Последователи Игната Некрасова держались завета «Царизме не покоряться, при царизме в Росею не возвертаться». Они отклонили несколько предложений царицы Анны Иоанновны (1735–1739) о возвращении в Россию. Тогда императрица послала против них войска под командованием донского атамана Фролова. В сражении с царскими войсками в 1737 г. погиб Игнат Федорович Некрасов. После его смерти и новых походов царских войск начался распад Войска Кубанского, некрасовцы в 1740 г. уходят на Дунай, раскольники остаются на Кубани.

В 80-х годах XVIII в. русские завоевали Крым, Измаил и подошли к Дунаю, где обосновались некрасовцы. Чтобы не лишиться свободы, некрасовцы покидают Добруджинскую область и переселяются на побережье Эгейского моря в устье реки Энс, а также на озеро Майнос (Турция в 30 километрах от Мраморного моря); на Дунае остались кубанские раскольники, которые пришли с Кубани в 1778 г. С этого времени определились две ветви некрасовцев: майносская и дунайская. Некрасовцы дунайской ветви (впоследствии стали называться «дунаками», «липованами») принимали к себе всех, кто бежал от царской и помещичьей неволи. Они ассимилировались с позднейшими выходцами из России и утратили заветы некрасовской общины и ее обычаи. Некрасовцы майносской ветви жили вдали от русских границ, в чуждом окружении, изолированно, замкнуто. Это создавало условия для сохранения общины, какой она была на Дону, культуры и религии предков.

Жили некрасовцы Майноса самостоятельно до 40-х годов XIX в., до тех пор, пока турецкое правительство за отказ их служить в турецкой армии и участвовать в войнах не стало вмешиваться во внутренние дела общины. Незанятые участки правительство стало продавать, что привело к разделению членов казачьей общины на рыбаков и земледельцев. С появлением собственности на землю произошло экономическое и социальное расслоение. Демократические основы рушились, вместе с этим нарушались «Заветы Игната», казак на казака стал работать.

Экономический раскол привел к выделению в 1867 г. из общины 157 семей рыбаков, которые ушли на остров Маду (Турция). Судьба этой группы некрасовцев трагична. К 1912 г. в живых осталось только восемь семей, остальные вымерли. Но и умирая, они не захотели вернуться на Майнос, где господствовало неравенство. В одном из преданий говорится: «Прибегли они на Маду, атамана себе выбрали, есаула. Круг постановил: кто на Майнос пойдет, того бить за измену Войску. Сам Некрасов приказал изменников убивать».

После ухода группы казаков на Маду, на Майносе рыбаки приняли единоверье, и их кандидаты посвящали в сан священников в России. Землевладельцы приняли белокриницкое священство.

В 1912–1913 гг. 150 семей рыбаков вернулись на Кавказ. Вначале они жили в Грузии в селении Лайтуры, позже переехали в Краснодарский край рядом со станицей Ахтарской, среди лиманов выстроили себе хутор Ново-Некрасовский. После некрасовцев Майноса на родину потянулись «липоване» с Дуная. Они основали два хутора: Ново-Покровский (1921 г.) и Потемкинский (1924 г.). В 1947 г. из Румынии прибыло более 20 тысяч семей, поселившихся в Ейском районе.

Казаки-некрасовцы сохранили богатейший фольклор, унаследовав его от предков – донских казаков. Сказки и предания донесли до нас обычаи и верования, исконно существовавшие в казачьей среде. Нашли свое отражение в сказках и религиозные понятия, отношение Игнат-казаков к духовенству, святым, Божьему слову. Попы – прелюбодеи, жадные, аморальные. В легендах подчеркнуто критическое отношение к православной церкви, Божьему Писанию. Придерживаясь религиозных традиций, обрядов предков, они вносили в них много своего, взятого из жизни. Отношение Игнат-казаков к религии можно охарактеризовать как обрядовую традицию. Эта традиция казаков-некрасовцев сохранилась в неприкосновенности среди чужеродного окружения. Она сохранилась такой, какой существовала на Дону в XVII в., до реформ Петра I.

