— Ах… — говорю я, тяжело дыша. — Это так приятно.

— Я рад доставлять удовольствие своей родственной душе, — он отводит щупальце, и моё правое ухо наполняется звуком беспорядочного чавканья, который доносится прямо до моего клитора.

Я сильно прикусываю нижнюю губу, не утруждая себя тем, чтобы скрыть стон, потому что прямо сейчас мой клитор настолько набух, что ощущается как оголённый нерв. Он никогда не был таким чувствительным, но, с другой стороны, я никогда не была так возбуждена.

Удовольствие собирается за пучком нервов, давя на моё лоно блаженной тяжестью. Оно распространяется до самой сердцевины, заставляя её сжиматься и болеть от потребности быть заполненной. Моё дыхание становится прерывистым, а на лбу выступают капельки пота. Я так близко, что весь мой таз чувствует себя так, словно находится на грани перегрузки.

Монстр опускает два щупальца, чтобы попробовать ещё раз, только на этот раз они образуют тонкие присоски, которые впитывают влагу. Тихий голосок в глубине моей головы шепчет предупреждение о том, что ко мне пристает человек — осьминог, но я отбрасываю это на задворки своего сознания.

Он уважителен, вежлив и стремится угодить, не причиняет мне боли. Чего ещё я хочу от секса на одну ночь?

Но он только что назвал меня своей родственной душой.

Я стискиваю зубы и возвращаюсь мыслями к ощущениям. Оболочка щупальца, удерживающая мой клитор в плену, немного сжимается, образуя нежный вакуум, который всасывает мой клитор, отпускает его, а затем снова всасывает.

Мои бёдра дрожат, и пот собирается у меня под подмышками, подбородком и на коже под коленями.

Чёрт возьми, он имитирует мою игрушку — розу.

— А — а–а! — я плачу.

— Ещё? — прохладное дыхание монстра овевает раковину моего уха.

— Да!

Выступы, похожие на мизинцы, становятся полыми и начинают посасывать мой клитор. Один из них прикрепляется к самому кончику и тянет.

Оргазм пронизывает меня насквозь, спиралью проходит по моему телу и срывает крик с моих губ. Мышцы моей киски сжимаются сильнее, чем любой кулак, доставляя удовольствие каждому нерву.

Мои ноги сводит судорогой, и они трясутся, но щупальца удерживают их на месте.

На протяжении всей этой интенсивной кульминации монстр продолжает черпать влагу из моей киски и с наслаждением заглатывать её. Я едва слышу своё тяжёлое дыхание из-за его стонов удовольствия.

Он держит меня так несколько ударов сердца, продлевая мой оргазм, пока он, наконец, не угасает и моё тело не обмякает.

Как только он вытирает последние мои выделения, он наклоняется ближе и бормочет.

— Это было восхитительно, но ты только разожгла мой аппетит. Мне нужно гораздо, гораздо больше.

Глава 5

Монстр не отпускает меня до конца ночи, заставляя своими щупальцами кончать снова и снова, до тех пор, пока я не начинаю хрипеть от криков и едва могу дышать. Когда в окно проникают первые потоки солнечного света, он ослабляет свою власть надо мной и исчезает в тени.

К тому времени я настолько измотана, что мои веки смыкаются, и я погружаюсь в самый спокойный сон за последние годы. Моё тело кажется бескостным, а разум парит в облаках. Не успеваю я опомниться, как раздаётся жужжание телефона, и я просыпаюсь.

Солнечный свет проникает через окна на моё лицо, заставляя меня вздрогнуть.

— Какого чёрта? — я поднимаю трубку и вижу, что на экране мелькает надпись: «Джессика Кофейня».

Не похоже, чтобы она звонила так рано. Это вообще не похоже на неё — звонить мне.

— Алло? — хриплю я.

— Лекси, — шепчет она. — Где ты?

— Дома, наверху, — я протираю глаза от сна и зеваю. — Что-то случилось?

— Ты на три часа опоздала на смену. Мистер Робертс разглагольствовал о тебе, и мы все пытались прикрыть, но…

Я сглатываю.

— Но что?

— Он сказал, что если ты не успеешь к обеду в час пик, то можешь искать себе другую работу и другое жильё.

