Севим сквозь слезы запричитала:
- Даже его тетка говорит, что из-за тренировок, таблеток, микстур и разных витаминов он совсем ума лишился. Это ты виноват, Ахмед, ты его познакомил с англичанином…
Ахмед не привык считать себя виноватым, поэтому сказал:
- Уже не ревнуешь ли ты его к цыганке Айсель?
- С какой стати я буду ревновать его к этой образине? Случись такое после свадьбы, я вообще бы слова не сказала. Ну и ловкач. Вот тебе и плохое зрение! Как это он вдруг зрячим стал? Вот я чего не понимаю…
- В торговле есть святое правило, - опять заговорил Хасип-бей, - проданный товар обратно не принимается и не обменивается. Раз вы обручены, этот тип обязан на тебе жениться!
- Я не товар! - взвизгнула Севим.
- Товар, товар! - успокоил ее Ахмед и похлопал по тому месту, по которому обычно хлопают.
- Предоставьте это мне, я все улажу, - энергично сказал Хасип-бей.
- Ты только твердишь: «Я улажу, я сделаю!» Что ты сделаешь?
- Подам на него в суд! Пусть платит!…
- Не лезьте вы не в свое дело! - решительно потребовала Севим. - Я сама все улажу!
Еще некоторое время Севим спокойно наблюдала за шашнями своего жениха и Айсель. Уверенная в себе, она и мысли не допускала, что Саид может к ней охладеть. В один прекрасный день Севим отправилась к нему домой, чтобы наконец выяснить отношения.
Беррин-ханым, которая ни о чем, конечно, не подозревала, ласково встретила ее, провела в гостиную.
- Как поживаете, дочь моя? - спросила она.
- Благодарю вас, ханымэфенди. А вы? Надеюсь, здоровы?
- Слава Аллаху, дочь моя, у нас все в порядке… Как ваша почтенная родительница?
- Спасибо, ханымэфенди, она шлет вам привет и уважение…
- Благодарю, дочь моя, и ей передайте мое уважение. А ваш почтенный отец?
Севим подумала, что она сейчас сойдет с ума от этих вопросов, но проявила выдержку.
- Он в добром здравии, спасибо, ханымэфенди, он шлет вам особый привет и особое уважение.
- Благодарю, дочь моя. А как Ахмед-бей? - продолжала она, справедливо полагая, что он тоже член этой семьи.
Севим чуть не задохнулась от ярости, но ответить не успела, потому что вошла мадам Анжела, неся на подносе кофе. Как подобает экономке вельможного рода Рыжисынов, она церемонно спросила:
- Как поживаешь, дитя мое?
- Мерси, хорошо, - процедила Севим сквозь зубы.
- А как твоя почтенная годительница?
- Мерси, хорошо.
Зазвонил телефон. Мадам Анжела поспешила к аппарату, на ходу приговаривая:
- Опять, навегное, та женщина спгашивает Саид-бея…
Беррин-ханым недовольно нахмурилась, а Севим навострила уши, чтобы не пропустить ни одного слова. Прикрыв ладонью трубку, мадам Анжела повернулась к ним и сказала, скорчив кислую гримасу:
- Ну, конечно, так и есть, это из бага… Беррин-ханым смущенно потупилась и покраснела.
- Дочь моя, в котогый газ ты уже звонишь сегодня, - кричала мадам Анжела в трубку, - можно подумать, что ты не понимаешь по-тугецки!… Как же мне с тобой газговагивать? - и опять прикрыла рукой трубку: - Эти женщины словно взбесились. Подай им нашего Саида, и все! Они его, бедного, на куски газогвут…
По правде говоря, спрашивали вовсе не Саида, просто мадам Анжела не могла отказать себе в удовольствии позлить Севим за то, что она причинила столько страданий ее любимцу.
Беррин-ханым посчитала, что наступила подходящая минута для обстоятельного разговора.
- Дочь моя, я хочу поговорить с вами откровенно и прошу не обижаться на слова старой женщины. Вы не должны были оттягивать свадьбу… Теперь Саид очень изменился…
Мадам Анжела радостно закивала головой:
- Да, да, очень изменился наш Саид-паша…
- Раньше он был как ангел, - продолжала Беррин-ханым, - краснел даже при звуках женского голоса… Теперь его словно подменили.
