— Рада, что кто — то получает удовольствие, — я сжимаю зубы. Он думает, что я его развлекаю, но у меня другие планы. Мне нужен мой добрый и нежный монстр, и он нужен мне сейчас.

Повернувшись налево, я двигаюсь к источнику света. Мне надоело, что со мной играет этот прекрасный демон. Если я скажу ему остановиться, он просто найдёт другой способ заставить меня умолять о своих щупальцах или члене.

Пришло время прибегнуть к моему спасительному средству.

Он откидывает голову назад и смеётся.

— Как ты барахтаешься.

Не обращая на него внимания, я подхожу ближе, ближе, ближе к свету, пока он не оказывается в пределах досягаемости.

Левой рукой я бью по стеклянной лампочке, погружая нас обратно в темноту.

Глава 8

Я сползаю по щупальцам, и монстр опускает меня на кровать, но я почти не чувствую матраса. Не тогда, когда всё моё тело всё ещё содрогается от последствий этого сильного оргазма.

Что со мной не так?

Ни одна здравомыслящая женщина не должна кончать, когда она плачет, напугана до смерти и её киску хлещут щупальцами. Но почему — то это было захватывающе.

А главное, что не так с этим существом? Он прямо как Джекил и Хайд7.

— Ты в порядке, моя пара? — спрашивает он, его голос серьёзен.

— Что это было? — спрашиваю я, задыхаясь.

— Аллергическая реакция на свет, — отвечает он. — Я боялся раскрыть свою тёмную сущность.

— Тебе понравилось это делать?

Монстр колеблется, что, вероятно, означает, что да, но теперь, когда к нему вернулось сострадание, он не собирается признавать, что другая часть его личности — извращённый садист.

— Я сожалею, что не объяснил тебе этот элемент нашей физиологии устно, — наконец отвечает он.

— Ты должен был сказать мне об этом вчера!

Я откидываюсь на край кровати и роюсь в темноте в поисках своего телефона. Он наверняка лежит где-нибудь лицом вниз и готов заливать комнату светом фонарика при первых признаках толчка. Я хочу его выключить. Прямо сейчас. Я ни за что не хочу снова встретиться с ужасной стороной монстра… По крайней мере, на какое — то время.

Пальцы задевают телефон, который, к счастью, уже выключен. Может быть, села батарея. А может, он сломался. Я прижимаю его к груди и смотрю сквозь темноту на высокую фигуру, стоящую на другом конце комнаты.

— Почему ты скрыл эту информацию? — спрашиваю я.

— Ты бы связала себя со мной, если бы знала об этом? — спрашивает он в ответ.

— Конечно, нет, — огрызаюсь я, хотя и не совсем уверена.

Монстр заметно сдувается.

— Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы тебе стало легче?

Я уже собираюсь сказать ему, чтобы он исчез обратно через портал в своё измерение, как вдруг останавливаюсь. Действительно ли я хочу, чтобы он ушёл? Это означало бы конец моего удовольствия.

— Ты умеешь делать массаж? — спрашиваю я.

— Конечно, — отвечает он, его голос становится более уверенным. — Я изучил множество способов доставить удовольствие человеческой женщине.

Я кладу руки на бёдра.

— Например?

— У человеческих женщин почти столько же нервных окончаний на ступнях, сколько между ног, — говорит он голосом, тёмным как ночь. — Я могу доставить им удовольствие.

Массаж стоп звучит неплохо.

— Что ещё?

— Мои щупальца могут успокоить каждое отверстие, а их способность расслабить тебя безгранична.

Моё дыхание участилось.

— Ты не мог бы дать мне немного феромона?

— Конечно, — говорит он. — Я могу производить столько, сколько ты захочешь.

Я сжимаю бёдра вместе.

— А после этого ты обернёшь свои щупальца вокруг меня в кокон?

Он делает шаг вперёд.

— Всё, что пожелаешь.

Воздух сгущается, а может, это просто напряжение в комнате. Лунный свет проникает через окно, освещая голову и широкие плечи монстра. К счастью, такой свет, похоже, не портит его характер.

Маленький голосок в моей голове спрашивает, какого чёрта я делаю.

