— Тоже правда. В любом случае, надеюсь, что у него никогда ни на что не встанет.

— Ты злая, Алина, — упрекает Королевна, но вижу, что она прячет улыбку.

— Ты видела, какой у меня мужчина. Не будь я злой, его бы не вывезла.

— Признайся, тебе же нравится быть рядом с плохишом. Чувствуешь себя как пай-девочка с главным хулиганом двора? — подкалывает подруженция. — Чирлидерша из тебя вряд ли получится, но на ту, что обычно в оркестре ходит с трубой и барабаном, точно потянешь.

— Ага, хулиганом компании, — огрызаюсь и не получается сдержать смешок. — Так, что с ребенком?

— Этот говнюк дочь никогда не видит, алименты, конечно, не платит. Но, знаешь, от этого даже лучше. Я сполна прочувствовала жизнь матери-одиночки и крайне этим довольна.

— Королевна, да ты тот еще собственник. Тебе не кажется, это эгоистично по отношению к ребенку? Хотя… С таким отцом как твой бывший — лучше действительно быть без отца. По своему бате знаю.

— Так вот, я хочу найти донора из банка спермы.

— Серьезно?

Так, она точно сменила имя.

— Более чем.

Для убедительности Куинь достает телефон и демонстрирует мне красочную брошюру.

— И как это все происходит?

Подруга красочно описывает процесс выбора донора, возможные способы оплодотворения и дальнейшего хранения эмбриона.

— Твоя жизнь наконец наладилась? — неожиданно спрашивает Куинь, когда заканчиваем обсуждение потенциального папы.

— Почему ты спрашиваешь? — уточняю я.

— Ты светишься.

— Правда?

— Так мой первоначальный комментарий был в тему?

— Хахах, как ни смешно, на этот раз прямо в точку, — говорю и немного краснею.

Что молодые вьетнамцы знают про русских? Да ничего, кроме шутки, связанной с очередной игрой слов. Так как отчества всех русских мужчин обычно заканчиваются на “вич”, то они придумали шуточную альтернативу “батькович” — “cu to như phích”, что произносится как ”ку то ньы фик”.

Член размером с термос.

Занавес.

~*~

Последние дни командировки в Сайгоне пролетают незаметно. Объезжаем новых клиентов, а также согласовываем офис с новым региональным директором. В ближайшее время ей предстоит сформировать отдел продаж.

Но, как говорится, у всего хорошего есть плохая черта — заканчиваться.

Пора обратно в головной офис.

В самолете обнаруживаю, что наши места в самом конце салона (явно постарался Амриндер). На несколько рядов вперед нет ни одного пассажира. С удовольствием отмечаю, что в этом отсеке также нет детей, поэтому получится после взлета занять весь ряд и отлично выспаться.

Андрей не разделяет моих планов и не отпускает от себя. Ничего страшного, справа и слева от нас у каждого остается еще по одному свободному сидению, поэтому места хватит.

Вновь принимаюсь за свои мультики, а Квилинский выбирает наискучнейший документальный фильм.

Просыпаюсь от того, что горячие руки Андрея скользят по моим коленям, потом перетекают на внутреннюю часть бедер. В Сайгоне 38 градусов жары, поэтому сегодня вместо плюшевого костюма одеваю юбку, что явно упрощает викингу жизнь.

Мужчина нежно касается кружевных трусов и проникает внутрь интимной зоны. При этом Квилинский искусно замаскировал себя выданным до этого одеялом авиалинии, чтобы никто не заподозрил его в развратных манипуляциях.

Никогда бы не подумала, что викинг так хорош в фингеринге. Обычно петтинга хватает только чтобы возбудить, но то, что творит сейчас рыжеволосый бес уже выходит за пределы дозволенного.

Его пальцы, казалось бы, такие большие и грубые, касаются аккуратно и непредсказуемо нежно. Андрей делает круговые движения, которые сменяются легкими потираниями и массажем. Он деликатно пробует разные ритмы и интенсивность стимуляции.

Лишь когда он понимает, что я уже достаточно возбуждена, осторожно одним пальцем раздвигает лепестки орхидеи и входит в меня. Для начала не очень глубоко и мягкими поступательными движениями. Затем вновь возвращается к ласкам закрытого бутона ладонью. Не проходит и нескольких минут, как мое тело пронзает приятная истома.