- Это англичанин пегеделал нашего Саида, - не унималась мадам Анжела. - Он был тихим ягненком, а стал бешеным быком…
- Давайте вместе спасать Саида, он любит вас, дочь моя, он не посмеет вас ослушаться… Надо что-то делать!… Раньше он обо всем мне рассказывал, а теперь от него и слова не добьешься… Ах, дочь моя, только вы одна можете спасти его! Выходите за него поскорее замуж и оградите его от этого футбола!
Севим слушала Беррин-ханым, а думала о другом: только теперь, когда между Саидом и ею встала Айсель, она вдруг поняла, что не может от него отказаться - он нужен ей самой.
И уж совершенно забыв о женской гордости, сказала:
- Я пришла, надеясь увидеть его дома… Где он? Женщины растерянно переглянулись: вопрос застал их врасплох.
- А разве вы с ним не видитесь?
- Он заходил к нам позавчера, - поспешила ответить Севим.
После этих слов наступило долгое молчание.
- Разве вы не знаете, дочь моя… - начала Беррин-ханым.
- Чего я не знаю?
- Ведь он улетел в Америку…
- А-а! - простонала Севим. - Он мне говорил, что собирается уезжать, но… так внезапно… Меня, правда, не было в Стамбуле… Он улетел один?
- Один…
- Когда?
Саид улетел неделю назад, но, коль он был у Севим позавчера, чтобы не ставить ее в неловкое положение, деликатная Беррин-ханым ответила: - Вчера утром, дочь моя…
- Он, конечно, заходил к нам, но меня, очевидно, не было дома…
Севим не помнила, как она очутилась на улице…
Проводить Саида в аэропорт приехали доктор Рефик, Аркан-бей, мистер Томпсон и Айсель. Саид и Айсель прощались, как любящие супруги. Приложив платок к глазам, она тихо проговорила:
- Напиши сразу же, как приедешь, я буду очень волноваться…
Тетушка тоже вздумала ехать на аэродром, но Саиду удалось ее отговорить.
Четверо провожавших, словно сговорившись, никому слова не сказали о его отъезде, и новость эта не попала в колонку светской хроники.
Сперва Севим ждала от жениха письма, потом попыталась узнать его американский адрес. Но Саид писал только Айсель, его нескладные письма дышали любовью…
Тем временем подошел день отъезда команды ПыС в Бухарест. Севим наотрез отказалась ехать: ей все казалось, что, как только она покинет Стамбул, от Саида придет письмо.
Ни просьбы Дюндара Болтун-бея, ни настояния Ахмеда, ни даже уговоры Хасип-бея не поколебали решения Севим. «Неужели тебе безразлично, как сыграет ПыС? - спрашивали ее. - Или тебе не дорога честь турецкой команды?» «Если ты не поедешь, - твердили друзья, - Ахмед наверняка сыграет плохо… Имей в виду, Севим, команда без тебя проиграет!»
Нет, нет, что бы ни говорили, она все равно не поедет!…
В один прекрасный день на первой странице своей газеты Эрол Аркан-бей поместил фотографию Саида в футбольной форме. Что это? Севим не верила своим глазам: «Новая звезда ГВН - Саид Рыжисын. Америка приветствует восходящую звезду турецкого футбола» - прочла она подпись под снимком. Через несколько дней появилась еще одна фотография. Саид вместе с товарищами по команде. В небольшой заметке отмечались успехи молодого турецкого футболиста, забившего несколько мячей в ворота противника, команда Саида одержала внушительную победу.
Постепенно о Саиде заговорили и другие газеты. Севим совсем растерялась. Неужели все, что о нем пишут, правда? Во-первых, всем известно, что американский футбол только-только развивается, а во-вторых, - и это главное, - когда Саид успел стать игроком ГВН?
Пока мысли ее были заняты Саидом, команда ПыС успешно проиграла в Румынии. В репортажах о матче газеты весьма недвусмысленно намекали, что именно она, Севим Ферфейерверк, виновата в поражении непобедимой команды. По этой причине после возвращения домой никто из «Столбов» к ней даже не зашел, за исключением Ахмеда, который, видно, считал себя виновным за то неловкое положение, в котором оказалась Севим.
А затем произошло совершенно непредвиденное событие: владелец дома, предназначавшегося для молодоженов, обратился в суд, предъявив иск о неуплате арендной платы за четыре месяца. Получив уведомление от домовладельца, Беррин-ханым сначала растерялась и кинулась за помощью к адвокатам, которые когда-то вели дела Рыжисынов, на чем изрядно разбогатели. Но те не спешили помочь своей клиентке, зная, что от наследства Шафран-заде уже ничего не осталось.
