Паша сходил в огород за лестницей и приставил её к закрытому лазу в тёмных сенях. Толстые доски были крепко приколочены большими гвоздями. Попытка вытащить их гвоздодёром провалилась — гвозди не думали сдаваться и вылезать на свет божий. Пришлось вместе с Артёмом и Колей придумать рычаг, который усилил действие гвоздодёра. Наконец два гвоздя были вытащены с таким скрипом, что казалось, разваливается весь дом.

— Ничего там, скорее всего, нет. — Сказал Артём — Смотрите, гвозди какие старые, наверное, ещё дореволюционные! Чердак заколотили, наверно, лет сто назад.

— Какие-то они шестиугольные, наверное, раньше круглые просто не умели делать. — Коля положил гвоздь на ладонь — Ого, тяжёлый, такой ещё забить надо!

Как только Паша откинул дверку лаза, в нос ему ударил резкий запах птичьего помёта и затхлости. Подождав, когда глаза привыкнут к темноте, он на четвереньках заполз в низкое помещение между крышей и перекрытием дома. Весь пол чердака был засыпан землёй, и кругом были раскиданы пустые стеклянные бутылки, пыльные, некоторые с отломанными горлышками. Паша поднял ближайшую к нему и понюхал её. Пахло плесенью, и он её откинул в сторону. Артём был прав, сюда, наверное, уже лет сто никто не залазил, подумал он. Распрямиться в полный рост на чердаке было невозможно, из обрешётки торчали ржавые гвозди, которые он впотьмах не разглядел, поэтому сразу же царапнул голову об один из таких гвоздей. Свет пробивался только сквозь редкие узкие щели фронтона, так как небольшое слуховое окно было забито досками. Но в дальнем углу чердака, у стены, которая выходила на огород, он увидел, что пробивается в самом низу свет. Да, там была сломана одна доска подшивки карниза, и земля ссыпалась в неё. Может и птицы это раскопали. Паша, подойдя ближе и оглядев потревоженную засыпку возле пролома, увидел прикреплённый к доскам обрешётки пакет. Паша осторожно отлепил пакет и сдул с него пыль. Пакет был толстый, как бандероль, из серой плотной бумаги. Никаких пометок на нём не было, просто запечатано в нём что-то. Паша решил сразу его открыть, и посмотреть, что там находится. Он присел и опустил конверт пониже, чтобы свет от щели его освещал, потом аккуратно стал отрывать приклеенный угол, придерживая его второй рукой, чтобы содержимое не выпало. И только он до конца оторвал приклеенную сторону и засунул руку в конверт, чтобы вытащить бумаги, как что-то острое впилось ему в указательный палец, потом отцепилось и снова впилось. А потом по его руке быстро скользнуло что-то холодное и мягкое, отчего он от неожиданности отдёрнул руку. И в тот же миг из конверта вылетела серая плоская фигурка, зависла на секунду в воздухе, взмахнув какими-то куценькими крыльями, и прямо на глазах Паши приняла объёмный вид. В пыльном луче, струящимся из щели под крышей, на шее зверька блеснула красноватым цветом небольшая искра. Существо дёрнулось от Паши, моментально скользнуло в щель и пропало. Паша от неожиданности сел прямо в пыль, тупо глядя на конверт в своих руках. Ну, и что он выпустил? Это и был спящий?

Он снова закрыл конверт, хоть и понимал, что это уже без надобности, он уже упустил спящего, и бусину вместе с ним. Больше он ничего не стал искать на чердаке, а спустился по лестнице вниз и подошёл к деду, который сидел на верхней ступеньке крыльца. Он протянул деду конверт и с грустным вздохом сел рядом с ним.

— Я открыл его, и оттуда вылетело что-то, напоминающее мелкую летучую мышь, да и вдобавок на шее у неё что-то бронзовое мелькнуло. Мне кажется, это и была бусинка. И это был спящий. Вот такой я дурак. Всё испортил.

— Ладно, не горюй. — Дед повертел конверт в руках — Странное место хранения. И куда, интересно знать, она улетела? — Дед увидел капли крови на пальце у Паши — Надо обработать срочно. Тома! — Закричал он Тамаре Селивёрстовне, которая вместе с Колей вырывали траву возле старого сарая. — Тащи йод, перекись, что там у тебя есть! Всё, отбой, все сюда.

