Он сделал паузу, и Саннитус жестом попросил их вытянуться по стойке смирно.

- Предложение, написанное на свитке, лежащее перед вами на столе, таково. Я подпишу с вами контракт сроком на пять лет, не больше и не меньше. Я выплачу каждому из вас по пять тысяч сестерциев, половину сейчас и половину в случае вашей смерти или по окончании срока полномочий. В конце вашего срока, если вы дослужитесь до звания тех людей, которых прославляет толпа, и достигнете высокого статуса в нашем маленьком мирке здесь, вы сможете договориться о гораздо большей сумме за ваш следующий период службы. Итак, вы все еще хотите принести гладиаторскую клятву и после  этого войти в Дакийский Лудус?

Двое мужчин ответили вместе, выкрикнув свои ответы, как солдаты на параде.

- Да, мастер!

Юлиан отступил назад, широким жестом приглашая Саннитуса выйти вперед и выполнить свою традиционную роль по приведению к присяге новых людей. Ланиста жестом пригласил Горация присоединиться к двум другим и заговорил свирепым тоном, наполненным своей весомостью.

- Единственный приемлемый ответ на три вопроса, которые я собираюсь вам задать, это "Да, мастер! ”,   -  и я хочу, чтобы люди, убирающие песок там, на Арене Флавиев, услышали вас. Вы поняли?

Все трое прокричали свой ответ во весь голос.

- Да, мастер!

Он некоторое время смотрел на них, прежде чем поднять палец вверх.

- Клянетесь ли вы отдать свои тела лудусу, чтобы при необходимости они были помечены каленым железом?

-  Да, мастер!

Он поднял второй палец рядом с первым.

- Подчинитесь ли вы порке или избиению любым членом персонала лудуса по любой причине, которую они сочтут уместной?

- Да, мастер!

Он поднял вверх третий палец.

- И вы посвятите себя служению своему хозяину Юлиану и любому человеку, который может прийти после него в роли прокуратора этого лудуса, и клянетесь ли вы встретить свою судьбу холодным оружием, если он сочтет это нужным?

- Да, мастер!

Ланиста с громким хрустом хлопнул пальцами по ладони другой руки, весело покачивая покрытой шрамами головой.

- Готово! Теперь вы официально являетесь собственностью лудуса, с этого дня и до того дня, когда вы получите освобождение от службы у него, и более того, теперь вы официально принадлежите имперской гладиаторской школе. Кстати, подумайте о той клятве, которую вы только что дали. Я действительно могу приказать заклеймить любого из вас, или выпороть, или избить, а что касается холодного оружия, я могу предать вас смерти, просто заставив вас сражаться с лучшими бойцами из других школ, когда придет ваше время выходить на Арену, и обеспечить вам кровавую и мучительную кончину. У вас не будет выбора, с кем вам драться, господа, вообще никакого. Обычно мы не утруждаем себя клеймением добровольцев, это касается мужчин, приговоренных к смертной казни вместо уголовного правосудия, но я, как известно, выжигаю клеймо на строптивых, которым удается вывести меня из себя, в качестве наказания,  чтобы быть уверенными, что они никогда больше не сделают этого снова.

Он посмотрел на них с жалостной улыбкой.

- С этого момента у вас статус ниже рабов, низший из низших. Каждый мужчина в Риме будет смотреть на вас свысока, если, конечно, вы не подниметесь до положения полубога благодаря своим подвигам на Арене, и даже тогда они все равно будут считать себя лучше вас. Итак, добро пожаловать в  наш лудус, господа. Поздравления здесь неуместны.

Фелиция и Анния провели тихое утро в доме, настроение первой было слишком мрачным, чтобы она могла что-то делать, кроме как сидеть и пялиться в стену напротив, пока Аппий играл со своими игрушками у ее ног. Анния налила ей чашку травяного сбора, подслащенного медом, который она приняла с изяществом, но без особого энтузиазма, потягивая напиток, пока ее подруга суетилась в комнате, приводя в порядок то, что она уже убрала всего час назад.

- Я уверен, с ним все будет в порядке. В конце концов, он лучше всех владеет мечом из тех, каких когда-либо встречал Юлий, а мой парень не врет, когда говорит такие вещи ...

Фелиция посмотрела на нее со слабой улыбкой.

- Спасибо, Анния. И ты, конечно, права. Он может побить любого человека в городе в честном бою, может убить и этого этого Мортиферума, но что помешает толпе разъяренных сторонников окружить Марка и разорвать его на куски. Если он это сделает…  Он уже не вернется, и у меня нет выбора, кроме как смириться с этим.

Анния молча смотрела на нее, не в силах найти слов утешения перед лицом ее неумолимой логики. Через мгновение ее внимание привлекла собака, деловито обнюхивающая пол в столовой.

- Подойди сюда, Центурион!

Она свистнула, и животное подбежало, чтобы немного поиграть, прежде чем снова  начать скрести  лапой по плиткам, громко тявкая и обнюхивая пол вокруг обеденных диванов.

- Я запомнила, что когда ты в последний раз выходил на улицу и точно также скреб лапкой и принюхивался, ты после этого тут же опорожнил   содержимое своего кишечника!

Она подхватила собаку на руки и направилась к двери, но, когда ее открыла, Юлий уже шагал по садовой дорожке.

- Мне можно войти?

Он послушно поцеловал свою жену и поклонился Фелиции.

- У меня есть новости о вашем муже, госпожа. Он принят Дакийский Лудус и вскоре будет сражаться на Арене. Прокуратор школы приходил сегодня утром к трибуну , чтобы получить подтверждения о  Марке и Дубне ...

- Подтверждения?

Он кивнул.

- Когда человек увольняется со службы, он получает бронзовую табличку с указанием того, что он отслужил с честью. Мы подготовили по одной  для каждого из них, когда трибуну стало ясно, что в любом случае нам не удастся отговорить вашего мужа от этого последнего акта мести.

Она на мгновение уставилась на него.

- Вы знали, что он собирался сделать? И вы ничего не предприняли?

Примипил встретился с ней взглядом.

- Ничего не сделали? А что мы должны были сделать? Запереть его?

После минутного раздумья Фелиция покачала головой.

- Полагаю, что нет. Если я  сама не смогла  воспрепятствовать ему идти в лудус, то  как я могу критиковать тебя за то, что ты поступил точно также же. Такое оскорбление его чести было бы для него слишком тяжелым. И что теперь будет?

Примипил провел рукой по волосам.