— Я сам виноват. Владыка… без владений. Мой народ страдает.

— Он вёл себя непозволительно! — Синеока запустила руки в его блестящие волнистые волосы цвета сосновой коры и снова прикоснулась тёплыми ароматными губами к его губам. — Ты знаешь. Что очень красив…

— С лица воду не пить…

— И сложён ты тоже замечательно. Когда смотрела рубашки в Интернет-магазине, обратила внимание на мужчин, что демонстрируют одежду. Смотрела и думала о тебе: ты лучше любого из них. В мире людей ты займёшь самую высокую позицию, — она провела белым пальчиком по полуобнаженному торсу…

— А в твоём мире?

— В моём мире ты — целая Вселенная! Ты повсюду: в капле росы, в цветке пиона, в шмеле, пролетающем мимо… ты в сладости сочных ягод, ты в пряном аромате мяты. Ты — первый лучик утреннего солнца и последняя вспышка света на закате… Без тебя я не представляю себе дня. И ночь без тебя не так нежна. Прошу тебя, не грусти. Твоя печаль разрывает мне душу.

Так уж повелось, что ни день, то гости. Берегини впервые почувствовали себя неуверенно за пределами кристального грота. Они ходили, оглядываясь, вздрагивали, как зайцы, прислушиваясь к каждому шороху, когда за воротами послышался шум двигателей, и подъехал кортеж из нескольких полицейских машин. Ворота задрожали от громких ударов.

Синеока почувствовала приближение кортежа задолго. Она, как и все остальные, ждала новых гостей, обещанных Лианой. В сопровождении берегинев, Шмеля, Степана и Лилии она подошла к воротам.

— Открывайте! — крикнул по ту сторону грубый голос.

Ворота отворили, но сами выстроились стеной, заслонив пришельцам вход в деревню.

Несколько человек в форме. За ними отряд в бронежилетах с оружием наизготовку. У Синеоки задрожали коленки, и Шмель, сделав шаг, взял её за руку.

— Что вас привело сюда.

Один из офицеров выставил вперёд руку с удостоверением.

— Пропустите. К нам поступили сведения, что на территории деревни выращивают и производят наркотические вещества.

Не дожидаясь разрешения, спецназ ворвался в деревню. Спецназовцы как и те, что побывали здесь накануне, переворачивали вверх дном каждый стог, каждую корзину, всё, что, по их мнению, могло использоваться в качестве тайника для наркотиков. Мешки с травами были безжалостно опустошены.

Синеока хотела возмутиться, заморозить время, воздействовать на мозги, но Степан её остановил:

— Пусть проверят, ничего не найдут и успокоятся. Они не бандиты. От их действий никто не пострадает.

Шмель обнял её за плечи, и берегины, напряженно ожидающие приказа, замерли на своих местах. Синеока дала знак ничего не предпринимать, и кулаки фарфоровых красавцев нехотя разжались.

— Странное у вас здесь местечко. Хиппи? — спросил один из офицеров, предъявивших документ ГУНК МВД России. Если Синеока правильно прочла фамилию и имя офицера, появление его здесь можно было счесть хорошим знаком.

— Что вы! Хиппи уже все перевелись! Это ж прошлый век! — натужно посмеялся Степан.

— А кто?

— Если вы потрудились заглянуть в документы, то наверняка прочли: эко-поселение. Мы заготавливаем ягоду, травы, грибы. Плетём корзины. Живем естественной жизнью. Мох, покажи.

— Мох! Ха-х.

— Имена, связанные с природой, у нас распространены особенно. Василий, а вы знаете, что обозначает ваше имя?

— Король, царь. Монарх!

— Да. Но само имя Басилевс, Базиль произошло от пряности. Травы под названием базилик. А уж потом приобрело царственную окраску. А когда имя очутилось на Руси, так вся спесь с него слетела и подавно.

— Неоязычники, значит. Дикие оргии практикуете? — поторопился сменить тему Василий. Инсинуации на тему имени ему не нравились. Хватит, наслушался за сорок лет. По горлышко…

— Не до такой степени. Но корни свои знать никому не повредит.

