К вечеру прилетел он в неведомое царство, опустился на край города. Видит – стоит избушка маленькая.

Постучал царевич в дверь. Выглянула старушка.

– Пусти, бабушка, переночевать. Я тут чужой человек, никого не знаю, остановиться не у кого.

– Отчего не пустить, сынок. Входи, места много. Я одна живу.

Развинтил царевич орла, связал в сверток, входит к старушке в избушку.

Стала старушка его ужином кормить, а царевич расспрашивает: что за город, да кто в нем живет, да какие в городе диковинки.

Вот и говорит старушка:

– Есть у нас, сынок, одно чудо в государстве. Стоит посреди города царский дворец, а подле дворца – высокая башня. Заперта та башня тридцатью замками, и охраняют ее ворота тридцать сторожей. Никого в ту башню не пускают. А живет там царская дочь. Как родилась она, так ее с нянькой в той башне и заперли, чтобы никто не видел. Боятся царь с царицей, что полюбит царевна кого-нибудь и придется ее замуж на чужую сторону отдавать. А им с ней расставаться жалко: она у них единственная. Вот и живет девушка в башне, словно в темнице.

– А что, и верно хороша царевна? – спрашивает царевич.

– Не знаю, сынок, сама не видала, а люди сказывали – такой красоты во всем свете не сыщется.

Захотелось царевичу в запретную башню пробраться. Лег он спать, а сам все раздумывает, как бы ему царевну увидеть.

На другой день, как стемнело, сел он на своего деревянного орла, взвился в облака и полетел к башне с той стороны, где окошко в тереме было.

Подлетел и стучит в стекло.

Удивилась царевна. Видит – молодец красоты неописанной.

– Кто ты, добрый молодец? – спрашивает.

– Отвори окно. Сейчас все тебе расскажу.

Открыла девушка окно, влетел деревянный орел в комнату. Слез с него царевич, поздоровался, рассказал девушке, кто он таков и как попал сюда.

Сидят они, друг на друга глядят – наглядеться не могут.

Спрашивает царевич, согласна ли она его женой стать.

– Я-то согласна, – говорит царевна, – да боюсь, батюшка с матушкой не отпустят.

А злая нянька, которая царевну сторожила, все выследила. Побежала она во дворец и донесла, что так, мол, и так, к царевне кто-то прилетал, а теперь этот молодец в доме старушки скрывается.

Прибежала тут стража, схватила царевича и потащила во дворец. А там царь на троне сидит, гневается, дубинкой о пол стучит.

– Как ты, такой-сякой, разбойник, осмелился мой царский запрет нарушить? Завтра казнить тебя прикажу!

Повели царевича в темницу, бросили одного и крепкими замками заперли.

Наутро весь народ на площадь согнали. Объявлено было, что казнить станут дерзкого молодца, который в башню к царевне проник.

Вот уж и палач пришел, и виселицу поставили, и сам царь с царицей на казнь глядеть приехали.

Вывели царевича на площадь. А он обернулся к царю и говорит:

– Ваше величество, разрешите мне последнюю просьбу высказать.

Нахмурился царь, а отказать нельзя.

– Ну, говори.

– Прикажите гонцу сбегать в дом, к старушке, где я жил, сверток мой принести.

Не мог отказать царь, послал гонца. Принесли сверток.

А царевича в это время уже к виселице подвели, на лесенку поставили. Подал ему гонец сверток.

Развернул его царевич, вскочил на деревянного орла – да и был таков. Взвился он над виселицей, над царем, над всей толпой.

Ахнул царь:

– Лови его! Держи! Улетит!

А царевич направил орла к башне, полетел к знакомому окошку, царевну подхватил и перед собой на орла посадил.

– Ну, – говорит, – теперь нам с тобой никакая погоня не страшна.

И помчал их орел в государство царевича. А там бедный столяр в подземелье сидит, глаз с неба не сводит – не летит ли царевич обратно? Завтра две недели кончаются, висеть столяру на веревке, коли царский сын не воротится.

И вдруг видит – летит по небу орел деревянный, а на нем царевич, да не один, а с девушкой-красавицей.

