Лекарь и стражники хмуро кивали, печально поддакивали. Джейн косилась на них с сочувствием, и вид имела слегка виноватый. Она-то ночами, в отсутствие посетителей, валялась на улице сухой корягой и не так страдала.

Команда у нас подобралась крутая для тех мест, по которым приходилось ехать. Высокие уровни лошадей позволяли быстро передвигаться, легко преодолевать препятствия. И все же мы не расслаблялись. Вселенная Дагора зазнаек не любит. Стоит возомнить себя ко всему готовым, как система подсуетится и подсунет тебе нечто такое, к чему ты не готов и не можешь быть готов. Тем более и метеоусловия не думали улучшаться. А когда они хреновые для смертных, это значит, что им рада всякая дрянь, смертным враждебная. Разумным плохо — нечисти отрадно; нам трудности — ей усиление.

— Вот и земли Вертса! — довольно сказал мне Аврелий после переправы через неглубокую, но бурную речушку. — Видишь знак на том дереве? Животные метят территорию мочой, а барон метил знаками. Такая у него была привычка.

Я посмотрел туда, куда указывал маг. На стволе могучего дуба, на высоте человеческого роста, кто-то давным-давно вырезал символ, состоящий из переплетенных друг с другом рун смерти. При взгляде на него мне стало дурно, голова закружилась, и я потерял сознание. Очнулся лежа на земле. Надо мной склонились сразу трое: Джейн, лекарь и Аврелий. А считая Люцифера — четверо. Весточка склонилась бы тоже, но она слишком мала для этого. И ее участие выражалось в беспокойном прыгании прямо по мне. Стражники стояли в круговом карауле.

— Я что — с коня упал? — спросил я, пытаясь сесть.

— Не успел, — ответил следопыт. — Мы тебя подхватили и сняли с седла. Что случилось?

— Мне поплохело при виде знака. Не знаю, почему. Что он означает?

— Я не настолько книжник, чтобы тебя просветить. Однако, как понимаю, ничего особенного в нем нет.

— И он не мог быть заряжен вредной энергией?

— Мог, еще как мог! Но ты прикинь, когда его вырезали. Во времена расцвета Зальма, или даже до его основания. Ни один символ не удержит энергию так долго, если ни от чего не подпитывается. А этот не подпитывается — я проверил.

Мне все же удалось сесть. Тело плохо слушалось, точно не мое.

— С тобой раньше бывало подобное? — спросил лекарь.

— Нет, никогда, — ответил я. — Но я и знаков подобных прежде не видел.

— Прицепился ж ты к этому знаку! — сердито пробурчал Аврелий. — Говорю тебе: он не опасен. Но на всякий случай я его запомнил. Вернемся в Зальм — расспрошу сведущих людей.

— Ты полностью здоров, — заверил меня лекарь. — Конечно, я не великий целитель и знаток недугов — мое дело раненых по-быстрому после схваток латать да изгонять из бойцов обычные походные хвори в экспедициях вроде нашей. Однако, опять же, можешь провериться у кого получше меня по возвращении в город.

— Не исключено, что так и поступлю, — сказал я. — А пока поехали дальше. Кажется, я уже в состоянии вставить ногу в стремя.

Вотчина Вертса заросла особо мрачным лесом. Он никому не понравился бы; не понравился и нашим псам. Собаки с опаской озирались по сторонам, неуверенно оглядывались на Аврелия, теряли след. Этот лес даже ветру не нравился: нам то и дело приходилось пробираться сквозь буреломы. Баронский замок оказался таким, каким он бывает у медленно богатевших рыцарей, многими трудами выбившихся в дворяне. И после получения титула продолжавших наращивать благосостояние так же тяжело, поколениями. То доходы слишком низки, то чрезмерно высоки расходы; то на очередного владельца нападет некая блажь, мешающая ему методично набивать мошну… Господский дом неоднократно перестраивался и надстраивался, поднимаясь все выше и раздаваясь вширь, обрастая башнями, башенками и различными помещениями, соединяющими в себе хозяйственные и защитные функции. Потом вокруг появилась стена. Впрочем, скорее высокая каменная ограда со стрельницами, призванная защищать подходы к жилищно-фортификационному уродству в средине. Довольно большому уродству. И по размерам, и по виду.

Ограду тоже надстраивали и укрепляли. Первоначально возвели двухметровую. Позже довели до трех метров. Это было хорошо заметно, так как материал для работ явно брали в разных каменоломнях: он различался по цвету.

