никогда не подпал в лапы людей. Даже если для этого придётся убить неверных. Лучше погибнуть от руки собрата, чем гнить в темницах людей. Такова правда твоего стремления покинуть Атлантиду.
— Это же просто обман, — потрясла я головой, — попытка запугать меня и заставить отвернуться от любимого человека, который ждёт меня!
— Ты вольна верить в это, — усмехнулся мужчина, — но выбора у тебя нет. В любом случае, как только ты придашь свою страну и свои убеждения, ты станешь врагом Атлантиды, и твои собственные родители убьют тебя, лишь бы не обрекать на эти тяжкие страдания и недопустимые муки совести. Сирена не может жить на поверхности. Для неё это медленный яд. Так что это были не пустые угрозы и не попытки склонить тебя на стороны королевской власти. Как только мой сын женится от тебя больше не будет никакого проку и для меня ты станешь бесполезной. Но и для того, к кому ты так стремишься тоже. Вся твоя ценность в магии, которую даёт тебе второе сердце. Не забывай об этом и доведи дело до конца. Защити принца и скройся в тенях истории, коли тебе так сильно хочется сдохнуть во имя бесполезной любви!
— Не смешите меня! — яростно затрясла головой и постаралась взять себя в руки. — Я вам нужна, а вы мне не нужны, между нами, пропасть и только я решаю, как поступить!
— Как я вообще смогла воспитать такую дуру! — хлёсткая пощёчина обожгла щёку. — Мы позволяли тебе делать всё, что твоей душе угодно и это твой ответ на наши старания? Предательство и самая большая ошибка в моей жизни? Ты сама не понимаешь, насколько сильно сейчас не права. Я твоя мать и я имею полное право потребовать того, чтобы тебе немедленно стёрли память и поселили в отдельной палате, дабы собрать новую личность. Но я тебя люблю и не делаю этого. До последнего надеюсь, что ты одумаешься и не будешь повторять за теми, кто уничтожил свою жизнь на осколки. Я люблю тебя. Возможно, из меня никудышная мать, но я не могу позволить, чтобы ты умерла из-за того, что какой-то наглый и надменный принц посмел запудрить тебе мозги радужными фантазиями! Если посмеешь ступить за порог пузыря, то очнёшься в клинике с новой личностью. Запомни это! Шутки кончились!
— Мама, что такое ты вообще несёшь, — я держалась за пострадавшую щёку и не понимала, что вообще происходит. — Ты же никогда не интересовалась моей жизнью и всегда считала, что моё существование само по себе ошибка. А теперь решила поиграть в прилежную мать? Не слишком ли поздно ты спохватилась! Или в самом деле думаешь, что я поверю в этот цирк и послушно сложу лапки? Не надейся!
— Пытаюсь не позволить тебе совершить самую глупую ошибку в твоей жизни, — с тяжёлым вздохом произнесла та и покачала головой. — Знаешь почему в Академии Сирен есть одно правило. С принцами вход воспрещён?
— Нет, — удивилась я такой резкой смене для разговора. — Но мне всегда казалось, что это ерунда какая-то. Ну что такого, если принц будет обучаться вместе с остальными? Чушь же!
— Ты неправильно его поняла, — усмехнулся уже король, — нельзя поступать в академию имея связи с принцами других стран. Тебе повезло, так как ты не закрепила связь. Но если бы, на тебе остался отпечаток человека, то магия «фамильяров» мгновенно убила бы тебя, как носителя чужеродного семени, способного посеять хаос на наших землях. Только люди настолько хитры и коварны, что используют свой титул, как предлог для задуривания головы таким наивным дурочкам. Или ты в самом деле считаешь, что русалка способна выжить на поверхности? Дочь моря никогда не станет свой на территории земли. Её участь печальна и незавидна. Но им плевать, они крадут наших дочерей и сажают их в клетки, дабы тешить своё самолюбие и делать всё, чтобы та больше никогда не увидела моря.
— И чтобы ты сейчас не говорила, как бы не пыталась защищать своего Джаспера, но он точно такой же, как и все людишки, — мать спрятала лицо в ладонях. — Скольких мне пришлось хоронить и скольких возвращать родителям. Я не хотела для тебя такой участи, но ты сама лезешь своей головой в петлю и затягиваешь её на шее. Прошу тебя, одумайся и не делай глупостей. Даже если считаешь, что ваша любовь подарок богов, то не верь в его сладкие речи. Послушай меня, хотя бы раз и прими свою судьбу. Ты сирена и не способна ходить по земле! Оно убьёт тебя быстрее, чем ты сможешь понять, какую глупость совершила.
— Не важно, как бы сильно ты не верила в его слова, — начал король свою речь, — но просто на мгновение начни думать своей собственной головой и тогда ты непременно поймёшь, что в его речах не было и капли правды. Ибо они построены на лжи и коварстве. Не может человек с поверхности будучи королём желать себе в жёны даже не аристократку, а простую сирену, не имеющую ни власти, ни богатства. А красота дело прожитых годов. Наступит миг, и она увянет, точно так же, как и всё в этом мире.
— И тогда ты вспомнишь эти слова, — мать протянула мне руку и постаралась скрыть слёзы, которые казались чужеродными на её лице. — Но будет слишком поздно и мне вернётся лишь морская пена с твоей последней песней. Прошу тебя, не гонись за принцем из сказки. Их не существует… Ибо люди давно забыли, что такое благородство и честь. Для них это всего лишь игра, возможность заполучить себе диковинку. И такого для тебя, я точно не пожелаю. Что уж там, даже злейшему врагу такого не скажешь.
— Стой! — я скинула её руку и отшатнулась на несколько шагов. — Ты вообще понимаешь, что пытаешься внушить мне ненависть к людям и желание забрать их с собой на дно морское? Это ли не проявление эгоизма и порочности? Не они плохие, а наше общество прогнило насквозь! Я даже слышать ничего не хочу об этом.
— Тогда смотри же своими собственными глазами, — прохладные пальцы матери легли мне на голову, — надеюсь ты сполна насладишься этим зрелищем и поймёшь, что больше никогда не следует перечить тем, кто за тебя переживает и пытается спасти из лап самой смерти!
В голову резко ударил поток маны и сознание поплыло. Я знала, что такое бывало, когда сильные тёмные ведьмы пытались проникнуть в сознание тех, кто являлся их жертвами. Но отчего моя матушка обладала такими чарами? Разве она не призвана королевским двором служить свету и добру? Почему я узнавала о таком секрете нашей семьи только после того, как достигла столь зрелого возраста? Неужели мне вообще боялись доверить хоть какие-то тайны, считая взбалмошной и необразованной дурочкой, которая не ведала в этом мире ровным счётом ничего? Как-то немного обидно…
Зачем тогда я столько времени провела в своей семье если никогда не понимала и не знала её? Но перед тем, как сомнения захлестнули душу, я ощутила укол в груди и за ним потянулась светящаяся вереница матушкиных воспоминаний. Чем дольше они плыли перед глазами, тем отвратительнее становились. Люди, те кого я так восхваляла и считала своими спасителями, творили такое, что на самом деле врагу в кошмаре не пожелаешь. И это лишь крохи того, что пережила матушка на королевской службе. Скольких же она похоронила и скольких не смогла? Казалось, что этому потоку не было конца и края. Что с каждой новой секундой он лишь набирался сил и вливался в мою голову все быстрее и быстрее, пока не превратился в бушующий поток.
