- Ты действительно числишься мертвым?
Гораций кивнул Дубну, откидываясь назад и делая глоток воды из ковша.
- Согласно записям писарей моего легиона, я погиб в засаде в нескольких милях к югу от Виндобоны, в Норикуме. Хотя на самом деле, я просто сбежал с боя, как испуганный ребенок.
Дубн улыбнулся.
- Мы все через это прошли.
Солдат сердито фыркнул.
- Только не я. До того момента, когда ноги сами понесли меня в лес, я даже не рассматривал альтернативу. - Он вздохнул. - Вы не поймете, пока не узнаете всю мою историю, а у нас, похоже, не так уж мало времени для рассказа, не так ли? Я был центурионом Десятого Легиона Гемина, и, позвольте мне сказать вам без всякой гордости, что я был лучшим гребаным офицером в своей когорте. Самым быстрым с мечом, самым метким с копьем … Я мог бы убить человека только одним щитом .- Он горько рассмеялся. - О да, я был воплощением смерти, и плюньте мне в лицо, если я этого не знал? Что касается меня, то почти каждый второй человек в когорте уступал мне в этом, и я всегда ходил с поднятой головой, как будто был единственным настоящим солдатом в крепости. - Он печально покачал головой. – Но яне сделал того, что мог бы сделать в тот день. Я мог бы убить полдюжины этих ублюдков, прежде чем они прикончили меня, а вместо этого...
- Как им вообще удалось устроить на тебя засаду?
Гораций с горечью кивнул.
- Не думай, что я не задавал себе этот вопрос тысячу раз с того дня, как это случилось, в конце концов, этому учат на базовых курсах, не так ли? Я до сих пор помню того кожистого старого мудака центуриона, который превращал нас в солдат, рассказывая нам все о засадах. “Для каждой успешной засады нужно знать две вещи, солдаты: одни должны быть достаточно хитры, чтобы устроить ловушку, а другие достаточно глупы, чтобы в нее попасться!” И, о,боги, вы не поверите мне, когда я скажу вам, что мы действительно были настолько глупы. Только потому, что люди, расставившие ловушку, были нашими, поэтому мы и попались ...
- На вас напали римляне?
Гораций невесело усмехнулся, приподняв бровь при виде Марка, который недоверчиво посмотрел на него из-за этой новости.
- Да, римляне! Тебя это шокирует, друг? Видишь ли, преторианский центурион прибыл в крепость Виндобона с приказом императора. Легат должен был немедленно отправиться на юг, в Рим, и там был эскорт, “ожидавший нас прямо по дороге”, поэтому он решил, что ему нужно взять с собой всего лишь несколько своих солдат для видимости, меня и полдюжины моих парней, которые могли бы поехать с ним верхом в качестве телохранителей. Когда я спросил преторианца, почему он не привел с собой в крепость своих людей, он ответил мне, что это было сделано для того, чтобы избежать ненужных задержек, и что им “нельзя было терять времени”. Хотя этот ублюдок оказался прав ... - Глаза солдата стали холодными, когда он вспомнил тот момент. - Его люди уже нас ждали на вершине холма между двумя крутыми обрывами, и, когда мы появились, они поскакали на нас галопом, вынув мечи, и крича друг другу что им надо убить легата. Я крикнул ему, чтобы он повернул назад и спасал свою жизнь, но он слишком медленно разворачивал лошадь, и они сбили его с ног, как собачонку. Я повел на них своих людей, но их было слишком много, чтобы мы могли сделать что-либо еще, кроме как умереть со славой.
Он снова отпил из черпака, с отвращением покачав головой.
- Мне удалось ткнуть острием клинка в лицо человека и сбросить его с лошади, но только для того, чтобы оказаться на спине на дороге рядом с ним. Его копье попало мне в руку, но зацепило одну из деталей моего нарукавника. - Он невесело рассмеялся. - Этот металлический нарукавник, вероятно, спас мою чертову жизнь. Я, пошатываясь, поднялся на ноги между двумя всадниками, которые пытались наставить на меня свои копья, и это дало мне время ткнуть острием меча в челюсть человека слева от меня. Затем я поскользнулся на дороге, вероятно, из-за крови, которая стекала по ней ручейками, и у меня из руки выпал меч. Я знал, что если нагнусь, чтобы поднять его, то больше никогда не встану на ноги, поэтому я вытащил кинжал и сбросил человека справа от меня из седла .- Его глаза закрылись, и на мгновение на его лице заиграла довольная улыбка. - Мне всегда нравился мои нож, достаточно длинный, чтобы его можно было использовать в драке, и я ударил его так сильно, что лезвие прошло прямо через его шею и вышло с другой стороны. А потом случилось это ...
Он снова сделал паузу и покачал головой, чувство вины искривило его губы.
- Я вытащил его меч из ножен и перекатился под его лошадь. Их было четверо, окружавших последнего из моих солдат, они просто играли с ним, перед тем как убить его, и когда я поднялся на ноги, на меня снизошло внезапное осознание того, что я могу либо сразиться с ним, и умереть с гордо поднятой головой, либо бежать, спасая свою жизнь…. И я побежал, ребята... - Он опустил голову, потирая глаза большой мозолистой рукой. - Да простит меня наш Господь Митра, я побежал. Хотя, я и не был трусом, Наш Господь все еще помогал мне в тот день, и оба копья, которые были брошены в меня, промахнулись, одно из них упало так близко, что я смог схватить его, перепрыгивая через канаву, и скрыться за деревьями, как … ну, как человек, спасающий свою никчемную гнилую жизнь. Я услышал позади себя голос, выкрикивающий приказы этому сбродом: “Поймать его! Выживших быть не должно!”, и моя надежда на то, что все это была какая-то ужасная случайность, погасла, как задутая лампа…
- Эти ублюдки убили последнего из моих людей, когда я убегал от них вверх по склону, сразу за канавой. Я услышал крик, когда один из них всадил в него клинок, а затем еще один вскрик, когда другой солдат прикончил его. Они, конечно, догнали меня достаточно быстро, и я слышал, как они кричали мне, что если я выйду послушным и кротким и облегчу им задачу, то они не будут мучить меня перед смертью, но если я заставлю их попотеть, то они заставят меня разделить с ними удовольствие.., ну, вы знаете что они имели в виду.
Дубн кивнул.
- И это тебя обозлило, верно?
Гораций мрачно улыбнулся.
- Разозлило? Это не то слово! Я уже был не только зол, я бушевал! В основном на себя, но это было нечто большее. Они предполагали, что я уже был побежден, из-за того, как я убегал от них, и пока они не начали кричать, чтобы я вышел и умер как мужчина, они были недалеки от истины. Нет, это был не гнев, это была ярость! Это была потребность убить их всех, чтобы загладить свою собственную трусость. Их было четверо, они смеялись и шутили друг с другом, поднимаясь на холм в шеренге, полные той уверенности, которую человек чувствует, после убийства другого, оправданного это или нет ... - Он посмотрел на свои руки. - Я просто подумал “Да, пошли вы! ” и вышел из-за дерева, за которым стоял, и дал им время осознать, с чем они столкнулись, прежде чем метнуть копье. Я хотел, чтобы они знали, что я был один, и подошли ко мне…
Он улыбнулся при этом воспоминании.
