— Ну вот! Денежки у меня теперь есть. Виртуальных банковских карт сразу три. Идём за покупками! Где у вас здесь мебель продается и техника? Не могу же я пользоваться твоим телефоном вечно!

Они сели в машину и через пару минут уже были на стоянке гипермаркета.

Владычица не успевала закрывать рот. Всё в городе было ей интересно. Стёпа, неверно истолковав эмоции Синеоки, даже немного разочаровался: какая же это лесная фея, если ей нравится город и человеческие вещички.

— Может, вы и вовсе в город переберётесь? — спросил Степан, когда Синеока, скупив полмагазина комодов, кроватей, столиков и кресел, взялась за люстры и шторы.

— Нет, что ты. Это просто невозможно! Здесь страшно! Шумно! Ужасный запах! И людей… здесь столько людей, сколько живности в нашем лесу. Но если кроты, лисы и зайцы прячутся, волков встретишь редко, основную массу птиц только слышно, но не видно! То люди… они снуют туда-сюда. А дороги!? Нет! Нет! И нет!

— Таких, как ты, именуют «хики». Те тоже сидят в своей норе и не смеют из неё нос высунуть. А покупки они делают через Интернет! Синеока, ты столько всего купила… вы столько… короче!

— Не юли! Зови меня на «ты». Всё-таки ты отец моих детей. Вы же с Лилей друг к другу на «вы» не обращаетесь.

— Нет. Но в давешние времена даже в семье между собой на «вы» обращались. Среди интеллигентов…

— Кто это? Интеллигенты…

— Образованные, культурные люди…

— Аааа? Ну ничего. То в древности. Мы с вами «люди современные». Я же вижу, что тебе неловко. Для чего этот огромный розовый зверь?

— Мммм. Хотел Виолке подарить. У неё, наверное, никогда не было таких игрушек? Как-то нужно навёрстывать разрыв в наших отношениях. Я, кстати, хотел спросить: куда вы… ты енто всё впихивать будешь?

— Всё войдёт. Мы можем расширить внутренне пространство настолько, насколько нам будет необходимо, — непринуждённо ответила Синеока, явно довольная тем, что Степан проявляет заботу о дочери.

— Впихнуть невпихуемое, значит, вам раз плюнуть…

— Тебе видней, как лучше назвать…

— Через неделю второй заход! Когда паспорт будет готов, внесём данные в бумаги и понеслось…. Главное — успеть!

Впихнуть невпихуемое на самом деле оказалось сложнее, чем кажется. К вечеру машина была набита битком тряпьем и нелепыми бесполезными побрякушками. Хорошо, что большую часть мебели доставят отдельно.

— Женщины, они везде женщины, — горел Степан от негодования. Синеока везла к машине большую тележку, набитую разными разностями, а в машине места уже не было даже для шариковой ручки.

— Ну?! И как мы с этим справимся?

Синеока кокетливо улыбнулась с выражением на лице, говорящим: «знай наших!» и щелкнула пальцами. Заглянув в салон, Степан увидел внутри автомобиля огромную пещеру, наподобие той, что находилась в Лисьем Бору. Где-то в дальнем углу пещеры ютилась кучка вещей, секунду назад под завязку заполнявших салон автомобиля.

— Войдёт сколько захочу!

— А вот интересно: на грузоподъемности моей Тойоты это никак не отразиться?

— Не могу сказать однозначно. Я делаю подобное впервые.

— Впервые? А если я с места сдвинуться не смогу после столь глобального шоппинга?

— Вот сегодня мы и проверим! Теоретически, если представить вместо машины олешку, то должно сработать по аналогии. Мой Одуванчик носил на себе ещё и не такие грузы.

— Одуванчик и олешек — это одно лицо?

— Да. Олень по имени Одуванчик. И любой другой из его стада способен выдержать торбу с грузом, по-вашему ну… примерно в тонну.

— В тонну? Бедные зверюшки!

— Я не заметила, что они страдают. Синегор, Репей и другие тоже, не особо утруждаясь, переносят груз с оленей в пещеры.

— Значит, вы используете оленей?

— Я люблю прокатиться с ветерком. Девушки патрулируют лес верхом и пешим ходом. Через омуты перемещаться — многое из виду упустишь.

— Ты имеешь в виду телепорты? Слышал от Лильки.

— Что такое телепорт?

— Разрыв в пространстве, который может доставить человека из одной точки в другую.

— Люди это делают?

