И ни одного щупальца в поле зрения.

Что это? Падший ангел? Это объясняет, почему он пришёл из места, похожего на ад.

Сердце колотится так сильно, что вибрируют барабанные перепонки. Это похоже на миф о Купидоне и Психее5, где Бог эротической любви женился на человеческой женщине, но предупредил её, чтобы она никогда не смотрела на его лицо. Охваченная любопытством, она посветила ему в лицо лампой и увидела мужчину потрясающей красоты.

— Лучше бы ты этого не делала, — говорит чудовище, и его красивые черты опускаются.

— Почему бы и нет? — я поднимаюсь на ноги и шагаю вперёд на дрожащих ногах, всё ещё светя фонариком на это видение совершенства.

— Я не преувеличивал, когда говорил, что наши личности меняются под воздействием яркого света.

Мой желудок опускается.

— Что? — я пячусь назад. — Ты ничего об этом не говорил.

Красивое лицо становится холодным, а его губы кривятся в ухмылке, столь же резкой, сколь и злой.

— Свет разрушает наше сострадание. Теперь у меня нет никаких сомнений в том, что я получу от своей пары то, что хочу.

Глава 7

Я отступаю от монстра, но он уже не монстр, а самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела. Высокий, мускулистый, светловолосый, с лицом ангела, но улыбкой дьявола.

Я провожу взглядом по его телу, отмечая широкие плечи, выдающиеся грудные мышцы и такой упругий пресс, что у меня перехватывает дыхание. Рядом с этими мышцами живота покоится длинная, толстая эрекция с розовым кончиком.

Между бёдрами разливается жар. Я сжимаю их вместе и сглатываю стон. Что-то не так в этой ситуации, и я имею в виду не только голого мужчину, надвигающегося на меня с садистским ликованием.

— Что именно ты имел в виду, говоря о том, что свет разрушает твоё сострадание? — спрашиваю я.

— Я собираюсь нагнуть тебя и трахать, пока ты не начнёшь сочиться жидкостью, — рычит он.

— Но я думала, ты хочешь не спешить, — пищу я.

— Это было до того, как всё доброе во мне сгорело на свету.

Мой желудок опускается на деревянный пол. Что я натворила и как мне всё исправить?

Я кладу телефон на кровать лицом вниз, пытаясь снова сделать комнату тёмной, чтобы он мог превратиться в мягкого и доброго монстра, каким был накануне, но выключатель сам по себе щёлкает, заливая комнату ярким светом.

Кожа монстра светится, а выражение его лица становится ещё более маниакальным.

Мои глаза расширяются.

— Как ты это сделал?

— Щупальца, — говорит он, подмигивая.

Я снова и снова глотаю воздух, пытаясь осознать происходящее.

— Где они?

Он широко раскидывает руки — обычные конечности для мужчины ростом 180 см с прекрасным атлетическим телосложением.

— Но я не вижу никаких щупалец, — я качаю головой. Что я делаю? Стою и жду, пока он набросится, когда мне нужно бежать?

Я поворачиваюсь на пятках и бегу к двери, но толстое щупальце обхватывает меня за талию, как хлыст.

— Ой!

Его мрачная усмешка заставляет каждый волосок на моей шее встать дыбом.

— Я ждал, что ты попытаешься сбежать, — говорит он, его голос достаточно низкий, чтобы заставить мою кожу покрыться мурашками. — Охота не приносит удовольствия, если добыча не сопротивляется.

— Охота? — шепчу я, моё сердце колотится достаточно сильно, чтобы потревожить соседей. — Добыча? Ты собираешься меня съесть?

Он трясет меня из стороны в сторону, словно я какая-то игрушка.

— Шаловливая маленькая пара. Хочешь, чтобы я тебя съел? — судя по тому, как он задаёт этот вопрос, я на сто процентов уверена, что он говорит не о еде.

Моё дыхание учащается, а между бёдер разливается тепло.

— Это зависит от обстоятельств.

— Расскажи мне кое-что, маленькая пара, — говорит он.

— Ч — что?

— Как бы ты хотела, чтобы я трахал тебя всю ночь?

Моё горло сжимается, а взгляд путешествует по его атлетическим формам и останавливается на его бушующей эрекции. Такие сексуальные мужчины, как этот, обычно не проявляют ко мне интереса. Я была бы идиоткой, если бы отказалась.

