— Сколько ты сейчас платишь за ту квартиру? — интересуется Квилинский, заехав по дороге за утренним кофе.

Называю сумму. Наверно, ерундовую по его меркам, судя по тому, как вице-президент не сдерживает смешок.

Пронзаю его обиженным взглядом.

Андрей забирает напитки и передает мне стаканчик латте.

— Как ты смотришь на то, чтобы арендовать мою квартиру? — весьма неожиданно получаю новый оффер.

Давлюсь горячим кофе и откашливаюсь.

— Ты с ума сошел? Твоя хата раза в пять дороже. Тем более это двушка. У меня нет столько денег.

— Я и не прошу в пять раз больше. Могу сдавать тебе за ту же стоимость.

— Квилинский, у тебя куку там с головой? — фамильярно тянусь и стучу пальцем по его виску.

Начальник перехватывает мою ладонь и сообщает без тени юмора:

— Ты можешь оставшиеся ⅘ отдавать натурой.

— Очень смешно, — выдергиваю руку и продолжаю наслаждаться напитком.

Либо притворяюсь, что наслаждаюсь, потому что от прикосновения его горячих рук по коже все еще бегут электрические разряды.

Мужчина не отстает.

— Слушай, без шуток. Как ты заметила, я живу над той квартирой. И я очень шумный сосед сверху. Обычно арендаторы сбегают через пару месяцев. А я не могу по-другому. Я просто шумный. Я все равно должен постоянно платить за эксплуатационные расходы каждой квартиры, даже если там никто не проживает. Считай, хотя бы в ноль выйду.

— Я подумаю, — обещаю напоследок, чтобы угомонить его чрезмерную напористость.

Вечером еду домой и уже издалека узнаю машину Лени. Я любила его настырность, но сейчас это уже не кажется милым.

Почему меня окружают упоротые мужчины?

Набираю Андрея.

Не думала, что когда-нибудь следующие слова будут предназначаться Квилинскому:

— Ты дома? Можешь, пожалуйста, меня забрать. Я согласна.

— На что? — он изображает удивление, хотя голос так и сквозит удовлетворением от собственной победы.

С каких пор мы начали эту игру на поражение?

Но он сильно отрывается вперед.

— Арендовать твою квартиру. — “Ну, может, и натурой заплатить”, мелькает в голове. — Пожалуйста, приезжай сейчас. Он опять тут.

— Понял, буду через сорок минут. Иди пока котов покорми.

Собираю немногочисленные пожитки.

Что при этом чувствую?

Наверное, радость.

Я поменяла столько съемных квартир за свою жизнь, начиная от комнаты в общаге, заканчивая дуплексом в элитном здании с видом на море, что процесс переезда уже больше расценивается как геморрой, а не очередное приключение.

Полтора часа спустя я уже сижу в квартире 2418, а на столе лежит подписанный контракт на аренду.

— Без залога? — уже второй раз уточняю у нового арендодателя.

— Я знаю, сколько ты зарабатываешь. И, честно говоря, не понимаю, почему при нынешнем доходе выделяешь на жилье такую крохотную сумму. Но если что случится — я просто удержу с твоей зарплаты.

Последующие дни мы не пересекаемся вне офиса. Ездим на работу своим ходом и занимаемся бытом, как положено идеальным соседям. Иногда здороваемся в лифте, что очень редко происходит, потому что у нас крайне разные режимы.

Судя по очень громкой музыке или шумам сверху понимаю, что начальник любитель полуночной активности. Порой слышу, как стучит мячом почти до трех ночи.

У него там стадион что ли?

Мало ему там своего пенис-клуба?

Порой хочется подняться к нему посреди ночи, орать и ругаться, грозиться написать в управляющую компанию, вызвать полицию нравов или связать на фиг паутиной. Но благо в наличии две спальни, поэтому каждый раз ухожу спать в другой конец квартиры, чтобы хоть немного отдалиться от источника шума.

Но в целом мне все очень нравится. Прекрасный ухоженный район с большим парком в пешей доступности. До метро идти пять минут, магазины и торговый центр в четверти часа прогулочным шагом.

