23 Марта 2003 г., Воскресенье, 10:50 (65о44,49’S, 65o35,46'E). Судно 280о, скорость 14 узлов. Ветер 200о, скорость 15 м/сек, Т воздуха = — 4,2оС, Т воды = -0,8оС. Р = 985 НРА. Снаружи пасмурно, но осадков нет и не холодно. Утром был довольно сильный ветер, штормило и качало, после обеда море несколько успокоилось, качает меньше. До сих пор нас преследуют айсберги. С палубы по обоим бортам всегда можно увидеть на расстоянии 1–2 миль или на горизонте парочку айсбергов. Здесь они уже подверглись волновой и ветровой эрозии, и некоторые из айсбергов имеют весьма причудливые формы. Сегодня, например, по правому борту проплыл «старинный корабль с парусом».
После чая, по просьбе Инны, устроили съемки в ее химической лаборатории с показом судового аналитического оборудования и рассказом что на нем можно делать и что она с его помощью делает в рейсе. Сегодня ночью, Саша Куцуруба впервые в этом рейсе видел южное полярное сияние. Говорит было белого цвета и двигалось по небу. Всплыло в памяти, как мы наблюдали с коллегой по лаборатории Славой Лукашиным южное полярное сияние в Тихом океане, в далёком 1983 г., в 30 рейсе НИС «Дмитрий Менделеев», когда проплывали в антарктических широтах. Тогда оно было зеленого цвета в виде двух или трёх полос на половину неба. Зрелище это мне запомнилось, ведь я увидел тогда полярное сияние впервые в жизни, да ещё и в Южном океане, и с Южным крестом в зените.
24 Марта 2003 г., Понедельник, 10:00 (65о04,54’S, 58o50’E). Судно 98о, скорость 14.3 узлов. Ветер 187о, 7,5 м/сек, Т воздуха = — 6,32оС, Т воды = -0,5оС. Р= 987 НРА. Ясно.
82
Проснувшись утром, первым делом подошел к иллюминатору. Погода за бортом была классная, ясно, почти не качает, но что-то насторожило — ага, положение солнца не то! Солнце располагалось почти прямо по курсу и чуть влево. Так не должно быть, если бы мы шли в Кейптаун. Проверил по компасу и действительно курс ВЮВ! Все ясно, врач с Прогресса умер, и мы повернули на Мирный, для продолжения выполнения задач экспедиции. За завтраком наши подозрения подтвердились. Инна сообщила, что наш пациент умер в 3 часа утра и судно сразу же поменяло курс с Кейптауна на Мирный. До этого он находился несколько дней в коме. Таким образом, досрочное возвращение домой отменяется.
14:20. Только что, сработала пожарная тревога в помещении носового подруливающего устройства. Судя по сообщениям судовой трансляции, тревога была не учебная, а настоящая. По судовому расписанию, в таких случаях, мы все должны находиться на своих местах одетыми по погоде и ждать дальнейших распоряжений, а палубная команда должна произвести разведку и погасить пожар. Через пять-семь минут дали отбой. Оказалось, что там пробило паропровод, и сработала автоматическая сигнализация.
25 Марта 2003 г., Вторник, 9:20 (64о48,30’S, 70o51,0’E). Судно 84о, скорость 14.5 узлов. Ветер 179о, 8,5 м/сек, Т воздуха = — 5,2оС, Т воды = -0,3оС. Р= 983 НРА. Пасмурно, слегка качает, не более 3 баллов. С утра занимался разбором и упаковкой собранных на станциях камней. Предварительно взял у Андрея Попова его радиометр, чтобы замерить радиоактивный фон. Я, конечно, не верю, что мне удалось найти камни с повышенной активностью, но поддался общему ажиотажу и на всякий случай замерил свои камни — лишняя предосторожность никогда не повредит. Результат, как я и предполагал, фоновый. Интересно, кто запустил эту пулю о наличии повышенного радиоактивного фона в антарктических породах? Думаю, когда-то был единичный случай, а затем, как это водится, слухи расползлись среди полярников. Вообще, повышенный радиоактивный фон, в принципе не редкость в породах гранитного ряда, которыми, в основном и сложена Антарктида. Ведь урановые месторождения, как правило, именно в кислых породах и встречаются. Вспомнил свою работу в молодости, связанную с поисками урановых месторождений в Казахстане и в Забайкалье; там тоже были кислые породы гранитного ряда.