Он ухмыляется, похоже, наслаждаясь борьбой в моих чертах.

— Ну? — мурлычет он.

— Я бы хотела, — говорю я.

Его брови поднимаются.

— Тогда тебе нужно только попросить.

Я прикусываю нижнюю губу.

— Пожалуйста… Дразни меня, трахай меня, используй меня всю ночь.

Мой рот открывается. Неужели я действительно это сказала?

Его злобный смех вызывает у меня дрожь в позвоночнике.

— Сначала тебе придётся кое — что сделать для меня.

— Что угодно.

Он обхватывает мой рот невидимым щупальцем.

— Соси, как хороший человек, — рычит он.

Мои глаза расширяются.

— Подожди, что?

— Ты просила меня использовать тебя, — рычит он. — Ты уже передумала?

— Конечно, нет…

Что-то острое шлёпает меня по заднице. Ещё одно щупальце?

Я раздвигаю губы и позволяю ему провести щупальцем по моему языку. Оно тёплое и гладкое, с налётом чего — то солёного, напоминающего мне о море.

— Хорошая маленькая пара, — говорит он.

У меня внутри всё теплеет от его одобрения.

Я провожу языком по щупальцу, ища чувствительные места или хотя бы способ взять ситуацию под контроль, но его глаза сужаются.

— Ещё? — спрашивает он.

Я киваю с полным ртом.

— Вот так, — говорит он, его голос задыхается, когда он подводит щупальце в форме члена к моему горлу. — Я знал, что ты выдержишь.

Щупальце вызывает у меня рвотный рефлекс, и я тяжело дышу, чтобы не задохнуться. Почему — то мне хочется доказать ему, что я могу принять его всего.

Его глаза стекленеют от вожделения, а язык высовывается, чтобы облизать губы. Слёзы собираются в уголках моих глаз, пока он вводит и выводит щупальце из моего рта. Когда я моргаю, они скатываются по щекам, но щупальце скользит по щеке, чтобы поймать слезу.

Монстр стоит передо мной, его огромная эрекция на расстоянии вытянутой руки. Почему он заставляет меня сосать его щупальце, когда я могу сделать ему минет?

По мере того как он набирает устойчивый ритм, я с трудом вдыхаю и выдыхаю воздух из горла, что делает фелляцию6 с щупальцем хоть сколько-нибудь приемлемой. Из моих глаз продолжают течь слёзы, но ни одна из них не достигает подбородка.

— Посмотри на меня, — рычит он. — Я хочу увидеть, как ты плачешь.

Мой взгляд путешествует по его великолепному телу и ухмыляющемуся лицу. Он больше не похож на ангела, а на самого злобного из демонов.

— Это то, чего ты хотела, — рычит он. — Возможность смотреть на свою пару, пока мы трахаемся. Ну, вот я и здесь.

Я протягиваю дрожащую руку к его эрекции, но он отталкивает её.

— Ты заслужишь право прикасаться к моему члену, маленькая пара, — говорит он.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику. Он больше не похож на себя.

— Снимай одежду, — говорит он, и его голос звучит напряжённо.

Я поднимаю руку и начинаю возиться с пуговицами рубашки, но пальцы не поддаются. Только не сейчас, когда все мои чувства сосредоточены на жаре между ног.

— Поторопись.

— Я пытаюсь, — бормочу я с щупальцем на полпути к горлу.

— Гах!

Невидимые усики проскальзывают под одежду, по моей лихорадящей коже. Они скользят по моей груди, между ног, но он следит за тем, чтобы не касаться моих сосков или клитора.

Пока я продолжаю сосать, он проводит щупальцами по моей коже, выделяя скользкую субстанцию, похожую на жидкий шёлк. Блеск в его глазах становится ещё более маниакальным, а зрачки расширяются. В любое другое время я бы взмолилась и закричала о пощаде, но мой рот занят другим.

Это должен быть феромон. Только так можно объяснить, почему я не застыла в ужасе. Я хочу его — мерзкого или нет. И мне нужно, чтобы он прикоснулся ко мне прямо сейчас.

— Пожалуйста, — говорю я с набитым ртом.

Он ухмыляется.

— Что ты сказала?