— Маришка? — не своим голосом заорал муженек и бросился к мумии.

Я даже разглядывать эту некрасивую сцену не стала, Матс уже галантно освободил мне кресло около генерала, к которому я со всей доступной мне грацией и направилась.

— Генерал, как вам приём? — присаживаясь в кресло, обратилась к всё ещё веселящемуся Арну.

— Стало гораздо интереснее, — улыбаясь, ответил он. — Мне стоит знать?

— Это не я её, ошибка ритуала, — без труда разгадала, о чём он спрашивает. — Не скажу, что рада, тому, что она лишила меня возможности с ней поквитаться, но тут уже ничего не поделаешь.

На заднем фоне Крей сражался с кидающейся на него Маришкой, даже пологом тишины при этом не озаботившись.

— Вы же знаете, что существует возможность ей помочь? — рассматривая бывшую девушку, спросил он у меня.

— Не особо, я не очень знакома со спецификой силы магов жизни, но сама ей помогать не стану, хотя внешность могла бы и скорректировать.

— А сильный маг жизни может вернуть разум, — продолжил он.

— Вы же не станете? — с нажимом спросила я.

— Нет, дело даже не в том, что тогда я потеряю возможность сотрудничать с вами, — подбирая слова, замолчал генерал. — Этот ритуал накладывает отпечаток на обоих его участников, и магу достаётся сильнейший откат, иногда изрядно сокращая его личную силу.

— Оставлю тогда выбор за муженьком, — перевела взгляд на центр гостиной, в которой Крей умудрился-таки спеленать Маришку и удерживал её с заведёнными за спину руками.

— Если он потеряет собственную силу, то лишится титула.

— А меня это должно интересовать? — неподдельно удивилась я.

— Вам не нравится быть княжной?

Он издевается? Нравится ли мне?

— Очень, шикарный отдых в карцере, с диетическим питанием и оздоровительными процедурами, — сквозь смех съязвила я.

— А если бы была возможность остаться княжной, но без довеска?

Заманчивое, конечно, предложение, как минимум стоит такое обдумать.

— С безусловной поддержкой войска? — изогнув бровь, поинтересовалась я, особо и не надеясь на положительный ответ.

Поддержать меня, означало бы объявить войну всем остальным, не только короне, но и пределам. Я себя, конечно, люблю, но и переоценивать собственную значимость глупо, всегда найдётся более значимая причина, позволяющая смахнуть мою персону с шахматной доски.

— Конечно, — без заминки ответил он.

Да ну нет. С чего бы? Даже вопросительно посмотрела на Матса, который уступив мне кресло, занял место за спиной у генерала. Мужчина кивнул, подчёркнуто доброжелательно улыбаясь. Или он всегда такой радушный и обольстительный?

— Не могли бы вы, — покрутив рукой над головой и несколько растеряв дар речи, от такого щедрого предложения, намекнула на необходимость приватности в дальнейших обсуждениях.

Над нами развернулся полог тишины, отрезая не только нас от любопытных ушей, но и тихое хихиканье гостей и завывания Маришки от нас.

Сколько можно вопить-то? Увёл бы её куда-нибудь, но нет, старается с ней поговорить, вразумить абсолютно неадекватное существо, вот ещё поцеловал бы на глазах послов, и дело с концом, можно было бы не переживать из-за отката от брачной клятвы, а с чистой совестью умертвить за оскорбление, причём обоих.

— Я вас слушаю, — вернула всё внимание мужчинам напротив.

— Придётся начать издалека, чтобы я смог объяснить, почему мы готовы пойти против устоявшихся порядков и проигнорировать Орхуса, заслужившего свой титул в честной борьбе, — смирившись с неизбежностью объяснений, начал он.

Я поудобнее устроилась в кресле, всем видом демонстрируя готовность слушать, даже от чая отказалась, любезно придвинутого Матсом.

