– Рассказать можно, но кому это сейчас нужно? – сказал Виктор, сухощавый, резкий в движениях и подстриженный, по-казачьи, в скобку.

– Когда все это началось, я был в первых рядах. А дело было так. В августе 1991 года делегация казаков от Ростовской области поехала в Москву на Конгресс соотечественников. Прибыли казаки из Аргентины, Канады, Франции, Англии. На следующий день, на яблочный спас, собрались на молебен идти, как вдруг по телевизору «Лебединое озеро» пошло, затем заявление ГКЧП. Наша делегация, человек пятнадцать, все в парадной казачьей форме, пошли в Кремль. Не пускают. Тогда мы собрали с московским казачьим землячеством походный круг и решили идти к Ельцину на защиту Белого дома. Идем строем, люди спрашивают:

– Казаки, вы за кого?

– Мы за Ельцина, – отвечаем.

– Ура! – кричат. – Значит, за народ. Так тогда воспринималось: коммунисты с одной стороны, а Ельцин с народом – с другой. Так оно поначалу и было. Так вот, пришли мы к Белому дому и направили к Ельцину делегацию: атамана Ратиева и первого заместителя атамана Новочеркасска Валеру Самсонова. Нам предложили охранять 1-й подъезд Белого дома. В дальнейших переговорах с Ельциным Ратиев предложил призвать к походу на Москву казаков Дона, Кубани и Терека, но Ельцин, поколебавшись, отказался.

– Это правильно, – сказал Георгий, – могла бы гражданская война начаться.

– Да, – сказал Виктор, – может быть. Самое важное, так это то, что в тот момент Петром Косовым и Лагутовым было подготовлено обращение к Ельцину с требованием полной реабилитации казачества. И министр обороны РСФСР генерал-полковник Кобец издал приказ № 3. До сих пор полностью помню его текст. Вот он: «Российское казачество – до законодательного решения этого вопроса – признается в качестве реальной боевой единицы государственного комитета РСФСР по оборонным вопросам».

Виктор замолчал.

– Что же было после вашего приезда на Дон?

– Да что было, – проговорил Виктор. – Мы как на крыльях летели домой, в Москве каждому из нас выдали документы, что мы являемся представителями президента России по утверждению глав администраций на местах. Потом был указ Ельцина о взятии власти. В Новочеркасске мы собрали объединительный круг, на котором присутствовали казаки с Кубани и Терека. На этом круге было объявлено о создании казачьей республики. Атаманом избрали Мещерекова, который после Совета Атаманов издает приказ № 1 по Войску Донскому: «О выступлении казачьих формирований к Атаманскому Дворцу в Новочеркасске для захвата власти и формирования властных структур Донского правительства». – Из своей станицы я привез 25 человек. Многие прибыли с оружием. Мы расположились, с прибывшими из других станиц Ростовской области казаками, прямо на полу Атаманского Дворца. По разговорам было ясно, что администрация на местах была парализована и ждала приказа из Ростова. К нам, в Атаманский Дворец, подходили работники различных силовых ведомств, предлагали свои услуги, выражая поддержку Ельцину. У меня создалось представление, что они приходили представляться новой власти, которую видели в казаках.

– Вот это вы завернули, – сказал Георгий. – Что же вам помешало?

– Мне трудно судить, – ответил Виктор. – Я могу только рассказать то, что видел. Ждали мы сутки Мещерекова, он не показывался, но связисты из Новочеркасского училища связи установили нам радиостанцию и связь. Объявили, что армия поддерживает казаков. На вторые сутки, в два часа ночи, атаман Мещереков покинул Атаманский дворец. Утром на третьи сутки было объявлено, что сейчас состоится Большой Круг. По всему было видно, что идет откат. Прибыл начальник МВД Ростовской области Фетисов, который и объявил, что приказ № 1 Атамана Войска Донского Мещерекова о создании казачьей республики – антиконституционный.

Мещереков встал и заявил:

– Я такого приказа не давал.

– А у меня, – Виктор взволнованно встал, затем опять сел, – была копия этого приказа, и я, перекрикивая возмущенные возгласы казаков, показал Мещерекову этот приказ с его подписью.

