– Потенциалом?

– Я вижу в нем что-то, чего нет в других, это… – ухмылка вновь возвращается на лицо мужчины, – интересно.

Пошло к черту, это – интересно!

Хочется зарычать ей, но она лишь стискивает зубы, укрощая эмоции. Осознание того, во что ее, черт побери, втянули, неприятно бьет по мозгам и начинает казаться, что все это нереально, что она спит. Что она, на самом деле, еще находится в…

– Он слаб, – из пучины воспоминаний ее выдергивает бархатистый голос Хрономии, – в нем нет тех качеств, присущих лидерам, из всех моих детей, я определил его на предпоследнее место в списке тех, кто более достоин встать на мое место. И то потому, что последней всего три года, и она чисто физически, еще не может принять участие в гонке за власть.

Рейган рассуждает о своем сыне, как о куске мяса. Забавном куске мяса. Всего лишь маленькая шестеренка в огромном механизме «Трейтор».

Джессике плевать на других людей, ее учили не привязываться и не проявлять симпатию к кому попало. Но такое холодное отношение, задевает даже ее и она, наконец заткнув свое внутреннее рычание, едко подмечает:

– На кой хрен, готовить к правлению того, кто по твоему мнению, абсолютно бесполезен?

Рейган замолкает, конец его речи, утопает в тихом смешке. Когда он поворачивается к ней, чтобы ответить, она не видит в его глазах ничего, кроме холодной расчетливости. И впервые, за все эти минуты, что она здесь, ей становится по-настоящему страшно.

– Потому что нет ничего прекраснее вида жалкого червяка, что пытается стать орлом.

Вот теперь, ей понятно, почему Рейгана Хрономию наемники лаконично называют – «Змей».

В нем нет ничего человеческого.

Глава 2 – Джейсон

Когда Рейган сказал ей, что у нее нет иного выбора, она только посмеялась. Когда он добавил, что она по уши в дерьме, она, все еще истерично смеясь, направилась к выходу.

Когда он сказал, что ей заплатят столько, что хватит на несколько лет беззаботной жизни, она остановилась и улыбка слетела с ее лица. Если бы кто-то из наемников, однажды сказал бы ей, что за крупную сумму она возьмется за любую херню, Джессика не раздумываясь выбила бы тому зубы.

Но сейчас, не то время и не то положение, чтобы отказываться от такого.

«По уши в дерьме» – это мягко сказано, на деле, дерьмо давно ее потопило. Долги, враги и внутренние демоны – все и сразу. Деньгами все не исправишь, но они могут положить этому начало.

Вот поэтому, когда Хрономия вручил ей небольшую предоплату и показал сколько она получит в конце, она согласилась. Пришлось подавить и страх, и гордость, и последние остатки разума, чтобы взять эти деньги и беспечно сказать – «ладно».

Ее удивило, что мужчина сразу не отвел ее к пацану, а выделил ей комнату, чтобы она смогла выспаться и набраться сил. И, боже, либо Рейган умеет читать мысли, либо он так хорошо ее знает, потому что в комнате оказалось все, чего так не хватало. Виски, мясо и оружие. Краст ощутила себя, как в раю, стоило ей только хорошенько набить желудок и глотнуть крепкого алкоголя. Про новый пистолет, разработанный трейторами, ей хочется спеть дифирамбы, но она вовремя вспоминает, что петь не умеет, поэтому скромно целует подаренное оружие в ствол.

Бутылка виски опустошена и брошена на пол, Краст лениво катает во рту вишню, «заботливо» переданную от фаната-доктора и понимает, что уснуть так просто, ей не удастся. Слишком много всего навалилось. Засада, «Трейтор», задание…

Она переворачивается на другой бок. Сон не идет совсем. Закрывая глаза, она лишь видит перед собой змеиный взор Рейгана и его слабую ухмылку, и от этого становится так тошно, что даже алкогольная дымка в мозгу не спасает. Сходить, попросить еще?