После того, как ранки у Паши обработали, ребята собрались на крыльце вокруг Паши и он ещё раз рассказал, как из конверта сначала выпала засушенная плоская летучая мышь, которая прямо в воздухе разбухла и вылетела из дыры на чердаке. Артём с Колей и Олей побежали за дом, куда улетела неведомая крылатая гостья, но её, конечно, и след уже простыл.

Все расселись вокруг Валериана Петровича, он осторожно достал несколько листков из конверта и развернул их. Листков было четыре, сделаны они были из такой же грубой и серой бумаги, что и конверт, даже были видны следы мелких деревянных опилок на ней. Два листка были пустые. На третьем листке в столбик стояли даты: 14 сентября 1933 года, 5 января 1934 года, 22 мая 1934 года, 30 сентября 1935 года, 16 сентября 1937 года. И всё. Никаких событий к этим датам, никаких объяснений. На четвёртом листке, в самом углу, был поставлен отпечаток пальца, сделанный кровью. А рядом свежий мазок Пашиной крови.

— Да, ничего тут мы не поймём. — Разочарованно протянул Валерий Петрович — Но самое главное, спящий уже не спящий, и теперь он полетит к Никанору Стошнику, чтобы вернуть ему бусинку.

— Ветряки сказали, что Никанор не будет будить спящего, пока весь в одном месте не соберётся, ну, то есть, пока кости обратно не вставит! — Паша даже соскочил с места — Потому что бусина на него плохо подействует, разрушит его! А он и так уже весь разрушенный. Так может бусина сама его добьет, ещё до полуночи? И нам не придётся вести его к болоту?

— Тебе надо сделать так, как сказали ветряки, добьёт его бусина, или нет, это другой вопрос. — Дед убрал листы обратно в конверт — Ну что, поехали домой, я уж вроде и проголодался.

— Так мы не будем ловить летучую мышь? — Спросил Артём — Вдруг она ещё недалеко улетела?

— Не будем. — Твёрдо сказал Валериан Петрович — У нас есть для этого ворон. Я думаю, у него больше шансов. Если он сейчас возле логова Велифера, он сразу почует бусину, и перехватить мышку для него не будет проблемой, и он сделает это быстрее, чем вся чёртова армия Велиара. А мышка полетит к логову Никанора, не сомневайтесь.

— Тем более, ворон голодный! — Подсказал Артём — Одним выстрелом убьет двух зайцев — и поужинает, и бусину отберёт.

Оля и Артём сели на велосипеды, и наперегонки поехали по дороге. Валериан Петрович их обогнал почти сразу же после выезда с Чудино, а Милка им долго махала рукой, пока они не скрылись из вида. В деревне ребята разошлись по своим домам, чтобы отдохнуть и собраться с силами для последнего своего дела. С Пашей на кладбище собирались идти все. Он не знал, радоваться этому, или нет. С одной стороны, когда все вместе, то веселее, а с другой стороны, как ветряки посмотрят на такую многочисленную демонстрацию к ним на болото.

Паша вышел на крыльцо после ужина, и оглядел все постройки, птицы нигде не было. Он задумался. Поймала она мышь или нет?

— Паша, иди, вздремни хоть пару часиков, я тебя разбужу часов в десять. — На крыльце появился дед — Что задумался?

— Птицы нигде не вижу.

— Она может, уже на болоте!

— Лишь бы она бусинку не проворонила, как я.

— Не переживай за неё. Где бы она ни была, она знает, что делает. Знаешь, сколько во́роны живут? Лет семьдесят. Это обыкновенные. А эта птичка не обычная, она, может, уже лет триста живёт, и ещё столько же проживёт. Опыт у неё уже солидный, не то что у тебя. Я что думаю, неужели сегодня и впрямь закончится вся эта маета с бусиной?

— Хорошо бы! Жаль только, что ветряки уйдут с болот.

— Они уйдут, другие придут. Молодец ты, Паша. Всё правильно делаешь, и не трус. Я в тебе никогда не сомневался.

— Да ладно, дед, ещё не сделано главное.

— Сделаешь, теперь сделаешь. Не зря тебе ветряки это доверили.

Паша пошёл к себе в комнату, по привычке достал телефон, но тут же его положил обратно, ему не хотелось ничего смотреть, читать. Мысли все были только о ветряках и бусине. Он так и не уснул, и когда дед заглянул к нему и сказал, что пора, он бодро встал и пошёл в большую комнату, где собралась вся их команда, даже Милка.