— Я знаю. Моя храбрая девочка, — Яр смотрит на меня с такой любовью во взгляде, что всё внутри начинает плавиться. — Ты ничего не боишься. Ты мне жизнь спасла! Но больше такое не повторится. Я выйду из этого дела. Вот увидишь, я дам тебе такую жизнь, которую ты заслуживаешь…

Я всё-таки не выдерживаю и всхлипываю.

Перед глазами пробегают кадры из жизни, которой у меня никогда не было.

Путешествия, свобода, интересные люди, любимый человек рядом…

— Да, Яр… да, конечно, любимый! Я выйду за тебя! Я…

— Ты сделаешь мне огромное одолжение, — он тянется ко мне и ласково касается губ своими.

Прижимаюсь к его мощному телу, стараясь не давить на бинты.

Мы лежим так какое-то время. Просто наслаждаемся друг другом, любим друг друга…

А потом, Яр слегка отстраняется и говорит:

— Чёрт, у меня, ведь, даже нет для тебя кольца.

— И не надо! — улыбаюсь, вспоминая коллекцию дорогих побрякушек, которые мне покупал отец, заставляя надевать их, когда он приглашал в гости своих богатых друзей. — Мне они не нужны!

— Нет, — Яр усмехается. — Так не пойдёт.

Слегка приподнимается и оглядывает комнату в поисках чего-то.

— Подай-ка мне вон ту фольгу от шоколадки?

Видимо, Демид приносил…

Встаю с кровати и приношу ему.

Яр скручивает её жгутом, иногда посматривая на мой безымянный палец, а потом осторожно берёт меня за руку и надевает импровизированное кольцо.

Оно блестит в приглушённом свете восходящего солнца.

Ничего особенного. Просто фольга… но для меня оно бесценно.

Снова всхлипываю, утираю нос, потом обнимаю Яра.

— Не плачь, крошка, я куплю тебе другое. Много колец, каких захочешь.

— Дурак! — вспыхиваю в сердцах. — Я не поэтому плачу!

— Я знаю… — Ярослав гладит меня по спине. — Я знаю, милая…

Мы снова целуемся, и его ладонь поддевает низ моей футболки, тащит её вверх.

Как и всегда, от его прикосновений меня прошибает током. Сладкая нега окутывает тело…

Дверь в палату скрипит:

— Обход! — возвещает медсестра, и я смущённо отстраняюсь от Ярослава.

Он вздыхает и печально провожает взглядом мою попку, когда я встаю с кровати.

— Итак, как тут наш больной? — в комнату заходят сразу несколько людей в белых халатах.

— Пойду кофе выпью, — улыбаюсь ему и выскальзываю за дверь.

Наверное, мне, и правда, надо выпить кофе.

Чувствую себя бодрой, но какой-то разбитой. Три бессонные ночи подряд, и я уже почти ничего не соображаю.

Прихватываю плед и спускаюсь вниз, к аппарату кофе, что стоит в холле на первом этаже.

Постоянно любуюсь на своё кольцо и задыхаюсь от счастья! Боже… поверить не могу!

— Девушка, тут кофе кончился, — сообщает пожилой охранник, отрываясь от кроссвордов в газете.

— Эх… жаль… — вздыхаю.

— В соседнем корпусе есть, — подсказывает мужчина. — Тут недалеко, за угол повернёте, и там корпус номер три.

— О, спасибо!

Выхожу на воздух и вдыхаю морозный воздух полной грудью.

На горизонте брезжит рассвет, и мне кажется, словно тоже самое ждёт и мою собственную жизнь — новый старт! Перемены к лучшему! Волшебство и любовь…

Окрылённая добегаю до угла больницы, как вдруг…

Чуть ли не впечатываюсь в высокую фигуру.

— Ой, извините, — машинально бормочу, поднимая взгляд.

Внутри холодеет, когда я вижу ледяные глаза знакомого мне дьявола.

— Здорово, Блонди! — криво усмехается Зверь. — Пришёл проведать нашего общего друга.

С этими словами сильная ладонь крепко хватает меня повыше локтя.

— А, заодно, и с тобой побеседовать!

Лера

Позади Зверя припаркован огромный тёмный внедорожник. Его двери распахиваются, словно врата в мой личный ад.

— Прокатишься с нами, милая, — Никита не спрашивает, а, скорее, приказывает.

— Пусти, урод, или я закричу!

— Ха, — на его жёстком лице появляется недобрая усмешка. Бандит тут же достаёт из кармана куртки пистолет. — Ну давай, кричи.

