Я подхожу к шкафу, чтобы найти свежую форму.

— Либо оставайся в тени в своей альтернативной форме, либо оденься.

Менее чем через десять минут я вхожу в магазин через чёрную лестницу, надеясь избежать мистера Робертса. Ещё рано, но кофейня уже в самом эпицентре утреннего час — пика. Очередь за напитками выстраивается не только внутри кофейни, но и снаружи.

Джессика стоит рядом с Райаном, выполняя заказы у одного из кофейных автоматов.

— Слава богу, ты пришла, — говорит она. — Двое наших сотрудников заболели.

Я спешу к ней и начинаю готовить напитки, и часть меня наконец понимает, почему очередь была такой длинной. Мистер Робертс больше заботится о приёме заказов, чем об их выполнении, поэтому у касс всегда больше сотрудников, чем сзади.

— Кто заболел? — спрашиваю я.

— Иветта и Мария, — отвечает она с ухмылкой.

— Что? — я свожу брови вместе. — Ты что — то знаешь?

— Алексис, — кричит мистер Робертс из задней комнаты. — Как только закончится утренняя суета и ты вымоешь полы, очистишь мусорные корзины и уберёшь со столов, я хочу видеть тебя в своём кабинете.

Я бросаю на заднюю дверь свой самый грозный взгляд. Конечно, он расстроен из — за нехватки персонала, и это моя вина, что он опоздал, но это не значит, что он должен вымещать весь свой гнев на мне.

— Как думаешь, мне стоит указать ему на видео на YouTube? — спрашивает она с хихиканьем.

Моя челюсть падает, как и капучино, который я только что приготовила. Горячий кофе брызгает на мои брюки и растекается по полу.

— Чёрт.

— Упс, — говорит она с гримасой. — Извини за это.

Я бросаюсь за стойку в подсобку и открываю шкаф для уборки, чтобы достать швабру и ведро. На что только что намекнула Джессика? Остальные взяли больничный, потому что слушали то же видео, которое она мне рекомендовала? То самое видео, которое вызвало мою родственную душу из другого измерения?

Невозможно.

А может, так и было?

Нет смысла строить догадки. Не сейчас, когда покупатели ждут свою утреннюю порцию кофе. Я поспешно возвращаюсь за прилавок, вытираю пролитый капучино и сосредотачиваюсь на своей работе.

В следующий раз, когда я встречусь с Джессикой, я выслушаю всё, что она расскажет об этой медитации на родственную душу. Если Райан будет рядом, она сможет рассказать и ему.

Прошло более сорока пяти минут, прежде чем очередь достигла приемлемого уровня активности. Теперь только постоянные посетители занимают свои места за столиками.

Джессика похлопывает меня по плечу.

— Я слышала, что сказал мистер Робертс. Если хочешь, чтобы я прибралась, пока ты работаешь с аппаратами, мы с Райаном не против.

— Всё в порядке, — отвечаю я с крошечной улыбкой. — Он наверняка наблюдает за всем этим со своих камер. Последнее, что я хочу, чтобы он увидел, — это как я позволяю тебе принять моё наказание.

— Как хочешь.

— Но мы поговорим позже? — спрашиваю я с лёгким укором.

Джессика медленно кивает, нервный взгляд говорит мне, что она знает тему нашего будущего разговора.

Я вернулась к шкафу за шваброй и ведром, а также за несколькими салфетками для мытья столов. На обратном пути я замечаю на стенах пустые места, как будто кто — то купил одну из моих картин.

Моё сердце учащённо забилось. Возможно, мистер Робертс хотел обсудить именно это? Я уже собираюсь вернуться обратно в зал, когда замечаю фигуру, стоящую у двери.

Он высокий, светловолосый, ангелоподобный и полностью одетый… В основном.

Серые треники считаются? Тот, у кого он их стащил, меньше ростом, поэтому трикотажная ткань неприлично натянута на его длинном, толстом члене.

Я стою в дверях, завороженная этим зрелищем, пока одна из завсегдатаев не подходит к нему и не пытается завязать разговор.

Это крутая блондинка, которая носит красную помаду и облегающие костюмы. Когда она наклоняет голову и хлопает ресницами, моя пара ведёт себя так, будто я единственный человек в комнате.

