– Нет, скорее они подойдут для того, чтобы научиться варить спагетти так, чтобы они оставались полусырыми, как это имело место в понедельник, – в тон ей ответил Энди. – Впрочем, нет худа без добра: теперь я очень хорошо понимаю, в чем состоит разница между понятиями жевать и ломать зубы.

– Ну что же? Мне остается лишь согласиться со всем, что ты говоришь. – Лили собрала книги снова в аккуратную стопку. – Не сердись. Сегодня я купила на ужин замороженные пироги с курятиной, с ними ничего не надо делать, лишь подогреть.

Пироги оказались недурными.

– Я подумываю о том, как освоить китайскую кухню, – поделилась Лили, когда они покончили с пирогами. – Но не знаю, как ты к ней отнесешься.

– Положительно. Другого выхода нет, если ты англичанин. Все дело в нашем колониальном прошлом. Вторые сыновья никогда не являлись наследниками, посему их предпочитали отправлять к черту на рога, а вот там они развивали в себе вкус к местным дежурным блюдам.

– Значит, ты второй сын?

– И да, и нет.

– Как это?

Он рассмеялся.

– Моя мать была второй женой моего отца. У нее я первый и единственный, у него же – второй. Это же элементарно, мой дорогой Ватсон.

У нее вытянулось лицо.

– Если все объяснить, как полагается, большинство вещей таковы, мой дорогой Холмс.

– Лили, почему ты решила выбрать именно Лондон для продолжения учебы? Что, разве на свете нет более романтических мест? Например, Париж?

Она улыбнулась.

– Ты не замечаешь романтической стороны Лондона, потому что это твой родной город. А для какого-нибудь приезжего Лондон – это и Шерлок Холмс, и Вестминстерское Аббатство, и Тауэр. Наоборот, все здесь очень и очень романтично.

– М-м-м, возможно, ты и права. Но меня интересует вот что – разве действительно некуда было поехать?

– Значит, некуда. Дело в том, что мой отец был англичанином.

Энди вытирал со стола, стоя к ней спиной.

– Ведь он умер, когда ты родилась? Ты мне говорила, я помню. И долго же он до этого прожил в Америке?

– Он не был ни в какой Америке, насколько я могу судить. Моя мать повстречалась с ним здесь, и здесь же они поженились.

Она немного помолчала.

– Сомневаюсь, чтобы они были без ума друг от друга. Мать никогда мне об этом не говорила, но я всегда считала, что не погибни он, они бы рано или поздно развелись бы. А он погиб в автокатастрофе и это было очень естественным разрешением всех проблем, а она отправилась восвояси.

Энди подошел к ней и обнял ее за плечи.

– Стало быть, ты приехала в Лондон на поиски своих корней? Во всяком случае, части их?

– Да нет, не совсем. Но мне приходили в голову мысли о том, что интересно было бы обнаружить каких-нибудь родственничков. Первые дни я часами висела на телефоне, обзванивая подряд всех Крамеров, которые были в телефонном справочнике. Но Гарри имелся в одной-единственной семье, да и то, как выяснилось, семья та – чернокожие. Кроме того, их Гарри жив и здоров. Мать утверждает, что все родственники Гарри Крамера уже поумирали. Теперь я склонна ей верить.

– Может и так, – выразил свое мнение Энди, садясь рядом. – Или же их семья не из Лондона.

Она изумленно уставилась на него своими широко раскрытыми серыми глазами.

– Да нет, это же очевидный факт. Это настолько немыслимо, чтобы они были не из Лондона, что о таком варианте я даже не задумывалась. А задумайся я, так что толку? Откуда мне взять телефонные справочники со всей Англии? Как обзвонить всех людей с этой фамилией.

– Я бы мог тебе в этом помочь. Мне известны кое-какие методы такого расследования.

– Ты что же, и вправду хочешь проделать эту адскую работу?

– Можно было бы попробовать. Если ты захочешь, конечно.

– Конечно, хочу… – не раздумывая ответила она. – Если только тебе не придется очень надолго отрываться от твоей книги.

– Да нет, не придется. – Он достал из кармана шариковую ручку и записную книжку. – Так, значит, ты родилась в 1950 году. Когда твои предки поженились?