— Нет. Пока это сказка. Желаемая, но не существующая опция.

— Мы называем ваш телепорт омутом. В нём воздух вибрирует, как будто находишься в воде. Мы мысленно представляем себе маршрут движения и входим в омут. Несколько шагов и уже на месте!

— Думаю, если бы у нас появилась такая возможность, мы не использовали для перемещения в пространстве машины.

— Не всякий предмет можно пронести сквозь омут. Да и торопиться нам сильно некуда. А теперь я хочу увидеть, какие продукты вы покупаете для еды?

Степан завёл мотор и, обогнув парковку, остановился с другой стороны торгового центра.

— Приехали?

— Да! Как правило, в одном месте может находиться сразу несколько крупных торговых точек. Вон, смотри: там строительный магазин.

— Строительный? Это нам подходит.

Степан пожалел, что сказал это. Такой глобальный шоппинг в его жизни был впервые. Они купили целый вагон разных вещей. В интерьерном отделе строительного магазина кроме прочего, Синеока купила картины, показавшиеся Степану дешевой репродукцией, светящиеся краски в баллончиках и даже цветы!

— Вот чего у вас в лесу не хватает, так это цветов! Тележка цветов! Это невероятно!

— Я впервые вижу такую красоту. Попробую вырастить.

— Все эти цветы комнатные, теплолюбивые. Растут в южных странах, где круглый год лето.

— Думаю, я смогу решить эту проблему.

— Э-хе-хе!

Гора покупок в руках Синеоки качнулась, и она расширила и без того большие глаза: высокая пирамида зависла в воздухе. Рядом с кактусом, размером с небольшого ребёнка. В непонятной позе замер и Степан. Он хотел помочь, не побоявшись грозного вида длинных колючек зелёного друга, но этого от него никто не требовал.

Синеока по одному брала замершие в воздухе вещи и складывала в маш… в пещерку. В самый её дальний угол. А Степан, стоял на шухере, глядя по сторонам, и надеялся, что никто не заинтересуется тем, как войдет в салон всё то, что пока ещё находится снаружи.

День медленно угасал. Пока они ехали по трассе, алое, как костер, солнце, пылая, садилось за горизонт.

Шмель сидел на широком пне и смотрел, как в синем бездонном море темного неба кругами летают светлячки. Он водил крючковатым пальцем в воздухе, и светлячки выписывали восьмёрки, спирали и всякие другие замысловатые каракули. Караваны светлячков громко жужжали, скрежеща крыльями. Они явно танцевали не в одиночку. Если присмотреться, можно было увидеть необычную картину: в паре со светлячками летали жужелицы.

Шмель скучал. Его работа заключалась в том, чтобы защищать пшеничное поле. Жужелица была здесь нарушителем спокойствия. Она была способна на многое, например, начисто съесть урожай. И он, почувствовав это, поднял жуков в воздух. Чтобы развеять тоску, этого оказалось мало, и Шмель решил добавить иллюминации. Насладившись представлением, он резко повернул палец в сторону поля. Сверкающая армия устремилась к пшенице. Шмель дирижировал. Основную партию теперь вели жужелицы. Их длинные серповидные мандибулы косили стройные ряды пшеницы уже не ради собственной выгоды, а согласно эскизу.

Пень завибрировал, отзываясь на его грусть, отдавая последние крохи магии своему давнему другу. Словно прощался.

— Ну зачем? — угрюмо заметил Шмель. — Всё пропало! Всё! Ни осталось ничего и никого. Только жуки да полевые мыши. Я не знаю, сколько ещё протяну, дружище. Один ты поддерживаешь во мне жизнь. Но как только твои корни подрежут бензопилой и выкорчуют, я стану никем. Исчезну, как всё вокруг: лес, речка, семейство старого лиса, русалки и дриады. И даже Вонючка, этот противный енот и его полосатая свора.

В небе зажглась большая розовая звезда.

— Хай! Ты ещё там? Жаль, что нам не суждено…

Шмель услышал далёкий шум проезжающей машины и навострил уши.

— …берегини справятся. Наш мир будет жить… я сделаю для этого, что могу… природа поддержит нас. Пусть придётся пропустить этот мир через себя. Но мы же… целую вечность жили бок о бок с людьми. …магический мир сильнее, чем может показаться. Его корни так глубоки… — донеслись до него обрывки последней фразы. Машина скрылась за холмами, и чарующий голос незнакомки затих.