Пока паковал камни, рядом крутился Володя Матюшенко — оптик из Архангельска; задавал всякие вопросы. Затем подошел Николай, посмотреть мои камни и сказал, что камни красивые, но недолговечные. Такой же выветрелый гранит, привезенный из прошлых экспедиций, стоял у него дома, а через 1.5–2 года рассыпался без видимых причин. Я вспомнил, что о короткой жизни на столе антарктических камней меня ранее предупреждал и Леонтьич. Может быть, чтобы предохранить камни от разрушения и придания им долговечности, их стоит покрыть каким-то бесцветным лаком или эпоксидной смолой?
Вечером заходила Инна, а затем пришла приболевшая, и скучающая её подруга Ольга Воскобойникова, обидевшаяся на нас за то, что никто ее не навестил, пока она себя плохо чувствовала (вероятно, простудилась). Мы обязали Дениса, который, по словам Ольги, напоминает ей ее сыны, отправится навестить бедную женщину. Инна рассказала, что по ее сведениям мы уже завтра к вечеру должны будем подойти к Мирному. Также, она попросила меня поговорить с Андреем Поповым и выяснить подробности о некоей международной программе Айс (?), о который он ей вчера рассказал и в которой, якобы, можно поучаствовать. Через полчаса, после того как дамы ушли Денис, наигравшись на компьютере, и взяв с собой конфет, в качестве нашего представителя, отправился в женскую каюту. Примерно через час он вернулся, накормленный и напоённый шилом, и с недоеденной половинкой шоколадки в руке. Шоколадку мы с Сашкой доели и решили, что принес он собой в каюту больше, чем унес. Засим, стали смотреть на компьютере, какой-то феминистический фильм с Дженифер Лопез в главной роли — «Хватит» (Enough). Фильм о том, как доведенная до отчаяния мать прошла месячный курс молодого террориста или спецназовца и сознательно замочила в рукопашном бою своего негодяя мужа. Моим ребятам фильм очень не понравился. Саша даже предложил Денису скорее уничтожить этот мерзкий диск, дабы не дать широкой женской общественности в России ознакомиться с его содержимым.
26 Марта 2003 г., Среда, 10:20 (64о15,24’S, 84o13,09’E). Судно 93о, скорость 14.5 узлов. Ветер 188о, 5,1 м/сек, Т воздуха = — 3,4оС, Т воды = -0,7оС. Р= 978 НРА. Пасмурно, легкая зыбь. С вечера погода утихла, и ночью шли как по озеру — качка полностью отсутствовала. Сейчас волн тоже нет, лишь легкая океанская зыбь. Ребята обленились и на завтрак опять перестали ходить. Саша, тот хотя бы к девяти часам сам встает, а Денис, если его не разбудить, готов спать и до обеда, почти как Рома, который, по моим наблюдениям, вообще может впасть в спячку и спать по 20 часов в день.
После завтрака, поймал в столовой Юру Мизина, он дежурит сегодня, и спросил: сколько живут пингвины? (Вчера у нас в каюте возник спор по этому поводу). Оказывается, в природе, пингвины Адели живут около 10 лет, а императорские пингвина примерно в два раза дольше, т. е. около 20 лет. В неволе, по словам Юры, Адели могут прожит дольше, чем в природе, а вот императоров в неволе, к моему удивлению, содержать до сих пор, никому не удавалось. Бывало, их ловили и помещали в зоопарки, но они тут же умирали. Это значит, что императорских пингвинов можно увидеть только у них дома, в Антарктиде, и мы относимся к числу тех немногих счастливцев, которым повезло их увидеть живыми и счастливыми, с достоинством расхаживающими по своей снежной империи.
На двери гидрологической лаборатории с утра вывешено расписание нашей высадки. В первый день планируется выход на саму станцию для сбора снега и фирна на куполе к ЮВ от станции, а на третий день мы должны высадиться на о. Хасуэлл, где имеются два или три небольших озерка, причем в одном из них, возможно, вода соленая — но это не проверенная информация. Островок этот маленький, по моим измерениям, снятым с карт, 1200 х 900 м, высота у стоящего на вершине триангопункта — 93.1 м. Кроме озер, остров интересен наличием на нем нескольких больших колоний пингвинов Адели и лежбищ тюленей Уэделла. Расположен в 2.5 км на север от ст. Мирный. Сама станция располагается на двух сопках — выходах коренных пород: на сопке Комсомольская, которая ближе к морю и сопке Радио, расположенной к ЮЗ от Комсомольской. По сведениям, полученным мною от Леонтьича, сейчас на станции сильная метель, видимость 50 м. Хотелось бы верить, что мы привезем туда хорошую погоду.