— Чёрт, — я бросаю трубку.

— Ты всё ещё там?

— Д-да, — лепечу я. — Сколько времени у меня осталось?

— Час.

— Спасибо, — я вешаю трубку, спускаю ноги с кровати и бегу в ванную, проклиная себя за безделье.

Это совсем не похоже на меня. У меня есть свой распорядок дня, и я всегда ложусь в постель к девяти с книгой, засыпаю к десяти и просыпаюсь не позже шести. Что же заставило меня проспать?

Воспоминания нахлынули на меня разом. Гроза, медитация Джессики на судьбу, тёмная фигура у изножья моей кровати и щупальца. Но они туманны — почти как сон. Потому что, какими бы яркими ни были ощущения, моё тело просто не способно на множественные оргазмы… Так ли это?

Я стою перед зеркалом, обнаруживая красные следы на запястьях и вокруг талии. Соски краснее, чем обычно, как и кожа внутренней поверхности бёдер. Возбуждение захлёстывает меня с головой, и я подавляю стон.

Может, я запуталась в простынях и сделала это с собой? В книгах случались и более странные вещи.

Подняв руку, я провожу кончиками пальцев по соску и вздрагиваю. Ощущение, что соски натёрты, как будто кто-то тянул и щипал их в течение нескольких часов.

— Чёрт, — бормочу я себе под нос. Должно быть, феромоны не позволили мне спятить, ведь с щупальцевым монстром я бы никогда не спятила.

— Это всё было на самом деле. Но как?

Солнце скрывается за тучами, отбрасывая тень на ванную комнату. Я захожу в ванну, включаю горячую струю и намазываюсь гелем для душа. Каждый сантиметр моей кожи чувствует нежность от прикосновения монстра. Прошлой ночью его щупальца были повсюду, а то, что он сделал с моим клитором, не поддаётся описанию.

Если бы у меня было время и, если бы моё тело не было таким чувствительным, я бы натёрла себя до оргазма. Но впервые за всё время моего существования я чувствую себя странно удовлетворённой.

— Что бы произошло, если бы я позволила ему проникнуть в меня? — мышцы моего ядра пульсируют в знак протеста. Я игнорирую их и выхожу из душа.

Одно дело — позволить существу неизвестного происхождения лапать меня под одеялом. Совсем другое — позволить ему сделать меня беременной.

Я сбегаю по лестнице и вижу длинную очередь, огибающую помещение кофейни. На стенах висят мои акварели, но я слишком взволнована, чтобы заметить, смотрит ли кто-нибудь на картины.

Мистер Робертс стоит у стойки, сложив руки на груди, и смотрит на меня так, словно я непослушная школьница. Он один из немногих людей, которые возвышаются надо мной, даже когда я ношу туфли на толстой платформе. Сегодня утром он выглядит так, будто хочет изрезать меня своим взглядом.

— Алексис, — говорит он резко. — Пойдём со мной.

Моё сердце ускоряет ритм. Обычно ему нравится кричать на людей на публике или увольнять их на месте. Если я должна поговорить с ним наедине, то это должно быть очень важно.

Не говоря больше ни слова, он поворачивается на пятках, и я следую за ним, огибая стойку и направляясь в подсобное помещение. Его кабинет находится в дальнем конце раздевалки для сотрудников — помещения со шкафчиками, которым никто не пользуется, потому что оно выходит на застеклённую комнату мистера Робертса.

Сегодня жалюзи закрыты, а значит, никто не сможет увидеть, планирует ли он меня задушить. Стряхнув тревогу, я пристально смотрю на его узкие плечи. Мистер Робертс весь такой лающий, но обычно отступает, когда кто-то встаёт перед ним и рычит.

Он держит дверь открытой, ждёт, пока я ступлю внутрь, а затем со щелчком закрывает её.

— Это деликатное дело, — говорит он.

У меня сводит желудок, и я стараюсь не закрывать рот рукой. Он собирается меня уволить. Уволит, а потом скажет, чтобы я убрала свои вещи с чердака.

Мистер Робертс складывает руки на груди.

— Ты можешь объяснить громкие звуки, которые доносились из твоей квартиры прошлой ночью?