Леня больше не преследует, что тоже заметно улучшает настроение.

Шёлк, может, хотя бы сейчас жизнь налаживается?

Моя вовлеченность в проекты Fidèle растет в геометрической прогрессии. Андрей подключает практически ко всем созвонам, плюс на мне висит курирование проекта с искусственным интеллектом.

За короткий период старательно подтягиваю свой английский и узнаю много новых способов обращения. Для японских коллег я Алина-сан, для Тайцев — кун Алина, для Индонезийцев — бу Алина.

Также нахваталась от малазийцев и сингапурцев местного «okelah» и «keke», за что периодически получаю выговоры от Амриндера.

Успешно получаем отмашку от Marriott на запуск программы лояльности во Вьетнаме. По старым связям начинаю процесс открытия филиала компании. Параллельно Андрей планирует двухнедельную командировку по Юго-Восточной Азии, чтобы подписать контракт с отелями и познакомить со спецификой региона.

~*~

Первой страной посещения становится Тайланд, где знакомлюсь с Моникой — нашей самой продуктивной директор по продажам. У нее мне предстоит научиться эффективному поиску B2B партнеров и построению стратегии корпоративных продаж.

Интересная тайка индийского происхождения родом из очень бедной семьи и в гостиничной сфере работать начала еще с пятнадцати лет. Природа наградила ее изящными внешними данными, что позволило привлечь внимание богатого местного бизнесмена.

Моника без стеснения жалуется, что ей пришлось уйти с работы и некоторое время заниматься домом, а точнее ходить на светские тусовки с другими женушками. Такое времяпровождение быстро ей надоедает. Парочка скандалов и ей удается добиться возможности вновь заниматься любимым делом.

Забавно, что ей нравится сам процесс зарабатывания денег, а не их количество.

Хотя подозреваю, что второй пункт остается немаловажным. Муж не вечен (старше ее на 25 лет), а если грозит развод, то скорее всего красотка уже прикупила себе пару вилл.

Также интересно наблюдать, как по утрам девушка заезжает за нами на машине. Потом вечером вызывает личного водителя, чтобы он отогнал автомобиль домой через пробки. Сама же директор обратно добирается на метро.

Андрей зря время не теряет и также назначает встречу с региональным директором со стороны Marriott, чтобы обсудить детали выхода на вьетнамский рынок.

Винсент — высокий, статный мужчина лет сорока с сияющей улыбкой и густыми, коротко стриженными волосами, тронутыми сединой, что добавляет его облику благородства. Мужчина родом из солнечной Италии, но уже много лет живет и работает в Азии. Работа в гостиничном бизнесе наложила свой отпечаток: итальянец вежлив, галантен, с легкостью говорит на нескольких языках.

— Отвезешь мои вещи в отель? — прошу я Андрея после официального собрания, где нам обещали подсобить в любом начинании.

— А ты куда? — удивляется начальник и переглядывается с Моникой.

— Винсент приглашает на ужин, чтобы поделиться местным инсайдом, — кокетливо делюсь планами на вечер.

— Искрина, какие на фиг инсайды? — Квилинского не воодушевляют мои намерения. — У тебя же вроде с английским проблемы были, если мне не изменяет память.

— Ты же наказал научиться вести «under the table business»? Вот иду практиковаться.

Передаю ему сумку с ноутбуком и следую за Винсентом, который учтиво ждет у выхода из митинг рума. Напоследок любуюсь хмурым лицом Беовульфа, Моника же пожимает плечами, мол, пусть едет, отдохнет.

На самом деле, причин согласиться пойти на ужин всего две. Во-первых, очень люблю итальянский язык. Меня просто завораживает манера итальянцев жестикулировать и эмоционально произносить длинные фразы. Они при этом выглядят такими вовлеченными и воодушевленными, что лишний часок наблюдения за колоритным Винсентом обещает быть увлекательным.

А во-вторых, в эти дни Амриндер и Моника много общаются на хинди, эмоционально спорят, потом смеются, периодически называя друг друга «bitch» и «harami» — ублюдок. Идиллия между ними творится хоть обзавидуйся, что порой чувствую себя лишней.