— Ты о них что-то знаешь?

— Увы, — она вновь вздохнула. — То есть, до сих пор думала, что к счастью. Но теперь… Только слышала, что есть такие группы, или, как они называют, бригады. Каталы так называемые. По-старому бы сказали — шулеры. Но конкретно ничего.

— Ясно.

Выходит, что я знаю больше, чем она. Ладно, пусть так.

Острота событий схлынула, и я ощутил другую остроту — в глубине души и тела. Не знаю, уловила ли Настя невесомые флюиды, или как там еще это объяснить, но она вскинула голову, взглянула мне в глаза, и в ее взгляде я прочел то же, что разгорелось во мне…

…Спустя полчаса, обессиленные, но счастливые, мы лежали на смятой постели. Я уткнулся лицом в ее шею, жадно вдыхая букет ароматов нежной молодой кожи, дорогой косметики и парфюмерии, она ласково перебирала мне волосы. Оба мы прекрасно понимали, что миг счастья был и упорхнул, а проза жизни неуклонно и равнодушно подбирается к нам.

— Слушай, — едва слышно шепнула она. — Что ты думаешь предпринять? Вопрос серьезный.

— Я тоже парень серьезный, — сострил я, но смекнул, что сейчас лучше шутки в сторону. — Не бойся! У меня есть план. Раз они в покое нас не оставят, придется действовать…

— Какой план? — живо переспросила Настя.

Я слегка задумался. Честно сказать, план был смутный, его надо было обдумать, осмыслить. Тем не менее, база в голове уже сложилась. Правда, я не хотел сейчас раскрывать Насте даже предварительные наброски.

— Слушай, — сказал я. — Поверь мне на слово, я все сделаю по уму. Оставь это дело мне… Не волнуйся.

— Хорошо, — кивнула девушка. — Как же мне с тобой повезло…

Весь наш диалог велся на кровати, где мы в обнимку постепенно набирались сил после сексуальной разрядки. И начинали ощущать голод.

— Слушай, — сдержанно сказал я. — Я уже не прочь перекусить…

— Я тоже! — обрадовалась она. — Правда придется соображать на скорую руку.

— А что у нас на скорую руку?

— Ну, например, омлет. Ветчина где-то вроде бы должна быть…

— Отлично! Пища богов! Конечно, давай скорее сделаем!

— Уже бегу.

…Через полчаса мы с аппетитом поедали горячий омлет с ветчиной, нашлась и початая бутылка «Киндзмараули» — настоящего, с терпким ароматом, с душистым послевкусием. Анастасия развеселилась, и я поздравил себя с психологической победой. Конечно, я понимал, что это лишь первый шаг, а до истинной победы еще далеко… но я ощущал странную уверенность в себе. А впрочем, ничего странного. В этом мире я как стрела, летящая в цель.

Разумеется, пока мы светски трепались под «Киндзмараули», я мысленно прокручивал планы действий, что-то браковал, что-то утверждал. И к концу ужина сложил мозаику.

— Хорошо, — заключил я, осушив последний бокал — и имея в виду как видимую картину, так и пока неведомую никому, кроме меня, программу нейтрализации преступной группировки.

Плотно заправившись, мы с Настей улеглись на тахте, смотрели телевизор, хотя, по правде говоря, неважно было, что он показывал, что бормотал — так здорово, уютно было лежать рядом, ощущая тепло друг друга, постепенно погружаясь в сон…

Так мы и уснули. Я пробудился среди ночи, Настя крепко спала, телевизор исходил «белым шумом» и шипел. Я встал, выключил его. После вина немного донимала жажда, и голова была хоть и не тяжеловатой, но чуть мутноватой. Впрочем — подумал я, ощупью пробираясь на кухню — завтра рано вставать не надо, отосплюсь, буду в полной норме…

То есть, сегодня — мелькнула заключительная мысль перед тем, как вернувшись и повалившись на тахту, я вновь провалился в сон…

Рассвет для нас ознаменовался вновь «делом молодым» с долгим «послесловием», так что уже окончательно рассвело, когда, наконец, я решил переходить к реализации своего вчерашнего плана.

— Ну, Анастасия, — бодро заявил я, — пора браться за дело. Перво-наперво скажи-ка мне, где здесь у вас ближайший хозяйственный магазин… Хотя, по правде говоря, первым делом — покажи, какие инструменты у вас дома есть. Такие, слесарно-плотницкого типа.

— Господи! Да какие инструменты? Он гвоздя не мог забить. Но что-то было, конечно…

В кладовке кое-что все же нашлось, вполне пригодное для мелких операций.