— Гадючье обиталище! — охарактеризовал родовое гнездо Вертса Аврелий. — Во двор сразу не суемся: некр тут все нашпиговал ловушками. Вон, видишь пролом какой удобный для проезда? Конечно, там ловушка. Придется нейтрализовать.

Я слез с Люцифера, снял с пояса дубину Вальдемара и вдарил по кладке там, где она была целой. Обветшавшая ограда рухнула на протяжении одиннадцати метров. И дальше упала бы, однако ее с обеих сторон поддерживали деревья, местами росшие к ней вплотную.

— Милости прошу! — сказал я. — С ловушками тебе, кастер уважаемый, в замке работы хватит. С чем не справишься, или по мане покажется дорого обезвреживать, не стесняйся обращаться — в обход пройдем.

Петляя меж подлянок и зарослей во дворе, мы добрались до ворот замка, поржавевших, но укрепленных свеженькой магией. Я вновь взмахнул дубиной — не устояли ни усиленные коваными полосами железные листы, еще сопротивлявшиеся коррозии, ни магия.

— Мокиах! — позвал Аврелий. — Мы знаем, что ты тут. А ну взял и живо вылез! Иначе заработаешь сей чудной дубинушкой в лоб, а я добавлю чем смогу.

Замок ответил глухим молчанием. То ли дубина не впечатлила Мокиаха, то ли впечатлила недостаточно.

— Ах ты засранец! — укорил некроманта следопыт. — Думаешь, мы здесь постоим и уберемся? Не рассчитывай! Мы уедем лишь вместе с тобой. Как ты будешь добираться до Зальма — сидя в седле, будучи переброшен через него тюком или волочась за лошадью на веревке — тебе решать. Нам все равно!

— Какого гребаного рожна вам надо? — отозвался наконец из глубин замка Мокиах. — Меня амнистировали! А новых преступлений в Зальме я не совершил!

— Интересная оговорочка: «В Зальме», — тут же зацепился за промашку некроса Аврелий. — А вне Зальма, значит, уже напакостил?.. Не все из нас последователи Добра, однако Зло мы готовы преследовать вне зависимости от того, на каком месте послужили ему выродки вроде тебя!

— Да зачем я вам понадобился? Ты мне прямо говори, — а насчет противодействия Злу мозги не заплетай!

— Для тебя есть работа, — вмешался в диалог я. — Работа ради общего блага, которую ты должен выполнить, если желаешь сохранить очко целым. Выполнишь хорошо — я тебе даже заплачу. По полной рыночной стоимости, не сомневайся. А откажешься — мы таки займемся противодействием Злу. Вплоть до твоего удаления из благопристойного Срединного Пространства.

— Заплатишь ты! Ага! Так я и поверил!

— Подойди поближе, чтобы видеть мой профиль. И глянь репутацию. Я всегда плачу, коли обещаю.

— Кончай дурить, Мокиах! — угрожающе сказал Аврелий, утомленный нежеланием некроса послушно сдаться. — Мы гораздо сильнее. У нас целый отряд! Есть патрульные псы. И еще лекарь, который быстро поставит на ноги любого пострадавшего. Но ты прекрасно знаешь, что я и один с тобой справлюсь. Мы это уже проверяли до катастрофы. Не заставляй меня возиться с тобой и после. А не то я могу разозлиться и временно вернусь к прежней профессии. Вигилант у меня в сердце просится в дело!

В замке что-то зашуршало. Что-то упало на пол. Некромант нервничал.

— Ладно! — зло крикнул он. — Я пойду с вами. Но сперва мне надо закончить эксперимент. Он не из тех, которые можно прервать. Или ждите снаружи, или проходите в лабораторию. Снимаю ловушки… Аврелий, старый ты пердун! Да поглотит тебя Мрак! Подсчитай, во что они мне обошлись. Я ведь собирался прожить в замке долго! Как хотите, а я требую включить затраты на ловушки в стоимость этой вашей гребаной работы!

Мы переглянулись. Идти внутрь или остаться? Остаться безопаснее, однако в одиночестве некрос мог передумать и что-нибудь выкинуть. Например, попробовать уйти в лес порталом, хоть это и проблематичное для него умение, а телепортация в Гинкмаре вообще затруднена по множеству причин. Мы с Аврелием дополнительно блокировали ее в замке и вокруг, но абсолютных гарантий ни на что не существует…