Он смотрит на меня так нагло и самодовольно, что внутри закипает от бессильного бешенства.

— Ублюдок! — выпаливаю, яростно глядя в его ледяные глаза.

— Рот прикрой, а то промою с мылом, — усмехается, толкая меня к тачке.

Внутри сидят его люди.

Как могу сопротивляюсь, но шансы неравны.

— Вот тут тебе будет удобно, — Зверь толкает меня на заднее сидение, и сам тут же садится рядом. — Трогай!

Водитель тут же стартует с места, а я чуть ли не задыхаюсь от паники.

Господи боже… только этого мне не хватало.

— Что тебе надо? — стараюсь отодвинуться от этого опасного человека как можно дальше, к противоположному окну.

— Влюбился, — Зверь нахально кладёт свою огромную лапищу мне на плечо. — Решил тебя на свиданку позвать.

Его подчинённые посмеиваются, а я стряхиваю его руку.

Влюбился он. Как же. Такие как этот человек не знают, что такое любовь.

Тёмный. До глубины души, которой у него, наверное, и нет вовсе.

— Не веришь? — приподнимает широкую бровь в вопросе.

— Сходи на хрен! — зло цежу сквозь зубы.

— Ля, какая! — присвистывает. — Нравишься ты мне, Лерка, — усмехается. — Не была бы бабой Яра, я б тебя выебал.

Сердце ускоряет биение. Мерзавец. Рафинированный мерзавец!

— Ладно, давай к делу, кукла, — он неспешно тянется вперёд и достаёт из переднего сидения толстую папку.

— Куда едем босс? — басит здоровенный водитель.

— По району покружи, — бросает в ответ Зверь. — Значит так, — оборачивается ко мне, периодически стреляя в меня острым словно лезвие взглядом. — Новость первая. Твой ублюдок — отец сдох.

Внутри что-то натягивается, а потом неприятно ноет.

Однако, к удивлению, больше это никаких чувств не вызывает. Словно внутри какой-то тумблер выключили…

— Это… — шепчу пересохшими губами. — Это… я его…

— Нет, — равнодушно пожимает плечами Зверь. — Когда я его пристрелил, он ещё живой был.

Прикрываю глаза, нервно выдыхая… Боже, какой кошмар…

— Благодарить не будешь? — он снова меняет тон на игривый.

— Иди к чёрту!

— Злюка, — его губы трогает усмешка. — Говорю же, нравишься.

Руки сжимаются в кулаки. Гандон.

— Новость вторая. У меня те самые документы, — он приподнимает папку с колен. — И сейчас ты, милая, их подпишешь.

Зверь снова тянется вперёд и достаёт ручку.

Неспешно открывает папку.

— Что это? — вглядываюсь в бумаги, но от страха перед глазами печатные буквы начинают плясать.

— Твоя свобода, пташка, — Зверь лениво откидывается назад на сидение. — Подпиши, и я тебя отпущу.

Лихорадочно листаю страницы. Почём свет корю себя, что когда-то подписала эти бумаги не глядя. Тогда я ужасно боялась отца, и делала всё, что он мне велел.

Теперь это уже давно в прошлом.

Я не такая.

Никого не боюсь.

А уж тем более, этого бандюгана.

— Ну же, крошка. Всего-то одна подпись. Ничего сложного, — говорит спокойно, но с нажимом в голосе.

От этого человека веет мрачной, подавляющей энергетикой. Он беспринципный и жестокий. Очередное убийство для него — рутина.

Любая бы на моём месте испугалась…

— Пятьдесят на пятьдесят, — говорю, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— Не расслышал, — мужчина опасно прищуривается. — Что ты там лепечешь?

— Иначе я расскажу в полиции, что это ты моего отца убил!

Внутри леденеет. Боже мой… господи! Да что я такое несу!

— Тормозни, — спокойный голос Зверь пробирает до глубины души.

Водитель в ту же минуту сворачивает на обочину. По тротуару неспешно прогуливаются немногочисленные пешеходы, но за тонированными стёклами тачки не видно, что происходит внутри.

— Погуляйте, — приказывает Зверь своим охранникам.

Те безропотно подчиняются ему.

Мои ладони становятся мокрыми от пота.

Остаться со Зверем наедине, оказывается, ещё страшнее, чем быть с его охранниками.

Чувствую, как температура в салоне меняется. Он будто заполняется морозным воздухом, несмотря на включенную сплин-систему.