На пороге стоит Джейк и разводит руками.

— Прости, Васильиса, я пытался найти его.

— Вишневского?

— Ну конечно, кого же еще! Я приехал к нему домой, но его там не оказалось. Съездил на работу, но и там его не было. Объездил еще десяток мест, где он мог бы быть, и все безрезультатно…

Я выдыхаю и утираю скатившуюся слезу.

— Ничего, спасибо тебе, я знала, что слишком поздно. Может, он уже летит в Америку…

— Нет, еще рано. Думаю, он появиться завтра на работе, там и поговорим. И тебе нужно поспать!

Джейк заботливо отводит меня в спальню и укладывает на кровать.

— Не переживай, Васильиса! Ты давно стала мне близким человеком, я позабочусь обо всем. Тем более я тебе обещал.

Киваю и начинаю плакать.

— Не представляю, чем заслужила такого друга, как ты, Джейк!

— Ну-ну, не плачь. Это вредно для ребенка!

Он еще немного сидит со мной, успокаивая, словно маленькую девочку, а потом, когда я уже почти заснула, уходит.

На следующий день Джейк, как и обещал, поехал на работу к Максиму, но снова не нашел его. Он попросил секретаря позвонить, как только тот появится, но до вечера, а потом и на следующий день телефон молчал.

Прошла неделя, за ней вторая, но от Максима не было вестей, и я волновалась уже о том, чтобы с ним было все в порядке. Пусть он ненавидит меня, пусть не хочет видеть, но лишь бы был живой.

Джейк все это время поддерживал меня. Время родов неумолимо приближалось, а я все больше закрывалась в себе. Я думала, что больше никогда не увижу Максима. Вина буквально съедала меня. Рвала напополам. Ни Джейк, ни даже Нина Михайловна не могли ничего сделать.

Я перестала выходить на улицу, ссылаясь на то, что стало тяжело ходить. Все же до родов оставалось всего две недели.

Как-то утром Джейк зашел ко мне, принес, как обычно, фрукты и сладости, и я вдруг решила спросить:

— А почему ты не уехал? Ты же говорил, у тебя проблемы дома…

— Ах, это… Там пока все налажено. Гораздо важнее находиться здесь. Не могу я бросить тебя.

— Я бы справилась…

— Но я бы себе этого не простил, знаешь, такой я человек, что…

Тут нас перебивает звонок телефона Джейка.

— Да? – отзывается он, и вдруг на его лице появляется улыбка.

— Да, да, я понял! Задержите его, я сейчас буду! Только не говорите, что именно я с ним хочу поговорить!

— Что там? — не выдерживаю я.

Джейк разъединяет звонок и поворачивается ко мне.

— Объявился! — выдает мужчина, а я заторможенно выдыхаю:

— Кто?!

— Вишневский твой, кто же еще! Все, я помчал!

Джейк быстро целует меня в щеку и уносится из квартиры, а я чувствую, как начинаю дрожать.

— Жив… Господи, он жив.

Когда первый шок проходит, я вскакиваю и глубоко вдыхаю.

— Нет уж, в этот раз я сама буду разговаривать. Я должна сама объяснить Максиму все! А присутствие Джейка только поможет!

Быстро одеваюсь и несусь на выход. Вдруг в животе что-то резко простреливает, и от боли темнеет в глазах.

Оседаю на пол прямо возле двери, хватаясь за живот.

— Нет, малыш, только не сейчас. Подожди хотя бы до вечера, пожалуйста… — плачу я в голос, но следующая вспышка боли, а затем разливающаяся лужа воды под ногами ясно говорят об одном: я рожаю.

***

Максим Вишневский

Оставив Василису с этим хмырем, я мчусь домой, чтобы собрать вещи, напиться, разбить чего-нибудь, сделать хоть что-то, чтобы стало легче, хоть и понимаю, легче не будет…

Вдруг слышу звонок телефона. Мне даже не хочется смотреть, кто звонит, я б лучше выкинул его в окно. Хватаю мобильный и открываю окно, но вдруг на экране вижу «Мама»…

Вот дурак.… Чуть не выкинул телефон из-за своей вспыльчивости, а ведь она никогда не звонит просто так.

— Сынок, здравствуй… — как-то грустно тянет она, и я понимаю, что был прав. Что-то случилось…

— Мама? Что произошло? — без приветствий спрашиваю я.

Она всхлипывает, чем совершенно доводит меня до безумия, и вдруг говорит:

— Папа заболел.

— Что с ним?! — кричу я.

— Сердце прихватило. Сегодня ночью увезли на скорой… — плачет мама в трубку.

— Вылетаю ближайшим рейсом! Жди!

Я бросаю телефон на сиденье и с визгом разворачиваю машину к аэропорту.

Отец…

Боже, хоть бы успеть. Я должен быть там! Должен быть рядом!

Глава 24

Приезжаю в родной город и тут же лечу в больницу, адрес которой мне скинула мама. Волнение достигает своего пика, когда я заношусь в палату. Отец уже не в реанимации, но состояние по-прежнему вызывает опасения.

— Отец, как ты? — бросаюсь я к кровати и беру жилистую сухую руку в свои горячие ладони.

— Сынок, нужно было заболеть, чтобы увидеть тебя. Я так рад, что ты приехал!

— Я тоже очень рад! Прости, все дела да дела…

Внутри гложет совесть, что давно не навещал родителей. Абсолютно забыл об этом, полностью сконцентрировавшись на себе.

Эгоистичный урод!

А ведь это единственные люди, которые всегда были рядом и любили меня несмотря ни на что!

— Как ты? Что врачи говорят?

— Что буду жить. Придется еще вам с мамой меня потерпеть, — каркает папа со смешком, а я гляжу на него укоризненно.

— Перестань так шутить, у тебя плохо получается!

— Ну ладно тебе, и пошутить нельзя! — отвечает отец и переводит тему: — Как сам? Ты так быстро долетел!

— Да, как только мама позвонила, выехал в аэропорт. Кстати, где она? — Оглядываюсь и вижу ее книги на журнальном столике возле кресла.

— Уехала домой, говорит, приготовит вкусный бульон, который мигом поднимет меня на ноги.

— В этом вся мама, — улыбаюсь я, понимая, что дико скучал по ним. И чуть по собственной глупости не лишился самых дорогих людей.

Уехал бы в Америку, а потом что? Нет, все же нужно было увидеться с родителями до отъезда.

Мы еще немного разговариваем ни о чем, пока в палату не заходит мама.

— Ох, Максимка! — вплескивает она руками с пакетами. — Неужели ты?

— Я, мам! — отвечаю с улыбкой и забираю у нее пакеты.

— Там ужин отцу, открывай, пока горячий. Да и ты присоединяйся, по-любому же голодный после перелета.

Только сейчас понимаю, что дико проголодался. Я с этими переживаниями даже кофе не пил с утра.

— Как же я соскучился по твоей еде! — тяну я, попробовав кусочек отбивной. — Это божественно

Мама смеется, а отец с ухмылкой смотрит на меня.

— Давно бы нашел себе ту, которая готовила бы домашнюю еду, а ты, пожалуй, по ресторанам все бегаешь?

Вижу, как заинтересованно смотрят родители на меня, ожидая моего ответа, но я просто пожимаю плечами:

— Мне не до этого, сами понимаете. У меня контракт с американской компанией.

— Ох, сын, не о том ты думаешь! Семью тебе пора, — выдает отец, а я тут же мрачнею. Аппетит тут же пропадает, и я откладываю ложку.

— Ты же знаешь, что никакой семьи у меня быть не может! — практически рычу я, понимая, как больно ранят эти воспоминания.

Мама замечает мое состояние и мягко касается руки.

— Сынок, но врачи же сказали, что вероятность иметь своих детей существует!

— Да, это ты так утешаешь меня, но я-то знаю! Паротит не дает шансов, — бурчу я, отворачиваясь к окну. В свое время я немало бунтовал, психовал, но в конце концов смирился с этим.

— Нет, ты не прав. Я не утешаю, так сказал врач, шанс маленький, но есть.

— Давайте закроем эту тему! Не будет у меня детей, а у вас внуков, и точка. Я смирился с этим, и вам советую. Во избежание лишних расстройств.

— Ладно! Давайте есть, — всплескивает руками мама. — А то все о грустном!