— Слушай, ты что, не понимаешь, что с мужиком что-то случилось? Тебе надо всего лишь дойти до его квартиры и поговорить с женой, и скорее всего, что-то прояснится…

— Ладно, я схожу, но только ты пойдешь со мной, сам убедишься, что там все в порядке или не в порядке… — участковый решил, что потерять полчаса будет проще, чем просто попытаться от меня избавится.

К моменту нашего выхода «Субарика» уже завели, Руслан с Брагиным, с довольным видом, сидели в «японце», причем сидящий за рулем Витя, время от времени газовал, «давая прокакаться» застоявшейся машине.

— Едем обратно, где эту машину взяли…- я показал капитану на место в «Ниве», рядом с собой, не обращая внимание на возмущенные вопли моих подопечных. Даже Наташа была недовольна задержкой, демонстративно сев на заднее сидение «японца».

Через десять минут мы с капитаном стучали в металлическую дверь квартиры семейства Новиковых. Руслан, Виктор и Наташа остались внизу, у машин, и уверен, сейчас обсуждали меня, и мое неуемное желание собрать кучу ненужных бумажек — я никому не сказал, что причиной моей настойчивости являлось неадекватное поведение жены Новикова.

Устав слушать интеллигентное постукивание капитана, я стал бить в дверь ботинком, отчего шум ударов разнесся по всему подъезду. Наконец, минут через пять сплошного грохота за дверью раздался женский голос:

— Что вам надо? Я не открою, уходите!

— Нам нужен ваш муж! — я отодвинул участкового и прислонился ухом к двери, чтобы слышать звуки из квартиры: — Пока мы с ним не поговорим, мы не уйдем!

— Муж в командировке, уходите!

— Скажите, где муж работает, мы уточним там…

— Я не знаю, уходите…

Я открыл металлическую дверцу распределительного щитка, расположенного на лестничной площадке, и найдя номер нужной квартиры, просто повернул рубильник.

Минут пять ничего не происходило, затем я оттянул участкового в сторону от двери.

— Слушай, командир, мы же не будем здесь стоять весь день, пойдем отсюда, позже ее на улице поймаем…

— Хорошо, пошли, а то обед скоро…- подхватил наивную до глупости игру участковый, после чего я старательно затопал ногами, изображая уход двух человек, с каждым движением делая шум «шагов» все тише и тише, а затем мы замерли, стараясь не дышать.

Не знаю, сколько мы с участковым простояли в полной тишине, внезапно замок двери квартиры щелкнул, и она начала приоткрываться…

Капитан, издав победный вопль ринулся вперед, ухватился за край двери, потянул его на себя, после чего внезапно ойкнул и стал заваливаться вниз…

Я опоздал на мгновение, влез в проем между краем приоткрывшейся двери и косяком, наткнувшись на женщину, что одной рукой старалась вновь прикрыть дверь.

Женщина внезапно выбросила вперед что-то блестящее и я, инстинктивно, отпрыгнул назад. Дверь вновь стала закрываться, но не закрылась — участковый, который уже просто лежал на полу, продолжал цепляться за край двери руками, и кто-то изнутри продолжал тянуть дверь на себя, безжалостно плюща кисти милиционера грубым металлом.

Я вновь подскочил к злосчастной двери, чуть не запнувшись о тело воющего от боли участкового, который даже не мог вытащить руки из узкой щели, между дверью и косяком, и, из-за всех сил рванул дверь на себя. С той стороны кто-то охнул и дверь распахнулась на всю ширину. В маленьком коридорчике квартиры, скрючившись стояла женщина и жалобно скуля, трясла правой рукой. Увидев меня, жена Новикова (а это была именно она) с громким криком попыталась ткнуть меня большим блестящим ножом, с темными разводами на конце лезвия. Я дважды отбил ее удары носком тяжелого ботинка, даже раз попав по руке, сжимающей нож, заставил женщину отступить на шаг, после чего сорвал с стены прихожей, прикрученную металлическую вешалку с кучей одежды, которая неряшливой кучей легла поперек коридорчика, создав хоть какое-то препятствие между мной, дверью и шипящей от злости фурией.

Глава тринадцатая.

Декабрь одна тысяча девятьсот девяносто второго года.

