Неловко раскрыв ладони, я сняла с большого пальца полупрозрачные осколки. Тонкая корка льда откалывалась медленно, нехотя, но поддаваясь мягкому напору, и вот уже мои пальцы белые, прохладные, что не менее важно — всё ещё живые и покрытые ажурной кожицей. Вен уже видно, но я наощупь притянула к себе чужую руку и потёрла застывшими пальцами порозовевшие костяшки. Другую руку незнакомец протянул самостоятельно, и я с каким-то детским трепетом, охотно приняла этот жест. Сгребала обе руки в пригоршню, и почувствовала, что мужчина передо мной впервые улыбнулся. Этой же улыбкой он озарил серое и невнятное пространство кошмара. Неторопливо отдавая должное полуночной мгле, звёздам на небе, пронизывающему до костей ветру… Казалось, что мир вокруг нас горел и таял. Да и чёрт с ним!
Я упустила из вида момент, когда я сама стала нуждаться в этих прикосновениях, нуждаться как ни в воздухе, как никогда сильно и кровожадно. Словно мы на двоих делили страшное проклятие и не знали, куда свернёт кривая дорожка. Не осталось ни сил, ни желания сопротивляться чужой и жестокой магии, хотелось закрыть глаза и плыть по течению, которое уносило льдину всё дальше в холодные воды северного океана. Противиться слишком поздно… Или рано? А вообще, можно ли противостоять ведьмам в их же кошмаре?
Лёд — это неподвластная стихия, с ней нельзя спорить, а я пыталась противостоять, и доигралась. Все попытки освободится осыпались на плечи морозным инеем, но я лишь раззадоривалась и получила, что заслужила. Не отдавая отчёта в том, что меня убивало тонкими укола морозных снежинок, просто смотрела вдаль. А взамен отдавала испепеляющий жар своей души, закатное пекло, которое давно растаяло за горизонтом и теперь существовало лишь в моем воображение, наравне с медленно таявшей льдиной.
Возобновившийся снег оказался холодным, впервые за долгое время, я перестала что-либо чувствовать. Не нужно было искать укрытие или пытаться согреться. Невероятно сильно хотелось остаться в этой звенящей ледяной пустыне, на тонкой льдине посреди бескрайнего северного океана. Войти в заснеженный омут с головой и сгинуть в нем. Но холод не огонь… Он не торопился сжигать — он медленно гладил кожу, целовал руки, смахивал с обнажённых плеч крупицы тепла и вовсе не оставлял ожогов. Ледяная стужа убивала совершенно по-другому…
Снег белый… Вода цвета штормового неба… Серые тусклые краски… Томительное безразличие, однако в целом мире не было такого, чтобы кто-то мог заткнуть за пояс мою семью. Вот и сейчас... Сквозь ледяную стужу пробивался огонь, касающийся души нежнее розовых лепестков, хотя, казалось, что это само по себе опасно… Запутаться в кошмаре, стать его заложником и принять, как самого себя. Он выжигал в памяти знакомые образы, разгонял тьму, поднявшуюся прямиком из глубин сердца, и совсем не боялся ранить своего носителя. Потому что для кошмара не было преград, не было забот, и он существовал лишь на этой льдине, дрейфующей в бескрайнем северном океане.
Я обессиленно хватала промёрзший до хруста воздух обжигающе горячим ртом, пытаясь сморгнуть с глаз поволоку инея. Затуманенный взгляд будто бы прояснялся на мгновения, но тут же обессиленно слеп в белоснежной пучине холодной стужи. Незнакомец замерзал вместе со мной, и от этого сердце падало в объятья боли и агонии. В абсолютный минус, и окутывающий капкан кошмарного наваждения, ниспосланного на наши головы жестокими и беспощадными ведьмами. Вот и всё, последняя надежда сожжена северным холодов в прах. Обратного пути не существовало, да и вообще никакого…
Я готова была поклясться, что слышала металлический щелчок обозначающий, что крышка гроба захлопнулась и погребла нас под своим непроглядным бархатным нутром. Льдина лучше болота, с кишащими в нём скользкими хищниками. Северное море лучше стен безразличной и отчуждённой академии. Здесь мы никому не нужны. Тут из нас не станут вытягивать жизнь и эмоции по крупицам. Под темным небом с мерцающими звёздами хорошо и уютно. В этом кошмаре хотелось оставаться навсегда. Но стоит на мгновение поверить в чудо и наваждение оскалит свою кровожадную пасть. Оставалось надеяться, что однажды я смогу вырвать его из рук ледяной стужи.