Генерал не стал кочевряжиться. Рассказ состоял в основном из общеизвестных фактов, касающихся возведения стены, и приходе к власти Нурда Стонга, исключением стало уточнение, что Нурд был тёмным магом. Таких деталей я не знала, да и откуда? Но это была только прелюдия:

— По сути, вся стена — это артефакт, огромный, многокилометровый артефакт, требующий определённого ритуала, — взял паузу генерал, давая и мне возможность обдумать ситуацию и себе промочить горло. — Фраза «стена приняла» не просто слова, она действительно выбирает себе хозяина, который сможет ей управлять. Полноценных хозяев не было уже очень давно. И да, одна из причин кроется в том, что тёмным магам запрещено проходить состязание за титул. Князья же, вынуждены постоянно обмениваться со стеной магией, чтобы не потерять связь, но взамен получают только малую толику возможностей.

Ну, ничего себе, я-то и не только я, считала, что князьями могут стать только маги жизни.

— А требования к кандидатам появились, чтобы не допустить тёмных до стены?

— Именно, — довольно подтвердил он. — Думаю, вы уже догадались, что стена перестала воспринимать Орхуса?

Сказать, что совсем не догадывалась, что у Крея затруднения, было бы враньём, но такого размаха я не представляла. Но отсюда следовал самый резонный вопрос: а оно мне вообще надо? Да власть, практически безграничная власть, но и ответственность же. Хочу ли я каждый день проводить в борьбе? В борьбе с нежитью, в борьбе за удержание титула, в борьбе за собственную жизнь?

— Это замечательно, но не отменяет того факта, что мой отец, вероятнее всего, похищен, не удивлюсь, если королём, я замужем за ничтожеством, вступившим с ним в сговор. И самое главное, я не уверена, что стена и титул меня вообще интересуют.

— Любое требование, — щедро предложил Арн.

— А вам-то это зачем? Ну не слушает стена Крея и что? Вам лично, какая разница? — решила я прояснить вопрос, который упорно не желал укладываться в моём понимании мира.

— А то, что нежить уничтожит все земли, куда сможет добраться, вам мало? — вскинулся он.

— Именно, это проблема короны, почему сейчас торгуетесь вы, а не они? — равнодушно уточнила я.

— Это наша ответственность, — прямо ответил мужчина.

— Но не короны? Не князей? Почему тогда мне дали гнить в камере?

— У нас были только подозрения, но доказать не получалось. От ответов Орхус увиливал, ваше отсутствие выглядело логичным, — с досадой произнёс Элден, не став искать оправдания.

— Другими словами, Крей мог продолжать надо мной издеваться, и всех бы устраивало положение дел, пока я бы не умерла? И вы не соизволили никого поставить в известность не только о его затруднениях, но и о подозрениях насчёт меня? — перебила его.

Мужчины стушевались, но слово неожиданно взял Матс:

— У нас не было выбора, Крей уверял, что вы в тягости.

Я только бровь изогнула на это изречение. Ну серьёзно, кто дурак: Крей, ссылавшийся на болезнь целителя при беременности или воины, этому поверившие?

— Ему пришлось бы рано или поздно предъявить и вас и ребёнка.

— Было бы еще кого предъявлять к тому моменту, через год я была в том же состоянии, — пробурчала в ответ, кивнув на Маришку.

— Раньше мы не могли бы вмешаться, не объявляя войну, — поиграв желваками, всё-таки продолжил Матс. — Но… у него остался бы ребёнок.

— Который подвергался бы тем же процедурам? Но главное стена на месте, ведь так? — зло спросила я.

— Это миллионы жизней, — укоризненно покачал головой Арн.

— Конечно, что стоят моя жизнь, моего отца, моего гипотетического ребёнка, когда на кону неведомые люди, — цокнула я языком. — Простите, но мне неинтересны ваши предложения. Утром я уезжаю.

— Вам не страшно?

— Мне страшно получить откат, если я безосновательно стану вдовой, мне страшно, что из-за действий Крея и вашего бездействия, моего отца уже нет в живых, а нежити я не боюсь, не забывайте, кто я, — вставая, отчеканила я.

Задело меня это равнодушнее, очень задело. Тоже мне герои, спасатели жизней. Непонятно, кто из них хуже, Крей, действующий в угоду своим желаниям или эти рыцари, плюющие на сопутствующие потери, прикрываясь возвышенными целями.

— Что мы должны были сделать? — воскликнул Матс.