Нет шарикбола без пива! Пиво - единственный разрешённый к применению допинг для спортсменов, играющих в шарикбол. Им же наполняется кубок и опорожняется победителем соревнования. Вообще настоящих мас­теров игры в шарикбол, истинных звёзд этого вида спорта, было, есть и будет лишь трое. Кроме вышеперечисленных Макара и Сергея, была ещё одна выдающаяся личность, проживавшая тогда по тому же адресу, кото­рый был у стадиона «Ноу-камп», только несколькими этажами ниже.

Я до последнего момента не хотел Вам о нём рассказывать, как и о шарикболе, но придётся. Нельзя не рассказать о великом мастере межгалактического класса этой игры - о легендарном Ванюше Радченко. Потому что нет ша­рикбола без Радченко. И нет Радченко без шарикбола.

Иван Радченко, он же Рад, он же Смрад, он же Суслик, он же Шланг, он же Гофрированный шланг, он же Семён Кандыба, он же Пеле, он же Диего Марадона, проживал, как я надеюсь, что Вы уже поняли, в одном доме с Макаром в те исторические времена, когда яркие соревнования проводи­лись на «Ноу Кампе» чуть ли не каждый день в течение нескольких лет. Выдающимся звёздам игры было тогда по 18-20 лет (то есть они нахо­дились в самом рассвете своей спортивной карьеры), вероятно по этой причине стал стандартным короткий телефонный разговор между гене­ральным директором стадиона «Ноу Камп» на Отрадной улице, а по со­вместительству мамы Макара и какой-нибудь очередной сыночкиной пас­сией:

- Алло! Вам кого?

- Макара.

- Его нет дома.

- А где он?

- Он куда-то с Радченко ушёл...

И хотя по статистике Ванюшины клубы уступали Серёгиным и Макаровским, уникальность его таланта всё равно неоспорима. Тем более, что кроме него обыгрывать двух вышеперечисленных оппонентов никому во­обще никогда не удавалось.

Главное его отличие от них состоит в том, что на большом поле в обычный футбол он играл более чем посредственно. Если Сергей блистал на любом уровне, одинаково здорово бил по любому мячу, как ногами, так и головой, а чеканить всё, что имеет более или менее округлую форму, мог любой частью своего тела, то Макар, как в большом футболе, так и в его разновидности шарикболе, был, - труженик, работяга. Хорошим сочным ударом он обладал лишь с одной левой ноги, головой вообще почти никогда не играл, опасаясь разбить очки, привязываемые за ушами верёвочкой. Ну, или резиночкой (не помню). Но голы забивал исправно, смело вступал в единоборства, точно отдавал передачи...

Что же касается Радченко, то он на большом поле буквально терялся. При росте метр девяносто с весом в пятьдесят с небольшим килограммов, он зачастую падал не только вследствие силовой борьбы, но и иногда от простого соприкосновения с мячом. Порой казалось, что он может перело­миться пополам от своего же неуклюжего резкого движения. С другой сто­роны, Ванюша диаметрально преображался, когда выходил на поле «Ноу Кампа» на Отрадной улице.

Здесь он в полной мере был способен проявить свои уникальные способности, свою исключительную врождённую хитрость, а порой даже и коварство. Подстроиться под его манеру игры было крайне сложно, а заби­вать шарик в ворота противника, он умел практически с любой позиции. Даже с вратарской. Кроме того, для него было сделано исключение из пра­вил, в смысле спортивной формы. А именно, ему дозволялось надевать на свои исключительно худые ноги толстые тренировочные штаны с начёсом, так как если он их не надевал, то своими икрами-спичками он практически не защищал какой-либо реальной площади ворот, а посему пропускал слишком много голов в свои ворота.

Когда же районные мастера кожаного мяча случайно оказывались на «Ноу Кампе», и не подумавши соглашались сыграть матч против, напри­мер, Ванюши, то вот тут-то он и отыгрывался за все свои неурядицы на большом поле. Потому что, не обременённые ежедневными тренировками, они (мастера большого футбола) совершенно не владели техникой обра­щения с маленьким белым шариком, ударяя вместо него то по батарее, то по деревянной ножке софы, то ещё по чему-нибудь. А посему Ванюше легко удавалось одному обыгрывать команду даже из трёх человек. В свя­зи с тем, что со стороны казалось, что научиться играть в шарикбол весьма легко и просто, то желающих сразиться с Ванюшей было хоть отбавляй. А так как на каждую подобную игру до её начала устанавливались драконов­ские ставки, выражаемые энным количеством Жигулевского, то нетрудно догадаться, что пиво на «Ноу Кампе» всегда лилось рекой...