Его широкая грудь вздымается и опускается при глубоких вдохах. Он сердится? Я оглядываюсь налево и направо в поисках признаков присутствия мужчины или чего-нибудь ещё, что могло бы его раздражать, но все мужчины в кофейне либо заняты своими делами, либо наслаждаются завтраком.

Девушка, которая пыталась с ним поболтать, сдаётся и возвращается на своё место. В груди разливается приятное удовлетворение, и я прохожу мимо стойки и направляюсь к своей паре. Эта женщина всегда ведёт себя так чванливо и никогда не говорит спасибо. Это мелочно, но я хочу, чтобы она видела, как он реагирует на меня.

Его брови поднимаются.

— Вот это и есть твоя работа?

— Привет, — шепчу я. — Что ты здесь делаешь? Я думала, ты будешь держаться в тени.

— Я решил, что ты занимаешься искусством, — говорит он.

— Почему ты так решил?

Он смотрит мне прямо в глаза, как будто ответ очевиден.

— Я впитал твои слёзы.

— Оу.

Это было неожиданно. Взяв его за руку, я веду его к единственному свободному столику, который оказался рядом с той женщиной.

— Садись, а я принесу тебе что-нибудь выпить, — затем я наклоняюсь к нему и спрашиваю. — Ты ешь и пьёшь человеческую пищу?

— Нет, — его взгляд ожесточается, и он сосредотачивается на точке над моим плечом.

— Что случилось? — я бросаю взгляд в сторону стойки и вижу мистера Робертса, стоящего у двери, ведущей в подсобные помещения.

Он манит меня к себе, выглядя так, будто хочет уволить меня на месте.

Чёрт.

Дела обстоят не лучшим образом.

Глава 13

Я бросаю взгляд на свою пару, но он поднимается со своего места с таким видом, будто хочет последовать за мной. Я качаю головой, но он продолжает идти ко мне.

— Алексис? — мистер Робертс огрызается, в его голосе звучит нетерпение.

— Иду.

Я поворачиваюсь на пятках и следую за ним через подсобку и раздевалку к его кабинету, куда он открывает дверь.

Сильный запах лосьона после бритья заполняет мои ноздри, пока я пробираюсь через дверной проём, стараясь не касаться его, когда прохожу мимо. Он готовится к свиданию?

— Присаживайся, — он позволяет двери закрыться с мягким щелчком. Вместо того, чтобы обойти свой стол, он садится на него, расставив ноги.

Я отодвигаю стул, опускаюсь на него и пытаюсь не скривиться от того, как ткань натянулась в его промежности.

— Вы хотели поговорить со мной, сэр?

— Как продвигается работа над картиной? — спрашивает он.

Я откидываюсь на спинку кресла и хмурюсь.

— Хм… Хорошо. А что?

— Одна из наших постоянных клиенток хотела бы приобрести несколько твоих работ, но ей нужна скидка за их количество.

— Какая? — спрашиваю я, сведя брови вместе.

— Пятьдесят процентов.

Я прикусываю нижнюю губу.

— Это вряд ли покроет мои расходы. Акварельная бумага дорожает, а тут ещё и студия…

— Которую я сдаю тебе с большой скидкой, — говорит он.

Я поджимаю губы. Студия — это просто чердачное помещение по соседству с моей квартирой, которое слишком проветривается и не годится ни для чего, кроме хранения. Вместо того чтобы озвучить это, я говорю:

— И я благодарна вам за это и за квартиру.

Мистер Робертс укоризненно смотрит на меня.

— Раньше ты рисовала до глубокой ночи, но последние две ночи ты была занята другим.

Я собираюсь спросить, откуда он это знает, но потом вспоминаю, что он живёт этажом ниже. Здание старое, с деревянными полами, которые скрипят при каждом шаге, а мы с парой не отличаемся молчаливостью.

— Возможно, если бы ты более серьёзно относилась к своей карьере художника, ты могла бы улучшить свои работы.

Что-то в тоне его голоса не так. А может, дело в том, чего он не говорит. На его месте я бы пожаловалась, что мой сотрудник слишком шумный или что опаздывает два дня подряд, но он необычайно озабочен моим творчеством.