– Явно заканчивают ремонт, – продолжила Паула. – Устанавливают автопушку главного калибра и заплечный модуль. Их снимали, чтобы добраться до двигателя или центрального процессора.
– Как приятно встретить такую образованную молодую особу, – раздался низкий бас, голос вибрировал чуть ли не инфразвуком. От группы техников, возившихся рядом с роботом, отделился широкоплечий мужик, лысый как колено, но с огромной чёрной всклокоченной бородищей. – Надеюсь, и относиться к технике вы будете как положено, аккуратно. А то не успеваем чинить за вами.
– Не от меня зависит. Но я при встрече свегам передам, – улыбнулась Паула.
Вячеслав еле удержался, чтобы не замотать головой и не уровнять челюсть. Такой воодушевлённой он девушку никогда ещё не видел. Словно девчонка лет двенадцати, ей сейчас подарили новую куклу или платье, которому завтра обзавидуются все одноклассницы.
– Ха-ха-ха, – загрохотал мужик. – Зато честно, ценю. Будем знакомы. Максим Палыч, главный дрессировщик вон тех криворуких обезьян, которые второй день не могут откалибровать эту чудную машину.
– Паула, пилот.
– Вячеслав, пилот.
Максим Палыч тут же пожал парню руку, и так крепко, что кисть аж занемела:
– Ну тогда ловлю на слове.
– Извините, – голос Паулы дрогнул, – а это что у вас там? – она ткнула пальцем в установку под чехлом в углу.
– О-о-о, – широко заулыбался главный механик. – Это – весьма примечательная штука. Такой у нас ещё не было. К нам тут должны приехать две «пятёрки», – он хитро посмотрел на гостей, – вот я выбил, раз по штату положено. Пошли, покажу.
Вблизи устройство оказалось не таким уж маленьким. А когда сдёрнули чехол, Вячеслав всё-таки не удержался и удивлённо открыл рот. Это явно был истребитель, чем-то напоминавший Су-37, но раза в полтора крупнее и фюзеляж заметно толще. И не серого и голубого оттенков, матово-чёрные борта словно поглощали любые цвета. Паула аж задохнулась от счастья. Робко шагнула вперёд и нежно провела ладонью по броне.
– Не может быть! «Космический пёс». Их уже сняли с вооружения, но я год на таких успела полетать и повоевать.
– Где-то сняли, а нам отдали. Я не против. Машинка-то отличная, если к ней с любовью и умом, так она всех за пояс заткнёт. А ты, значит, на них летала даже?
Дальше начался разговор двух влюблённых в своё дело людей, для которых всё остальное в мире не существует: в чём особенности эксплуатации аэрокосмических истребителей типа «космический пёс». Вячеслав остался не у дел. Лейтенант-сопровождающий ушёл, техников отвлекать нельзя, и так работа не заладилась. Других сопровождающих не наблюдалось, вот и оставалось ходить вокруг «Громобоя» и рассматривать его с разных сторон.
– Мог бы и догадаться, где вы пропадаете.
Вячеслав устало подумал, что, кажется, здесь у всех привычка сначала подкрадываться со спины, и только потом неожиданно начать разговор. Вместо того чтобы сначала встать спереди, а затем уже говорить. Вячеслав медленно обернулся. Этого парня он раньше не видел. Высокий, тонкий в кости, отчего казался худым, чёрные кудрявые волосы спадали до самых плеч, а фисташкового оттенка глаза смотрели настолько выразительно и были настолько яркими, что впору подумать, будто он носит контактные линзы.
– Будем знакомы. Радомир, старший группы защитников Каменногорска.
– Вячеслав. А вон там – Паула.
– Я говорил, можно было сразу догадаться. Мы тут в вашу честь приготовили маленький банкет, на котором хотели познакомиться. Заходим, а вас нет. Сначала думали, куда вы пропали. А дальше я сообразил – и сюда. Ну логично же, что «пятёрки» сначала пойдут выяснять насчёт оружия, а всё остальное потом.
Радомир говорил с искроенным восхищением, но Вячеславу вдруг стало неприятно. И этот парень видел в Пауле исключительно боевую машину, словно ничем иным люди с сильными способностями защитника быть не могут. Секунду он ещё колебался – может, Варя в прошлом мире была права, и он готов растрепать какие-то чужие тайны, лишь бы покрасоваться – потом сказал:
– Не надо. Вообще про это с ней не говори. Она из пилотов на землю ушла, когда меня спасала. Мы тогда в мёртвом городе были, думали – конец уже, хорошо если половина уйдёт. Вертолёт с эвакуацией не успевает, в воздухе свалка. А Паула свой истребитель прямо на приземлившийся десант уронила. Её так тогда поломало, что если бы у нашего медика с собой не оказалось регенерата – не довезли бы, – и мысленно себя похвалил: вроде даже врать не пришлось совсем.