Политика централизации государственной власти проводилась не только методами государственного реформирования, но и путем приведения народов с православной или просто христианской традицией к единообразию московского православия.

В 1718 г. земли донских казаков были включены в состав Воронежской епархии Указом от 10 марта. В Указе говорилось:

«Известно нам, Великому государю, что в казачьих ваших городках донских, при церквах Божиих, монастырях, часовнях во многих местах укрываются расстриженные, и иные перешли к вору Некрасову на Кубань». Поначалу казаки не выполняли распоряжений воронежских архиереев. Доходило до того, что атаманы наказывали духовенство за исполнение требований архиепископа. Так, в Терновской станице атаман забил в колодки священника и отослал его в войсковую канцелярию за донос на раскольников. В 70-е гг. XVIII в., по просьбе войскового атамана, царское правительство пошло на уступки, узаконив отправление в донских церквах служб по старым книгам, двоеперстие и др. Но попытка объединить казаков-старообрядцев с православием официальной церкви успеха не имела. Большинство казаков-раскольников проживало компактно, имея свои храмы и молельные дома, из старообрядческих станиц можно назвать Верхнечирскую, Верхнекаргальскую, Пятиизбянскую, Николаевскую, Богоявленскую, Малодельскую, Глазуновскую, Константиновскую, Камышевскую.

На Дону на протяжении веков ни одно вероучение не занимало господствующего положения. По переписи 1897 г. в Области Войска Донского проживало 2 575 176 человек. Из общего числа православных – 2 330 161 человек. Раскольников-старообрядцев – 122 617 человек. Армяно-григориан – 27 551 человек. Ламаистов – 31 943 человека. Единоверцев – 5636. Прочих исповеданий – 56 268 человек. В последнее число включены католики, лютеране, протестанты, мусульмане, иудеи.

Религиозная веротерпимость являлась отличительной чертой казачьей общины. Религиозность в среде казачества проявлялась не во внешних церковных ритуалах, а носила характер ощущения внутренней связи человека с Богом.

Грамотой 1718 г. Петр I запретил казакам переходить из одного прихода в другой. Священник теперь не выбирался казаками, а назначался митрополитом. Однако и во второй половине XVIII в. священнослужителей все еще судят «по своему обычаю на кругу», что означает их зависимость от казачьей общины. Ко времени правления воронежского епископа Тихона Задонского (1763–1767) относятся сведения о том, что казаки изгоняют назначенных им священников и само донское духовенство «заражено» расколом. Казачья администрация воспринимала деятельность Тихона как посягательство на свои права. Священники на Дону были выборными и по сложении обязанностей возвращались в ряды казаков. Вместо жалования они, наряду с другими, получали земельные паи. При таком положении власть станичного и войскового начальства ставилась выше архиерейской.

История казачества своими корнями уходит глубоко в историю Причерноморья. Сообщения древних историков и географов вместе с данными археологии дают возможность установить довольно точно эпоху и место возникновения имени казачьего народа в его первоначальной форме, а также непрерывность смешивания различных племен при создании казачьей народности.

Еще в античную эпоху название «казак» (в греческом написании «касакос») неоднократно встречается в танаисских надписях, обнаруженных в греческой колонии на берегу Дона – Танаисе – и изученных археологом В.В. Латышевым.

Римский географ II века Птоломей на своей карте отмечает столицу черкасов – племени, проживавшего в низовьях реки Кубань и назвавшего себя казаками.

В религиозном произведении «Четьи минеи» утверждалось, что жители Приазовья, «коих греки козарами, римляне же газарами называли, был народ скифский, страна же их была близь Меотического озера (Азовского моря)».

Казачий антропологический тип и казачья разговорная речь формировались в обстановке смешения тюркской и славянской народностей, и поэтому до настоящих дней в нашем народе сохранилось много тюркских физических черт и тюркских слов и оборотов в речи. Не напрасно же казачий язык раньше считался славяно-татарским.