Опустился орел посреди царского двора. Снял царевич с него невесту, к отцу с матерью повел. Рассказал им, где он пропадал две недели. Те от радости тревогу свою ему простили, а столяра из подземелья выпустили.

Великий пир царь устроил. Три месяца свадьбу праздновал».

За обычной сказочной атрибутикой здесь просматриваются такие технические детали, которые нарочно не придумаешь. Точно такие же технические подробности (только связанные с постройкой летательного аппарата) обнаруживаются в другой популярной народной сказке «Летучий корабль». Правда, здесь главный герой не царевич, а деревенский дурачок, советы же ему дает хранитель сокровенного знания, скрывающийся в лесу:

<…> «Взял дурень с собой топор и отправился в лес. Ходил-ходил по лесу и высмотрел высокую сосну: верхушкой в облака эта сосна упирается, обхватить ее впору только троим.

Срубил он сосну, стал ее от сучьев очищать. Подошел к нему старичок.

– Здравствуй, дедушка!

– Здравствуй, – говорит, – дитятко! Что это, дитятко, ты делаешь, на что такое большое дерево срубил?

– А вот, дедушка, царь обещал выдать свою дочку за того, кто ему летучий корабль построит, я и строю.

– А разве ты сможешь такой корабль смастерить? Это дело мудреное, пожалуй, и не сладишь.

– Мудреное не мудреное, а попытаться надо: глядишь, и слажу! Вот и ты кстати пришел: старые люди бывалые, сведущие. Может, ты мне что и присоветуешь.

Старичок говорит:

– Ну, коли просишь совет тебе подать, слушай: возьми-ка ты свой топор и отеши эту сосну с боков: вот этак!

И показал, как надо обтесывать.

Послушался дурень старичка – обтесал сосну так, как он показывал. Обтесывает он, диву дается: топор так сам и ходит, так и ходит!

– Теперь, – говорит старичок, – обделывай сосну с концов: вот так и вот этак!

Дурень старичковы слова мимо ушей не пропускает: как старичок показывает, так он и делает.

Закончил он работу, старичок похвалил его и говорит:

– Ну, теперь не грех передохнуть да закусить малость.

– Эх, дедушка, – говорит дурень, – для меня-то еда найдется, вот эта краюха черствая. А тебя-то чем угостить? Ты небось и не угрызешь мое угощение?

– А ну-ка, дитятко, – говорит старичок, – дай сюда свою краюху!

Дурень подал ему краюху. Старичок взял ее в руки, осмотрел, пощупал да и говорит:

– Не такая уж черствая твоя краюха!

И подал ее дурню. Взял дурень краюху – глазам своим не верит: превратилась краюха в мягкий да белый каравай.

Как поели они, старик и говорит:

– Ну, теперь станем паруса прилаживать! – И достал из-за пазухи кусок холста.

Старичок показывает, дурень старается, на совесть все делает – и паруса готовы, прилажены.

– Садись теперь в свой корабль, – говорит старичок, – и лети, куда тебе надобно. Да смотри, помни мой наказ: по пути сажай в свой корабль всякого встречного!

Тут они и распрощались. Старичок своей дорогой пошел, а дурень на летучий корабль сел, паруса расправил. Надулись паруса, взмыл корабль в небо, полетел быстрее сокола. Летит чуть пониже облаков ходячих, чуть повыше лесов стоячих…»

Дальше, как известно, в сказке «Летучий корабль» диковинки лишь приумножаются. Главный герой обретает друзей, обладающих сверхчеловеческими способностями: один слышит, что творится на другом конце земли, другой перемещается чуть ли не со сверхсветовой скоростью, третий стреляет и попадает в цель, находящуюся за тысячу верст, остальные действуют сообразно со своими прозвищами – Объедало, Опивало и Холодило. Не кажется ли вам, что за всеми этими сказочными образами скрывается некое тайное знание о вполне реальных вещах. В современной терминологии речь вполне может идти и о ноосферном видении, и о радиолокационном наведении на цель, и о электронном прослушивании, и о телепортации, и так далее – о чем угодно.

В великой персидской поэме Фирдоуси «Шахнаме», во многом основанной на древних преданиях, также рассказывается о полете царя Кей-Кавуса на орлах: