— Так, Тихонова! Мне голодных обмороков тут не нужно. Чего молчишь, что голодная?

— Да я как-то…

— «Да я, как-то», — дразнит меня Вишневский и набирает секретаршу.

— Лена, ты еще не ушла? Закажи нам еду из «СанКонле». Да, европейскую кухню.

Мужчина кладет трубку и поворачивается ко мне.

— Сейчас будет!

Еду и правда привозят достаточно быстро, но заносит нам ее не курьер, а Елена. Она окидывает взглядом то, как мы близко сидим, и ее глаза наливаются злостью.

— Что-то еще или я могу идти домой?

— Больше ничего. Можешь идти! — отвечает Вишневский, даже не глядя на девушку.

Вижу, как ей это не понравилось, но она разворачивается и уходит с прямой спиной, виляя бедрами так, будто у нее развал-схождение сломано.

Да, теперь более-менее понятно, почему она так смотрит на меня. Скорее всего, ревность. Но боже, к кому?

— Вы позвонили Нине Михайловне? — спрашивает Максим Александрович, и я киваю:

— Да, все хорошо.

— Тогда давайте есть. Работы полно, управиться бы со всем до утра.

Вишневский открывает коробки и контейнеры и по-хозяйски накладывает мне кучу еды.

— Куда сколько? Я все не съем!

— О, дорогая! Вы только попробуйте! Съедите и еще добавки попросите! — смеется Максим Александрович, нанизывая на вилку кусочек мяса.

Я любуюсь его озорством и тоже приступаю к еде, которая, к слову, оказывается довольно вкусной.

— Расскажите, Василиса, как вы попали ко мне в фирму? Сюда же без знакомств не попадают.

— О да, знаю. Я же говорила, что не поступила в МФЮА, хотела ехать домой, но тут мне встретилась Нина Михайловна. Она приютила меня и дала крышу над головой.

— А потом?

— Ну, я больше месяца искала работу, но по специальности ничего не находила. Тогда Нина Михайловна договорилась с деканом академии, и вот я здесь.

— Ах да, есть у меня там подвязки. Что ж, я рад, что все сложилось именно так, — искренне говорит Максим Александрович, и я улыбаюсь.

— Я тоже.

Мы долго молчим, а потом я решаюсь на вопрос:

— Тогда и вы мне расскажите…

— Все что угодно! — задорно соглашается Вишневский, и я внутренне усмехаюсь.

Все что угодно, говоришь?

— Это правда, что вы тоже сирота?

Мужчина замирает, а потом серьезно кивает.

— Да, это правда. Меня подкинули под двери одного из подъездов в спальном районе, когда мне было месяца три от роду. Это было зимой. Мороз стоял дикий…

— О боже…

— Да, если бы не мама, которая шла в тот вечер поздно домой и услышала меня, я бы замерз насмерть. Она сначала подумала, что там котенок, но, увидев меня, поняла: это судьба. У них с отцом почти десять лет не получалось завести детей, а тут я. Маме как раз озвучили приговор. Диагноз — у нее никогда не будет собственных детей, она призналась, что в тот вечер хотела покончить с собой…

— Максим…

— Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю. Эту историю не слышал никто. Абсолютно. Наверное, потому, что я знаю: ты поймешь… — грустно говорит мужчина, и я киваю.

— Я понимаю…

— Ну а потом все наладилось. И в семье моих родителей, которые сделали все, чтобы я получил достойное образование. Они дали мне все, я их очень люблю!

— Я так рада! — чуть ли не со слезами на глазах говорю я.

— Да, я открыл собственную фирму, которая стремительно набирала обороты, и теперь у меня есть цель повыше. Я хочу выйти на рынок США. Вот для этого мы тут с тобой и сидим! — весело заключает Максим Александрович, переключаясь с грустной ноты на позитив.

— Но как же семья? Вы оставите их? — спрашиваю я.

— Нет, конечно! Родителей я заберу с собой. А собственную семью я не хочу заводить. Может быть, когда-то обзаведусь женой…

— А дети? — поднимаю брови.

— А детей я никогда не хотел и не захочу! — отрезает Вишневский с раздражением и добавляет: — Вы закончили? Давайте работать!

Глава 8

Мы работаем всю ночь, но уже личных тем не касаемся. Я ругаю себя за то, что вообще спросила его о семье и детях. Он наверняка жалеет, что так разоткровенничался с, по сути, незнакомым человеком.

— Василиса, вы устали. Съездите домой, отдохните, переоденьтесь, и к десяти я вас жду на работе! — говорит Вишневский.

Я поднимаю на него удивленный взгляд и потираю заспанные глаза.

— А? Да, хорошо…

— Передайте Елене вот эту папку. Скажите, что она должна подготовить конференц-зал к приему.

— Поняла! — киваю я.

Встаю и, не прощаясь, выхожу в офис. Уже многие пришли на работу, и я бросаю взгляд на часы: полседьмого утра. Вот же…

Секретарши на месте не оказалось, и я возвращаюсь в кабинет к Вишневскому.

— Елена еще не пришла…

— Как не пришла? Давно пришла! — залетает за мной в кабинет Лена. Взгляд ее направлен на нас, и эмоции сменяются, как калейдоскоп: удивление, паника, вопрос и, наконец, злость.

— Елена, вам Василиса передаст задание. А я, пожалуй, тоже отдохну, — устало говорит мужчина, накидывая на широкие плечи пиджак.

— До встречи!

Он выходит из кабинета, а Елена кричит ему вслед:

— Да, конечно, Максим Александрович! — Она услужливо кивает удаляющемуся мужчине и выпихивает меня из кабинета.

— Елена, вам нужно…

— Сама знаю, что мне нужно! — зло перебивает она, а я от удивления открываю рот.

— Но я же просто хотела…

— Вы что, ночевали вместе? — цедит девушка сквозь зубы.

— Тебя только это интересует? Или, может, хочешь узнать, что нужно подготовить к встрече с инвесторами?

— И что же? — ядовито выплевывает та.

— Конференц-зал! И вот, держи эту папку. Пять копий нужно распечатать каждому представителю.

— Но это твоя работа! — возмущенно шипит девушка, а я улыбаюсь.

— Нет, дорогая, Максим Александрович поручил это тебе!

Она скрипит зубами, а я разворачиваюсь на каблуках и ухожу. Нужно успеть добраться домой, переодеться и чуточку поспать, а то совершенно вареная.

Приезжаю домой и сметаю быстро завтрак, заботливо оставленный Ниной Михайловной. Скидываю надоевшую одежду и, наскоро помывшись в душе, падаю в кровать. Еще часик есть, чтобы вздремнуть.

Тут раздается звонок, и я вижу на экране номер секретарши. Вот еще коза, что ей нужно? Не весь яд на меня вылила? Или, может, хочет узнать в подробностях, как мы провели ночь с Максимом Александровичем?

— Алло?

— Василиса? Это Елена.

— Да, я поняла.

— Василис, ты прости меня, не знаю, что на меня нашло… — жалобно говорит девушка. — Я понимаю, что между вами ничего не может быть, вы просто работали. Я поговорила с Вишневским, он подтвердил, что между вами только рабочие отношения…

Надо же, они застрагивают такие темы? Так, может, Елена не просто так ревнует?

— Ничего, я понимаю… — выдыхаю я устало.

— Я очень рада! Спасибо тебе, Василиса! Не сердись на меня!

— Хорошо, я не сержусь. Лен, я хочу успеть поспать, у меня всего час до встречи, так что…

— Ох, а Максим Александрович тебе не сказал?

— Не сказал что?

— Так встреча переносится на два часа дня. Позвонили инвесторы и сказали, что задерживаются. Вишневский сказал, что раньше часа в офисе не появится.

— Даже так? Здорово! Значит, есть время отдохнуть! — радостно восклицаю я.

— Именно! — добавляет Елена.

— А про меня оо ничего не говорил? Может, дал какое-то задание?

— Нет, он так и сказал: «Нас с Василисой раньше часа не жди», так вот я и думала, что он предупредил.

— Нет, не звонил. Ну ладно, спасибо!

— Пока! — отвечает радостно Елена и отключает звонок.

Я смотрю на экран и вижу пропущенный от Максима Александровича. А, так он все же звонил, а я была в душе и не слышала.

Перезваниваю, но мужчина уже не берет трубку. Видимо, спит. Ну, значит, и мне пора. Завожу будильник на двенадцать и, замотавшись в одеяло, крепко засыпаю.

Будит меня дико кричащий звонок телефона. Спросонья не могу понять, что это. Неужели будильник так кричит?