– К черту…

Кубарем скатившись с кровати и проглотив, наконец, кислую вишенку, она решает прогуляться по базе. В конце концов, она ведь теперь здесь работает, можно ходить без опаски, верно? Однако, под ложечкой неприятно сосет и пистолет, все-таки, лишним не бывает. Наемница прячет оружие во внутренний карман куртки, усмехается собственному отражению в зеркале, отмечая, какой же потрепанный у нее вид, и слегка шатаясь покидает свои хоромы. Ночные трейторовские коридоры встречают ее пугающей пустотой. Нет ни охраны, ни рабочих, только турели вертятся на потолке, сканируя территорию на наличие врагов. Джесс знает, что ее уже внесли в базу и бояться охранной системы не стоит, но все же, неприятные звуки, издаваемые этими машинами, непроизвольно вызывают у нее панику.

– Спокойно, – шепчет она себе, прижимаясь спиной к стене, – я не враг.

То ли алкоголь говорит в ней, то ли этот странный страх перед смертельными орудиями, но по коридорам она старается не идти слишком быстро, предпочитая красться или вовсе, прижиматься к стенам и ползком пробираться дальше. Холод обволакивает ее со всех сторон, кажется, будто по зданию гуляет нехилый такой ветер, но ведь это невозможно, верно?

Когда девушка добирается до лифта, ее передергивает от нахлынувшего раздражения. Возможно потому, что она прокатилась в нем вместе с раздражающим охранником? В любом случае, завидев лестницу, хоть и с подозрительно хлипкими деревянными ступенями, ее прельщает возможность спуститься по ней. Или проползти. Тут уж как состояние позволит.

Дерево так противно скрипит, когда она ступает на первую ступень, что кажется, вот-вот все к чертям собачьим развалится. Инстинкты велят Джессике убираться, пройти в лифт, пока не поздно, но она упорно давит в себе это чувство и осторожно делает следующий шаг. Он дается уже легче, ее практически не шатает, да и ступенька, оказалась прочнее. Преодолев первый пролет, она расслабляется. Падение ей больше не грозит. Так ей кажется, пока она не доходит до середины.

– Вот…зараза, – выдыхает она в полумрак.

Дальше просто дыра, лестница либо не достроена, либо обрушена – один исход, прохода нет. Логичнее вернуться назад, но…

Обернувшись, вспомнив, как мучительно было добраться до сюда и не споткнуться ни разу, она наклоняется к провалу, втягивая носом тянущий сыростью воздух. Если она прыгнет, какова вероятность, что она не сломает ноги, а приземлится на следующий пролет? Алкоголь явно вдарил ей по мозгам, потому что она плюет на собственную безопасность, на еще ноющую от ранения лодыжку и на все свои принципы, коих у нее по пальцам пересчитать.

Свесив ноги в уже не такую пугающую темноту, она делает вялый прыжок, если конечно, можно назвать прыжком то, что она глупо скатилась в эту яму. И, естественно, соприкосновение с землей, было ой каким неприятным. Больно хлопнувшись пятой точкой о деревянную ступеньку, она тихо шипит и пытается встать на ноги, однако…

Вздрогнув, ощущает холодный металл, прижатый к ее горлу.

«Нож» – опасное слово мелькает в сознании за долю секунды до того, как ее инстинкты выживания берут над ней верх. Все происходит слишком быстро. Нож летит в сторону, она резко хватает за руку нападавшего, рывком перекидывает через себя и прижимает наглеца спиной к стене, предварительно сжав его горло так, чтобы не вздумал вырваться и сбежать. Хриплый, испуганный вздох со стороны, вызывает у нее победную усмешку, которая держится ровно до того момента, как она понимает, что чужое горло, какое-то слишком тонкое, а тело, которое она так старательно удерживает, худое и… не принадлежит взрослому человеку.

– Ребенок…? – на выдохе произносит она, и рука сама отпускает шею противника.

Молодое тело звучно ухает на холодный пол, сотрясаясь и заходясь в мучительном кашле. Взгляд наемницы едва различает в этом полумраке силуэт мальчишки, и она тихо хмыкает, понимая, что пацаненок просто игрался, когда прижимал оружие к ее горлу. К счастью для него, игра окончилась почти безобидно, он отделался только легким испугом.