Если бы у меня был хоть какой — то здравый смысл, я бы вызвала полицию, экзорциста или даже Охотников за привидениями. Ничего хорошего не получится, если я проведу ночь с существом, способным превратиться в ангельского Маркиза де Сада8, но мне действительно нужно немного нежной заботы после того, что он только что сделал.

Он подходит ближе.

— Ты разрешаешь мне продолжить?

— Хорошо, — хриплю я.

Он проводит одним из своих щупалец по чувствительной коже моей шеи, вызывая дрожь во всём теле, от которой у меня дрожат колени. Не успеваю я даже покачнуться на ногах, как он обхватывает меня щупальцем за талию, подкладывает ещё более толстое под бёдра для поддержки и поднимает меня на ноги.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я.

— Укладываю тебя на кровать, — отвечает он, его глубокий голос обволакивает мою кожу. — Я успокою причинённые мною боли и помогу тебе расслабиться.

— Хорошо, — я снова опускаюсь на матрас и готовлюсь к его щупальцам.

Я думала, что он сразу возьмётся за мои соски и киску, как это было накануне, но одно из щупалец обхватывает мои лодыжки и поднимает мою ногу на фут от кровати. Когда он опускает её, она оказывается на чём — то мягком и влажном.

— Что это?

— Я свернул одно из своих щупалец, чтобы создать для тебя подушку, пока я работаю.

— Это очень мило, — бормочу я.

— Я надеялся, что три ночи, проведённые за поглощением твоей плоти, усмирят мою тёмную сторону.

Он обхватывает щупальцем мою пятку. Скользя по ступне, оно сжимает и разжимает каждый сантиметр плоти, а затем надавливает на пятку.

До этого момента я не знала, что мои ноги могут быть такими чувствительными. Я люблю массаж, когда могу позволить себе такую роскошь, но ничто и никогда не доставляло мне такого удовольствия, как это. Скользкая субстанция на его щупальцах впитывается в кожу, наполняя моё тело глубоким чувством лёгкости.

Он поднимает другую ногу и уделяет ей столько же внимания, заставляя каждый сантиметр моего тела расслабиться, даже напряжённые мышцы вокруг плеч.

— А-а-ах, — говорю я со вздохом.

Он хихикает.

— Уже лучше?

— Тебе придётся работать намного больше, чтобы компенсировать то, что ты сделал, — бурчу я.

— Конечно, — отвечает он. — Я намерен доставить моей паре максимальное удовольствие.

— Хорошо.

Четыре тонких усика прорастают из щупалец вокруг моих ног и скользят между пальцами. От неожиданности я изгибаюсь и хихикаю.

Щупальца становятся более скользкими, превращая щекочущее ощущение в нечто гораздо более возбуждающее. В следующий раз, когда он проводит ими между пальцами, удовольствие поднимается по моим ногам и накапливается в моей киске.

Моё дыхание сбивается.

— Боишься щекотки? — спрашивает он тоном, который подразумевает, что он точно знает, что делает.

— Н-нет, — шепчу я с приятной дрожью. Сейчас я чувствую совершенно противоположное. — Что ты говорил об укрощении?

— Мой род по природе своей враждебен к тем, кто не является нашим сородичем, — хмыкает он. — Моя тёмная сторона признаёт тебя своей парой, но его не волнует, что его поступки заставят тебя плакать. Он эгоистичное, властное существо, которое будет использовать тебя только для собственного удовольствия.

— Значит, вас двое? — спрашиваю я, нахмурившись.

— В некотором смысле, — отвечает он. — Та версия меня, которую ты видишь, может проявлять сдержанность.

— И тебе понравилось меня пороть?

— Я не наслаждался твоими страданиями.

Мои глаза сужаются. Похоже, он не хочет признавать, что ему нравится быть злым. Но не кажется ли мне, что он стыдится своих поступков? В любом случае, очевидно, что жестокое и прекрасное существо — это тоже он.

— Как сделать эту часть тебя более внимательной? — спрашиваю я.

Монстр вздыхает.

— Чем больше времени мы будем проводить вместе, тем больше эта сторона будет видеть в тебе пару, которую нужно лелеять, а не использовать.