— А что ты хочешь? — с любопытством спросила Настя, заглядывая мне через плечо в кладовку, где я гремел рабочим барахлом.

— Замок поменять, — кратко ответил я.

— А-а, — хозяйке понравилось. — Так ты хочешь в хозяйственном замок купить?

Я лишь кивнул.

Какие-никакие отвертки, стамеска, долото в резерве все же имелись. Ладно. Затем я осмотрел дверь. Два замка. Один внизу, врезной, намертво вросший в полотно двери. Конечно, я, урожденный пролетарий, и его бы смог заменить, но не с таким набором инструментов. Да и долго это. А я, как несложно понять, спешил. Зато другой, верхний, стандартный накладной, его заменить раз плюнуть, самая расхожая конструкция, наверняка такой имеется в магазине.

Замерив и записав размеры замка, прикинув размер шурупов, я помчался по указанному адресу.

По субботнему времени в магазине было многолюдно, и почти исключительно посетители были мужчины. Я быстро нашел секцию металлоизделий, обнаружил и стандартный замок, приобрел его, купил и несколько шурупов под плоскую отвертку, понесся обратно — и к радости хозяйки и собственному моральному удовлетворению поставил новый замок.

— Вот так, — констатировал я. — Пусть теперь твой пришелец хоть сто ключей сделает!

— Не мой, — сердито и раздельно сказала Настя.

— Тоже верно, — я улыбнулся, хотел сказать что-нибудь еще, но тут вдруг зазвонил телефон.

Она устремилась к аппарату, взяла трубку… и лицо ее приобрело удивленное выражение.

— Это тебя, — сказала она, зажав ладонью микрофон. — Говорит, сосед твой по квартире.

— А! — вмиг вспомнил я, ощутив укор совести. — Давай трубку.

Это на самом деле оказался Савелий Викторович, о котором под натиском событий я, честно говоря, подзабыл.

— Здравствуйте, Артем, — начал он каким-то если не виноватым, то простительным голосом. — Я по поводу вашей рукописи…

— Да-да, конечно, Савелий Викторович! — ответил я. — Я как раз собирался вам позвонить!..

Иногда не грех и соврать ради благой цели.

— Да-да, — неосознанно повторил он вслед за мной. — Вы сегодня будете дома?..

— Так я для того и звонить собрался, — засмеялся я, — чтобы договориться о встрече.

Прямо на расстоянии я ощутил, как Савелий обрадовался.

— Отлично, Артем⁈ Так я вас жду!

— Сейчас приеду. Мне что-то взять по дороге?

— Нет-нет, совсем не нужно! У меня все есть.

— Хорошо, выезжаю!

От Трегубовой скрывать мне было нечего, я так и разъяснил: дал ему рукопись, она его взволновала до глубины души, жаждет поделиться впечатлениями. Что-то его там крепко зацепило. Надо потолковать.

Настя, натура богемная и творческая, вполне поняла ситуацию. Она как-то мечтательно улыбнулась, взгляд взлетел ввысь:

— Ты знаешь, я всегда завидовала писателям, сценаристам. Вот так читаешь хороший текст, пусть хотя бы сценарий, и думаешь: вот надо же! Человек из ничего творит целый мир! С людьми, событиями, страстями… Ведь это же магия, волшебство! Разве нет?

— А я разве сказал — нет? Согласен. Обыкновенное чудо.

— О! — восторженно воскликнула она. — Ты читал пьесу? А фильм видел?

Я-то, честно говоря, брякнул просто так, совершенно, не сообразив, что «Обыкновенное чудо» — пьеса Евгения Шварца, несколько раз поставленная в разных театрах и дважды экранизированная, причем в сознании массового советского зрителя телефильм Марка Захарова напрочь затмил более ранний черно-белый фильм, снятый знаменитым комиком Эрастом Гариным. Я вмиг сообразил, что Анастасия имеет в виду именно этот фильм, поскольку другого еще нет.

— Читал, конечно, — честно сказал я, ибо так и было. — А фильм — нет, не видел.

— Да, — задумчиво сказала Настя. — Лет десять тому назад сняли на студии Горького. Я совсем еще девчонкой была… Сейчас, конечно, по-другому бы смотрела. И если бы сыграть довелось, кое-что совсем иначе бы сделала. Но в целом хорошо. И в самом деле, ведь работа писателя — обыкновенное чудо. А лучше сказать, незаметное. Вот так живет человек, творит чудеса, и никто об этом не знает…