Приоткрываю глаза и вижу Квилинского, демонстративно облизывающего пальцы, только что доведшими меня до экстаза.

Твою ж мать, этот так сексуально, что я теперь хочу продолжения.

Он молча кивает в сторону уборной.

Потом так же без слов показывает “две минуты”.

Андрей удаляется.

Отсчитываю достаточное время, чтобы можно беспалевно последовать за начальником.

На самом деле наши шпионские игры здесь явно лишние. Весь салон погружен в дрему, а стюардессы переместились в переднюю часть самолета, поэтому вряд ли нашим игрищам кто помешает.

Протискиваюсь в тесную кабинку, где Беовульф уже давно меня поджидает. Если раньше казалось, что мужчина страдает некой клаустрофобией, то последние наблюдения могут смело предположить обратное. Андрею будто нравятся маленькие пространства, чтобы заполнять их полностью собою и нордическим запахом своего одеколона.

Если буквально пять минут назад Квилинский проявлял вселенскую нежность, то сейчас показывает истинное лицо и выпускает наружу своих драконов. Он берет меня жестко и стремительно, при этом зажимает ладонью рот, чтобы мои истошные стоны не покинули крошечную кабинку.

За эти полторы недели мы занимались любовью на всех горизонтальных поверхностях и в самых невообразимых позах, будто он выучил хинди только для того, чтобы изучить камасутру в оригинале и заучить ее наизусть.

Его движения такие мощные и сильные, что я даже пугаюсь, как бы не выломал практически бумажную дверь и хлипкий умывальник.

Салонные игры, видимо, так сильно его раззадорили, что викинг быстро доходит до пика и обессиленно отпускает меня.

Молча застегивает ширинку и пронзает меня недовольным взглядом. Он снова бесится, что не может держать себя в руках (штанах), когда нахожусь рядом.

Квилинский возвращается на место, пару минут трачу на то, чтобы привести себя в порядок, и тоже следую в салон.

Сажусь рядом с вице-президентом.

Он выглядит задумчивым.

Затем неожиданно берет мою руку и нежно ее целует.

— Алина, это ужасная игра, — шепчет он еле слышно.

— Мне казалось, тебе понравилось в нее играть, — отвечаю с сарказмом.

— Мы можем поговорить серьезно?

— Хорошо, переключила тумблер. Если улыбнусь — смело можешь меня расстреливать.

— Давай прекратим эту игру.

— Как хочешь, — киваю и пытаюсь вытащить ладонь, но Андрей не дает.

— Так просто?

— Я же не могу заставлять тебя любить меня.

— Меня не надо заставлять.

— То есть?

— Все на добровольных началах.

— Тогда в чем проблема?

— Я не хочу делить тебя ни с кем.

Молчу.

Я точно говорю с Квилинским?

Такие серьезные разговоры точно не в его стиле.

Верните мне злобного, грубого и саркастичного рыжего викинга.

— Свободные отношения теперь в моде, — стараюсь ответить ровным тоном.

Вроде получается, и голос даже не дрогнул.

— Мне наплевать на этих фриков Романову и Нагорнова! — злится Андрей.

— А они, кажется, счастливы.

— Все дело в деньгах?

— Допустим.

— Ты знаешь, у меня их тоже немало. Если не сказать — много.

— Но у него больше.

— Хорошо. Сколько он дает тебе каждый месяц. Назови сумму.

— Квилинский, у тебя столько нет.

Викинг скрипит зубами и до боли сжимает мою ладонь.

— Ты омерзительна, Искрина.

— Я знаю. Но и ты знай — ты не сможешь без меня.

— Это вызов?

— Да, когда ты ляжешь спать в холодную постель, то будешь думать о том, что я сплю одна в квартире ниже, — шепчу ему тихо и кусаю за мочку уха. — Будешь представлять меня обнаженной и такой горячей, готовой прижаться к тебе. И ты вдруг поймешь, что только я хочу тебя — такого злобного, грубого и саркастичного.

Пилот объявляет о заходе на посадку, и в салоне медленно зажигается свет. Андрей отпускает мою руку, и уже до дома не произносит ни одного слова.