Я замер, пытаясь отдышаться и не сводя взгляда на обезумевшую бабу. Мне надо было сделать несколько дел одновременно — держать дверь, не давая тетке с ножом вновь запереться, оказать помощь капитану, который, скрючившись на пороге, сквозь стиснутые зубы матерился и жаловался, как сильно жжет в боку, и вызвать подмогу. Я заорал, перемежая «Пожар!» и «Соседи!», но пустой дневной подъезд хранил молчание — люди были или на работе, или, прижавшись ушами к дверному полотну, прислушивались к творящемуся в доме безобразию. Моя же команда, не думая, что опрос женщины, не крупной комплекции, по поводу местонахождения ее мужа, может представлять опасность для двух сотрудников, уверен, преспокойно сидят в какой-то из машин и травят байки ни о чем.

Мадам Новикова, видя мое замешательство, крадучись и выставив свой мясницкий тесак (я не вовремя вспомнил, что ее супруг по профессии мясник, и поэтому нож у нее в руках, в любом случае, мясницкий), вновь стала подбираться ко мне, и я со вздохом вытащил свой верный «Макаров». Долго отбиваться ботинком от длинного острого лезвия я не смогу, рано или поздно она ранит меня в ногу, и тогда все станет очень-очень плохо. Старичок, любовно чищенный при каждом удобном случае, выпущенный в год моего рождения ижевскими оружейниками, который я считал своим талисманом на удачу, сейчас должен был уравнять наши шансы с хозяйкой квартиры. Предупредительные выстрелы, обязательные, когда ты имеешь дело с дамой, хотя и вооруженной, я произвел в сторону большого окна, расположенного между этажами, все три штуки. Надеюсь, водопад стекла, обрушившийся вниз, заставит моих подопечных перестать распускать перья перед Натальей и поинтересоваться, не случилось ли чего с их обожаемым шефом.

Мадам Новикова, несмотря на безумный взгляд, правильно поняла, что означает черная дырка, дымящегося ствола, направленного в ее сторону, и, быстрым шагом, скрылась в комнате, под шум шагов бегущих снизу людей.

— Епта! — вырвавшийся вперед, более легкий, Брагин сунулся к лежащему участковому, но я его остановил — ты врач? Перевязать сумеешь?

— А? — Виктор, стоя на коленях перед раненым, растерянно смотрел на меня.

— Ты доктор? Аптечку из машины взял?

— Сейчас! — Виктор вскочил на ноги и было бросился вниз, но я успел схватить его за рукав.

— Стой! — я бросил короткий взгляд на лестницу, по которой, держась друг за друга, появились, отдуваясь Наташа и Руслан.

— Наташа, дуй назад, ищи телефон и вызывай «скорую» и милицию. Главное адрес правильно назови, скажи, что участковый ранен, проникающее ножевое ранение, в живот или что-то еще не понятно. Давай, милая.

— Так, вы оба…- я ткнул пальцем в оперов, бывшего и действующего и шепотом продолжил: — Что будем делать? Там обезумевшая женщина с ножом, и ребенок лет пяти. Она за стенкой в комнате прячется…

— Что вообще здесь случилось? — Руслан махнул рукой Брагину и они, ухватившись за ворот шинели, оттащили охнувшего участкового в сторону, ближе к лестнице, чтобы не запнуться о его тело.

— Я не знаю. Мы стучались долго, потом дверь распахнулась, и капитан лежит, а тетка перед моим носом ножом здоровым машет… и что с лифтом? М то на нем поднимались.

— Лифт на пятом этаже стоит, с открытыми дверями.

— Хреново. Как раненого вниз тащить с седьмого этажа…- я шагнул в коридорчик квартиры и постарался заглянуть за угол и мне это удалось — я успел заметить кого-то, прижавшегося к стене за косяком дверной коробке и услышать сдерживаемое дыхание.

Вернувшись на площадку, я зашептал:

— У нее там ребенок, не знаю, живой — неживой. Пока она с ребенком, я стрелять в нее не буду, но и безоружным тоже не пойду.

— Надо ОМОН ждать…

— Руслан, ты уверен, что здесь ОМОН есть? — я пожал плечами: — Тут городок, типа нашего Цементограда, я не уверен, что у них в крае несколько ОМОНов.

Может вы попробуете сверху к соседям постучать и зеркальце на палке вниз опустить, чтобы видеть, что она там делает?