– Зачем мы сюда приехали? – возмутился я. – Что здесь делаем?

Мещереков ничего не ответил, отвернулся. После этого работа по созданию казачьей республики была свернута.

– А сколько вас было в Атаманском дворце?

– Человек пятьсот, – ответил Виктор, – но мы же только представляли свои организации, за нами стояли большие силы.

– Что же произошло вслед за этим?

Виктор подумал, припоминая, затем сказал:

– Был вариант прихода к власти под видом казачьих лидеров ряда коммунистических функционеров, глав администраций. Они стали активно внедряться в казачьи ряды. С ними пошли на соглашение некоторые атаманы. Они выдвинули своего атамана Барышева, но тот не прошел. Это движение где-то через год сошло на нет.

– И этим все закончилось?

– В политическом плане – да, а в экономическом еще была кое-какая работа. Тогда любили всякие лозунги, и был такой: «Хлеб в обмен на технику». Под этот лозунг Барышев и один атаман с Кубани создали сельхозобъединение «Степь», – и, заключив договора с республиками, взяли большие кредиты. Атаман Двигин, в процессе этой деятельности, открыл крупный концерн «Казбек», в него входили кафе, заправки и многое другое. Потом все это лопнуло. Казачье движение пошло сначала, по-новому кругу, но уже более жестко управляемое и структурируемое силовыми ведомствами.

– Что же, – сказал Георгий, – у нас еще осталась казачья история, традиции и память предков.

– Будем надеяться – ответил тот.

– Хотя, конечно, – Георгий помолчал, – казачью историю можно по-разному учить. Взять, например, известную на Дону семью атаманов Фроловых. По приказу российской царицы Анны Иоанновны один из них убивает на Кубани Игната Некрасова, сподвижника Кондрата Булавина и одного из последних выборных атаманов Дона. А его предок в борьбе за возрождение казачьих вольностей умирает в эмиграции, возглавляя «Общество вольных казаков».

После обеда у участников лагеря «Донцы» был тихий час. В одной из больших армейских палаток Валентина Петровна уложила отряд младших детей. Они отдыхали на застеленных свежими простынями постелях, которые лежали прямо на свежеоструганых деревянных настилах. Дневальные подняли края палатки и побрызгали родниковой водой проход между настилами. Вокруг стояли раскаленные на солнце танки и пушки, а в палатке было прохладно. Легкий ветерок трепал края простыней и завязки на окнах. Валентина Петровна рассказывала:

– В древности в Крыму жили тавры, а по берегам Черного моря кобанские племена, или, как их еще называли, меоты. Их покорили пришедшие в степь из Нижнего Поволжь киммерийцы, а киммерийцев вытеснили из Причерноморья скифы, одни из предков казаков. Мы с вами помним, что, по казачьему словарю-справочнику, современные ученые считают предками казаков меотов, асов-аланов, которые жили по реке Дон и в Приазовье, и скифов племени кос-саки, что в переводе со скифского означает – белые олени. Скифы создали богатое государство, основой которого была торговля с греками и завоевательные походы. Скифы покорили много стран. Однажды, в 605 г. до н. э., царь завоеванной ими страны Мидии Киаксар пригласил скифских вождей на пир, и когда они напились, приказал своим стражникам перерезать их.

– У нас тоже, как сосед дядя Вова напьется, так его жена колотит, – сказал чернявый и быстроглазый Топчанов.

Все засмеялись.

– Это не очень смешно, – сказала Валентина Петровна, – однажды скифская царица послала своего сына во главе войска на лагерь врагов, враги в притворном испуге разбежались, но оставили несколько бочек с вином.

Скифы напились с радости, что победили, а враги вернулись и перебили их.

– Так и у казаков было – сказал спокойный голубоглазый Юра Дегтярев, – они однажды побили турок, пришли в казачьи земли и загуляли, а турки скрытно шли по их следам. Когда казаки напились, празднуя победу, их турки поубивали.

– Поэтому какой вывод мы должны сделать из всего вышесказанного?