Кстати, именно Ванюша очень точно присвоил батарее фамилию Га­лямин и имя Дмитрий, так как последний был в то время известным «жёстким» защитником. Что же касается обогревательного прибора, то он был самым опасным постоянным источником травматизма на шарикбольных полях.

Несовершенное покрытие из паркетной доски на «Ноу Кампе» очень скоро пришло в полную негодность. Половицы прогибались, скрипели, пе­ли, кряхтели, а кое-где образовались страшные зияющие дыры. Это обстоятельство, конечно, не могло обрадовать генерального директора, я бы даже сказал - ответственного съёмщика популярного стадиона, и она, в конце концов, вынуждена была закрыть его на капитальный ремонт, как несоответствующий нормам УЕФА.

А в скором времени Макар со своей мамой переехал на новое посто­янное место жительства в другой район, и шумные баталии на «Ноу Кам­пе» стали историей.

Только очень редко, когда Макару было особенно грустно, он при­езжал к своему старшему братцу Серёже на Изумрудную улицу, и тогда оживал уснувший «Сан-Сиро». И снова Ташкентский Пахтакор обыгрывал грозную Дортмундскую Боруссию, и вновь блистал филигран­ной техникой неувядающий Степан Абракадабра...

Правда, след Ванюши уже давно затерялся в суматохе рыночной экономики. Но я всё равно доволен тем, что рассказал Вам об этом уни­кальном виде спорта. Потому что я уверен - его ждёт великое будущее. И когда-нибудь в каком-нибудь далёком две тысячи двести каком-либо году будущий спортивный комментатор будет вести репортаж о финальном матче настоящего межгалактического Кубка по шарикболу, в котором встретятся сборная России со сборной каких-нибудь восьминогих гума­ноидов. И наши обязательно победят, потому что это наша, русская игра, мы её родоначальники, мы передадим наш опыт новым поколениям дублёров, и нет нам равных в этом виде спорта нигде, и никогда не будет, и никакое количество ног им не поможет. И даже если этот матч будет судить прапраправнук Фридриксона или Бланкенштайна...

Рядом на табуретке сидит и углублённо мыслит сам Колька. Очевидно, что он решает какую-то очень сложную стратегическую задачу. Иногда он встаёт и обходит вокруг стола, а затем опять садится. Периодически курит, но это мало помогает. Скорее даже наоборот - его начинает клонить в сон. Как всё-таки прав был великий Панфуций, говоривший с экрана телевизо­ра устами инженера Груздева: «Трудно искать чёрную кошку в темной комнате, особенно если её там нет». Хотя возможно, что всё было наобо­рот, в смысле того, кто чьими устами говорил, но это не так важно.

Я вспомнил, кого он мне напоминает! Колька, он похож на знахаря из одноименного польского кинофильма! Только без бороды и усов, но такой же талантливый и добрый. До тошноты.

Скоро начнёт светать, а Николай так и не продвинулся в своих размышлениях ни на йоту.

Этой странной карте много лет. Её составляли Коля и его студенческий товарищ Кирюша ещё в конце восьмидесятых. Это карта военных действий, которых никогда не было. На этой карте есть как реальные, так и нереальные географические субстанции, причём последних гораздо больше.

Именно на этой карте Генерал пометил красными флажками места захоронения Апостола-3.

Сейчас уже вряд ли кто вспомнит, кому и когда пришла в голову странная мысль переименовать улицу Горького в проспект Деникина. Но именно с этой больной идеи и началось составление знаменитой карты. Вполне ес­тественно, что вместо Садового кольца, Пушкинской площади, Ленинград­ского проспекта и прочих настоящих наименований, на ней образовались: улица Врангеля, бульвар Юденича, Белогвардейская застава и Большой коммунистический тупик. Но на этом юные (тогда) градостроители и не думали останавливаться.