Что может быть хуже ледяного гроба на дрейфующей льдине? Разве что подставлять щеки горячим пальцам, опасаться пощёчины, пока тепло не иссякнет, не сгинет в глубине. Ведь даже любовь порой угасает и оседает на пальцы осколками истлевших надежд. Особенно в те моменты, когда ты уже не понимаешь, как остановить сумасшествие. Когда грани реальности накреняются, сдвигаются и изменяют свои вектора. В такой жуткий, пронизывающий до костей миг, хотелось не чувствовать ничего, и ледяная пустошь северных вод давала эту короткую передышку. Словно сейчас ты готовишься к тому, чтобы с головой уйти под воду и уже никогда не подниматься на поверхность, под яркие звёзды далёкого неба.
Мир медленно накренился в одну сторону и покатился по наклонной. Словно гигантская плоскость решила перевернуть ось вращения. Небосклон потонул в океане, и ледяная вода северной пустоши затекла в рот и нос. Я задыхалась, хотела перекинуться в сирену, но не могла. Словно мне что-то мешало. Впивалось когтистыми лапами в горло и не давало жабрам прорезаться на коже. Я смотрела в равнодушно-спокойные глаза напротив и задыхалась до тех пор, пока весь мир не почернел до крошечной точки.
А в следующее мгновение резко распахнув глаза, я села на постели и жадно ухватила порцию воздуха. В голове набатом стучала паника и истерика. Что вообще за чертовщина только что произошла? Почему меня утянуло в кошмар? За каким демоном наводить чары ещё и на меня. Прижав руку к груди, я с ожесточением вслушивалась в тишину и пыталась понять, что происходит. Пока до меня, совершенно неожиданно не дошло, что я ощущала под пальцами, под толстым слоем кожи, жира и мышц, биение второго сердца. Во мне стучали два органа, один мой, а второй того самого незнакомца из клетки.
Получается в этом и скрывался ответ на мой вопрос. Это не была охота за мной, просто попутно накрыло, так как я часть его, а он часть меня. Таким образом ведьмы хотели вычислить владелицу сердца. Если каждый день меня будут угощать такими кошмарами, то совсем немного и я с ума сойду. Ну, хотя бы стало понятно, что именно они планировали и каким образом собирались навредить мне. Но мы ещё посмотрим кто кого! Я тоже не так проста, как могло показаться на первый взгляд. И ради защиты королевской семьи прилежно училась, ну поначалу… А потом немножко поссорилась с родителями и плюнула на всё.
Тряхнув головой, отогнала от себя идиотские мысли и собралась с духом. Игра только началась и если они желали поступать нечестно, то и я имела полное право не сдерживаться и атаковать в полную мощь. Пусть попробуют мне потом что-нибудь предъявить. Как не крути, а я выше по статусу. И черт с ней с возможностью подняться на поверхность. Унижение такого рода я не могла проигнорировать. Эти ведьмы совсем берега попутали и не понимали, в какие дебри нашей родной страны лезли. Ибо рядом с королевской семьёй могли находиться лишь те, кому нечего было терять, даже имея всё! Потому для начала стоило преподать им урок, а потом уходить.
Умывшись, посмотрела на своё отражение в зеркале и подивилась тому, как ещё не побледнела до синевы. Ведь в кошмаре ощущения были такими реальными, что казалось со мной наяву происходила вся та чертовщина. А теперь это просто неудачная попытка ведьм отыскать сирену или русалку с двумя сердцами, которая не позволяла им заполучить желаемо. Час от часу не легче. Не успела в академию поступить, а за две недели на голову столько всего свалилось, что можно было выть и на стенку лезть. Маменьке я могла сказать только «спасибо, что так удружила». Реально врагу не пожелаешь. Ибо за него переживать будешь и за себя до кучи.
Сегодняшний сон наглядно показал мне, что шутки кончились, эти ведьмы ничем не будут гнушаться и пойдут по головам. Ради того, чтобы заполучить желаемое сердце того, кто мог им наплакать на вечную жизнь, молодость или богатство. Короче, того самого незнакомца они явно не убьют, пока не получат желаемое, а вот меня запросто. Они даже раздумывать над другими вариантами не станут. Свернут мне голову, а родителям потом скажут, что я сама учудила что-нибудь этакое, чтобы сбежать из академии к своему человеку. Блин… А вот об этом я не знала, когда первый раз устраивала бунт.
