В одном месте собралось много разъяренных солдат, большинство из которых, вероятно, грызут удила, чтобы убить меня.

— Вы этого не знаете, Ярослав.

— Мы обойдем мост стороной, — решил я. — Лучше проникнуть тайком.

И с тем, с кем мне было удобнее всего.

Алтынсу приготовил два спальных места рядом, когда добрался до нее. Девочки передвинули свои койки рядом с ней. И Олаф, теперь стоявший на страже по другую сторону костра, занял свое место со стороны меня.

— Скажи им, чтобы двигались, — приказал я ей.

— Когда они рядом, муж мой, это помогает мне хорошо спать, — прошептала Алтынсу. Мне не хочется снова играть в эту игру.

— Вам не понадобится вторая раскладушка. Спим в одной постели.

Никакой реакции. Привычно.

— Конечно, — ответила она.

Вздохнув, нашел свое место. Соорудил подушку из ее одеяла и улегся, глядя в ночное небо. Алтынсу подойдя встала надо мной, опаловые глаза такие же темные, как и ее лицо, за ней горит огонь.

— Чего ты ждешь, Алтынсу? — спросил я.

— Муж, должна ли я раздеться.

— Прекрати это! — Зашипел и поднял голову, чтобы одарить ее свирепым взглядом. — У меня есть имя, которое я предпочитаю, а… у тебя может и нет.

— Прости меня, Кречетов.

Мне пришлось стиснуть зубы, чтобы не накричать на нее при остальных. Большинство, похоже, спит, но, вероятно, подслушивает под одеялом.

Я могу позволить полуночнице и домовому называть меня официально. Но не ей.

— Ярослав, — прошипел я сквозь зубы, чувствуя, как напряжение натягивает каждую клеточку моего тела. — Попробуй запомнить это, принцесса. Ты испытываешь мое терпение.

Алтынсу прикусила нижнюю губу, согласно кивнула и уселась рядом со мной. На грубой койке она едва нашла место. Я оставил ей сидеть на коленях, пристально изучая ее лицо, едва различимое в полумраке.

— Ты не моя жена, Алтынсу, — пояснил я, не получив никакого ответа. — Мне не нравится это слово. Оно подразумевает близость, которой между нами нет. Мы связаны контрактом, который я, вероятно, не должен был подписывать. Для моего народа жена — это нечто другое. У нас… пока этого нет. Я не уверен, достигнем ли мы этого когда-либо.

«Можно было бы обратиться к ослу или камню с тем же результатом,» — подумал я, глядя на застывшее лицо Алтынсу.

— Я просто хочу сказать, что я не доверяю тебе, — продолжал я, наслаждаясь тишиной вокруг. — У меня есть друзья, которым я доверяю, потому что они стояли за моей спиной. Ты мне незнакома, и я никогда не смогу узнать о тебе, если ты продолжишь молчать.

— Что мне сказать, Ярослав? — шепотом спросила Алтынсу.

— Ты знаешь, что ты натворила. В этом проблема, — ответил я.

— У нас может быть столько близости, сколько мы захотим.

Я покачал головой.

— Близость не в этом смысле. Мне не нужна жена или даже любовница. Мне это не нужно. Я имею в виду, я был бы не прочь посмотреть, что у вас еще есть. Вы знаете, но это приходит со временем. Если я отчаянно хочу прелюбодействовать, то когда найду немного монет, я смогу получить все это в Новгороде.

«Ах, последнюю часть я не должен был говорить,» - подумал я, скривившись. Но взглянув на Алтынсу, это было так, будто она слушала, как я говорю о краске, сохнущей на стене.

Медленно, скучно и без сюрпризов.

Боже мой.

— Прошу прощения, — все равно сказал я. — Я не сравнивал тебя с проституткой.

— Ни одна проститутка не может делать то, что умею я, Ярослав, — спокойно ответила Алтынсу. Там был намек на что-то зловещее, но я мог и ошибаться.

Дави сильнее.

— Ну, многие семьи потерпели крушение дома.

— Не оттуда, откуда я родом, — остановила меня Алтынсу.

— Дай угадаю почему. Я могу иметь столько жен, сколько смогу, — возразил я, заставив стоическую девушку надуться. — Или рабынь, верно?

— Если у тебя буду я, — сказала Алтынсу. — Ты никогда не захочешь другую жену или рабыню.

«Хах, это, должно быть, задело за живое.»

Но я мог бы, еще больше насмехаться я над ней. И, вероятно, так и сделаю.

Конечно.

— Ты лжешь, — фыркнул я.

— Это то, во что я верю, — ответила Алтынсу с исключительной ловкостью. Ее слова были почти идеальным маневром.

— Я хочу правды, принцесса. Без прикрас, искренне. Именно за это я ценю своих друзей. Именно за это я с ними сражаюсь. Именно за это я им доверяю.

— Ты уже имеешь все, что нужно, — заметил Алтынсу.

— Нет, мне нужно больше, — вздохнул я, оглядывая прохладную ночь вокруг нас. Олаф сидел напротив, склонившись над своим мечом, с одеялом на плече. Его лицо освещал огонь.

— Я не могу спать, государь, — сказал Олаф.

— Ты меня подслушивал?

— Я старался этого избежать, государь.

— Ну, продолжай стараться, — возразил я, закатывая глаза. Затем обернулся к Алтынсу, все еще стоявшей на коленях, и вздохнул.

Сдвинувшись, чтобы освободить ей место, я похлопал рядом с собой.

— Сядь здесь, пока можешь.

Она моргнула, удивленная моим жестом.

— Ты видела, куда я указывал? — спросил я, предполагая, что она пропустила мой намек.

— Я это упустила.

Ох.

— Я оставил для тебя место под одеялом, — ухмыльнулся я. — Не переживай. Все, что я мог бы просить на ночь, я предпочитаю не вести на публике.

— Благодарю, государь, — хмыкнула Алтынсу.

О, черт.

Алтынсу устроилась рядом со мной. Ее руки были холодными, и я предложил ей часть моего одеяла. Она обхватила мою голову обеими руками, закрыв мне уши, и прижалась к моему лицу.

«Я должен остановить ее,» — подумал я, оставив все как есть.

Её лицо вытянулось, когда она приблизилась ко мне. Экзотические глаза заблестели и стали непроницаемыми, как и выражение ее лица. Затем ее губы коснулись моего лба. Вопиющий промах, который сначала смутил меня. Затем возбудил, когда она проложила влажную дорожку вниз по переносице. И, наконец, напугал меня, когда ее жемчужные зубки поймали кончик носа и держали его, пока она смотрела мне в глаза.