Лили не сомневалась, что этот разговор был задуман уже давно. И она знала, какие должны последовать вопросы. А к чему они? Все равно она вряд ли из-за своего незнания сможет предоставить действительно важную информацию.

– Я не знаю, когда они поженились. Я вообще ничего не знаю, за исключением того, что его звали Гарри Крамер, и он погиб в автомобильной катастрофе до того, как я родилась. Моя мать тогда была беременна мною. Следовательно, эта катастрофа должна была произойти где-то на протяжении девяти месяцев, предшествовавших марту пятидесятого года. Да, еще одно: она утверждает, что ее с ним в машине не было. Вероятно, он ехал один.

Энди пожал плечами.

– Ты не можешь всецело полагаться на это утверждение. Оно лишает наше расследование объективности. Первое: ты ведь не знаешь, были ли они счастливы или нет. Ты можешь лишь предполагать. Второе: сейчас нет смысла думать да гадать, была ли она тогда в машине или нет. Нам самим предстоит это выяснить.

Он изложил еще кое-какие свои замечания, потом тема была закрыта. Он посмотрел в окно.

– Приятный вечер, давай пройдемся.

Они добрались, ни много, ни мало, почти до самой Мраморной Арки. Энди и Лили шли чуть на расстоянии, мало разговаривали: наступил момент, когда оба слегка пресытились общением друг с другом. Перед ними сверкали яркие огни Оксфорд-стрит, чуть вдали виднелись сиявшие вывески супердорогих отелей на Парк-Лэйн.

Лили в раздумье напевала детскую песенку. Энди она показалась знакомой.

– Я часто пела ее в детстве, – задумчиво произнесла Лили. – Вот уж не думала, что кто-нибудь, кроме меня, может ее знать.

– Не кто-нибудь, а я. Давай пойдем обратно. Они отправились обратно. Теперь в походке обоих уже не чувствовалось прежней безмятежности, что-то гнало их домой. Лили по американской привычке не стала выключать отопление, когда они уходили, и дом обещал приятное тепло, уют. Энди это очень понравилось.

– Великолепно! – восхищался он. – Ох, уж эти декаденты-американцы! Ура им!

– Я не декадентка-американка, – принялась протестовать Лили. – Я разумное и надежное создание, и, по меньшей мере, на добрую половину пуританка из Новой Англии.

Энди обнял ее и слегка прижал к стене.

– Ты и правда пуританка?

– Думаю, что нет, – едва слышно промолвила Лили.

Он поцеловал ее. На этот раз это был действительно поцелуй долгий и страстный. Лили крепко-крепко прижалась к нему и так они простояли неизвестно сколько.

Энди прижался лицом к ее волосам.

– От тебя пахнет солнцем, от тебя всегда пахнет солнцем, – шептал он. – Я столько раз обещал себе, что не сделаю этого, но сейчас… Сейчас мне хотелось бы остаться у тебя на ночь. Я жутко этого хочу…

– Я тоже. – Она произнесла это едва слышно, но прозвучало это достаточно решительно.

– Вот и хорошо. Я рад.

– Давай отправимся наверх, давай?

И они любили друг друга на этой узенькой единственной кровати, накрывшись ситцевым ярким одеялом, потому что здесь не было батарей. А камином они заниматься не стали, так им хотелось поскорее оказаться вдвоем. За окном светила луна, освещая их одежду, которую они кое-как побросали на пол. В лунном свете были ясно видны их молодые обнаженные тела: длинное, долговязое – Энди и пухлая фигурка Лили. Когда одеяло съехало чуть ли не на пол, она увидела его кожу, и Лили показалось, что она отливала золотом.

Энди лежал головой на ее животе и целовал кожу на нем, ласкал губами ее соски. Лили тихо стонала от блаженства.

Время шло, они не торопились. Оба почти не разговаривали. Лишь однажды Энди поднял голову и произнес:

– Я всегда знал, что ты такая.

И продолжал гладить и ласкать ее и этот безмолвный язык был чудом взаимопонимания… Потом он задал еще один вопрос.

– С тобой это происходит впервые?

– Да, – шептала она.

– Не бойся. Я буду очень осторожным.

– А я и не боюсь…

И она действительно не боялась.

Уже потом, когда голова Лили покоилась на груди Энди, девушка впервые в жизни испытала чувство полнейшего совершенства окружающего мира.