– Понял лучше, чем ты думаешь. И остальным скажу.
– Не думаю, что понял.
– Да нет, – Радомир ответил неожиданно сухо и серьёзно. – Нас вместе с вами сейчас четырнадцать. А так я должен был уже ехать в университет, оставить группу на Матиуша и уехать. Но в апреле Матиуша подбили, причём точно, как ты и говоришь. Он случайно оказался без прикрытия на острие атаки. Обманули нас инсекты, обошли – а он спас. Машина горела уже, а он продолжал стрелять. В общем, нас сразу предупредили, что как он из больницы выйдет, сюда ему лучше не возвращаться. И ему тяжело в этих местах будет, где он горел. И остальные… Они же виноватыми себя будут чувствовать, даже если на деле ошибки не было, все эту ошибку себе придумают, типа это из-за них он так. Поэтому я прослежу, о прошлом никто с вами говорить не станет. А теперь пошли, нас ждут, – и заорал: – Палыч, отдай нам девушку! Твоими железками сыт не будешь, у нас там стол пропадёт.
– Ага, а как технику ломать, так сразу: Палыч, чини, – буркнул главный инженер, но согласился: – Ладно, беги, девочка. А то и в самом деле заболтал я тебя, соловья баснями не кормят.
Всю дорогу обратно Вячеслав и Паула пытались дознаться, чего там приготовили, но Радомир лишь загадочно улыбался. Оказалось, не зря: как им и обещали, в столовой был накрыт самый натуральный банкет, словно в ресторане, и вдоль длинного стола выстроились остальные защитники. Одиннадцать человек, три девушки и восемь парней. И если парней Вячеслав как-то рассортировал сразу, то о девицах сложно получалось сказать что-то определённое – одетые в одинаковую школьную форму, они казались очень похожими. Все три высокие, симпатичные, со спортивной фигурой. Две блондинки, третья рыжая.
– Ну что, начнём знакомиться? Меня, как старшего в группе, все, включая новых, знают. Но традиция, потому представлюсь. Радомир. Студент-заочник третьего курса. Теперь давайте вы. По именам и без лишних вопросов, ясно? Все подробности, если захотите, расскажете сами и потом. А сегодня у нас праздник, – в сторону стоявшей за столом команды полетел строгий взгляд, как предостережение.
– Вячеслав. Я из Сахалино-Японской промышленной зоны. Класс «Б-три».
– Паула. Из Ирландской промышленной зоны. Тоже класс «Б-три».
– Ух ты, – воскликнул худощавый рыжий парнишка лет четырнадцати. – А я Денис. «Г-один» если что. В общем, Радомир, ты меня прости, но я их всё равно расспрашивать буду. Интересно же, как живут в большом городе.
Вячеслав же подумал, что, кажется, строгий взгляд командира предназначался именно рыжему.
– Дам пропускают вперёд, – ехидно сказала одна из блондинок. – Ну Дениса мы пропустили, теперь остальные. Я – Вера. «Б-два». А это…
– И не надейся. Ольга, – тут же ответила вторая блондинка. – Класс «Б-три», как ты помнишь.
Вячеслав только тут сообразил, что эта Ольга – его одноклассница. Просто он тогда на уроке смотрел невнимательно и сейчас не сразу узнал. С Верой они ровесники и соперницы, а вот третья, рыжая, младше, класс девятый или даже восьмой, просто выглядит старше.
– А я Люба, – как раз представилась рыжая. – Но тоже сама по себе. Да, я тоже «Г-один», вынуждена всем объяснять, что вот с этим рыжим нахалом и балбесом мы не родственники.
Остальные заулыбались, видимо, это была какая-то давняя и понятная всем шутка, Вячеслав же ощутил, насколько он пока ещё здесь чужой.
Дальше начали представляться парни, просто назывались и жали руку. Толстенький, кругленький и на вид какой-то мягонький, при этом ростом как минимум на полголовы выше остальных – Дмитрий, он в этом году заканчивал школу. Невысокий и плотный татарин Булат, рядом тоже невысокий, но худощавый Камиль, татарин или башкир, и учились оба в параллельном десятом классе. Тощий, костистый, нос клювом и огромные хрящеватые уши – Женя, он учился в девятом, как и круглолицый черноволосый паренёк, который выглядел как-то по-деревенски – нос картошкой, немного грубоватые черты и крепкая по-крестьянски фигура – Дмитро. Ровесник Дениса, русоволосый и нос в конопушках – Ягор, почему-то представился он именно через «я», а не через «е». И натуральный швед или норвежец, единственный, у кого даже волосы были светлые, как платина – Кай, он был ровесником Дмитрия, хотя и учился в соседнем классе.