Разговор подполковника Корнева начал раздражать. Пару лет назад в похожую «секту» попала его жена. Именно «сектами» он считал всех без исключения последователей язычества. Если бы сектанты узнали тогда, что муж верной последовательницы Ярилы ГУНКовец, никогда бы не позволили ей присоединиться. Тем более пригласить мужа на День Купалы, в праздник летнего солнцестояния. От того, чем они занимались на своих языческих сборищах, у Василия волосы на голове встали. Впрочем, как и в других местах тоже…

Такого рода сборища раздражали и бесили его уже загодя. Поэтому, получив наводку, подполковник без промедления «ринулся в бой».

— Я думаю, не стоит тянуть кота за хвост. Показывайте сами. Мы всё равно найдём у вас травку…

— Аромат всяких разных травок просто-таки витает в воздухе. Принюхайтесь. Что конкретно вы имеете в виду, — не то что бы спрашивая, сказала Синеока изящной ладошкой, словно веером, размахивая перед носом подполковника. Ей надоело стоять и смотреть как поселок превращается в хаотичное нагромождение вещей.

— Чувствуете?

Корнев невольно вдохнул и покачнулся.

Шмель сильнее сжал руку Синеоки, как бы говоря: «Что ты творишь?»

— Действительно, пора заканчивать. Уверена, вы ничего не обнаружите. Уже не обнаружили. В поселке всё в порядке. Нет ничего, за что вам стоит зацепиться. Ничего. Мы мирные люди…

— Нет ничего… мы ничего не обнаружили… — с ошалевшим видом повторил Корнев.

Берегины и берегини восприняли это как сигнал к наступлению, и вскоре ГУНКовцы слонялись по поселку, бессмысленно таращась по сторонам. Они явно не понимали, зачем здесь.

Лавру и Виолке приказали сидеть в доме, но в дом пожаловал спецназ, и пришлось выйти. Увидев, как ловко Синеока обезвредила небольшой отряд спецназа, не прилагая даже толики усилий, Лавр, сложив руки на груди, в замок засмеялся. В начале негромко и отрывисто, потом всё громче, и вскоре не мог остановиться, надрывая животик. Смех — удивительно заразительная штука. Вскоре смеялись все. Даже подполковник Корнев.

К удивлению Синеоки, Шмеля и остальных присутствовавших на этом грандиозном спектакле, у коттеджа появился Иннокентий Петрович. Он взирал на всех, как на сумасшедших:

— Что здесь происходит?

— Что происходит? Подполковнику стало смешно. Ну какие у нас могут быть запрещённые вещества? Наша аура чиста, как у младенца! Или вы думаете иначе, досточтимый? Будущий директор будущего химкомбината, — сказала Синеока таким тоном, что было ясно: вопрос не требует ответа. Повернувшись к дому, она жестом предложила всем подняться на веранду. Корнев и Аничкин молча последовали за ней.

На веранде Иннокентий бухнулся в плетёное кресло, а подполковник присел за столик и заполнил какие-то бумаги.

— Распишитесь, — предложил он Синеоке, с чашкой чая сидящей рядом.

— Извините, подполковник. Возможно, мы кому-то перешли дорогу. Не представляю даже кому, но накануне вашего визита у нас побывала банда головорезов. Хорошо, что мои мальчики достаточно натренированы и смогли отразить нападение. Заявлять на них мы не стали, но вот что делать с организатором? — вдруг добавила она мягко, с ужимками слабой беззащитной женщины.

— Что делать? Вы знаете, кто организовал нападение? — спросил подполковник, шумно отхлебнув чаю, из предложенной ему Лилей чашки, и положил в рот кусочек пастилы.

— Да. Она здесь.

При этих словах Иннокентий нервно заёрзал.

— Где?

— Шмель, приведи, пожалуйста, гостью.

Через пять минут на веранде появилась растрёпанная русоволосая девушка в брючном костюме цвета пыльной розы, которую Шмель придерживал за локоть так бережно, словно боялся раздавить. Лиана одергивала руку, истерично пиная Шмеля туфлей. Он только болезненно сжимал губы и терпеливо подталкивал её вперёд.

— Девушка как вы видите, не в себе. Агрессивна. Кидается на всех как дикая кошка. Пришлось держать её связанной. Что скажите, подполковник?

— Лиана! Я просил тебя не делать этого, — бросился к ней Иннокентий.

— Вы знакомы, Иннокентий Петрович?

— Это моя… жена. Она и правда слегка не в себе.