— Да, — кивнул головой Орлов, подтягивая к себе бутылку.

***

В прошлый раз, когда она собирала свои вещи, было легче. Тогда злость и обида придавали сил и энергии. Сейчас же руки не слушались, а в голове стоял такой туман, что она порой удивлялась, как вообще хватало сил еще и складывать их аккуратно в чемодан, а не запихивать как попало.

До жути хотелось напиться. Останавливало только одно — ей вскоре садиться за руль. Ни минуты лишней не останется в этих стенах, рядом с человеком, который считает ее потаскухой. Не стоило ему вообще ничего рассказывать и объяснять.

Все мужчины одинаковые. Они считают, раз тебя изнасиловали — или даже просто попытались это сделать — значит, ты сама виновата. Сама вела себя вызывающе, провоцируя мужчину на подобные поступки. С одной стороны и Вика так считала.

Но, Боже, как хотелось услышать от своего мужчины обратное! Как хотелось защиты и понимания, а не сомнений в виноватом взгляде. Не упреков в голосе.

Только Дима — Дима, который ее толком и не знает, по сути, совершенно чужой человек — принял ее сторону, встал на ее защиту. А ведь она ему толком ничего не объяснила.

Когда сборы были закончены, Виктория устало обвела комнату взглядом. От воспоминаний слезы снова хлынули из глаз. Нет! Она не будет раскисать, не позволит себе этого, как бы ни хотелось. Не здесь, не сейчас...

Резко выдохнув, проверила, на месте ли документы и ключи от машины, выключила свет и покинула комнату. Заявление на увольнение она оставила на тумбочке. А Анне она отправит утром сообщение. Ведь даже ей она не сказала о своем отъезде.

Было раннее утро, и школа еще спала. Вика старалась двигаться бесшумно, при этом пришлось волочить чемодан в руках — колесики слишком громыхали, вызывая в полной тишине неприятный озноб.

Петляя по темным коридорам, она вспоминала свой первый день на новой работе, вспоминала и хорошие моменты и плохие. И через какое-то время заметила, что улыбается. Как бы то ни было, а работа ей нравилась. И, возможно, могло сложиться всё иначе… могло…

Охранник выпустил ее машину без лишних вопросов. И Вика двинулась в предрассветный лес по знакомой дороге. Домой. Включила радио погромче и когда заинрала знакомая песня, подпевала...громко, почти срываясь на крик.. Так было легче...

***

— Ты же понимаешь, ей не место в школе, — заявила Элла, зайдя утром к нему в кабинет.

На ней было обтягивающее темно-синее платье с глубоким декольте, неизменные высоченные каблуки и броский макияж, делающий ее лицо неестественным, кукольным. А еще новые духи. Почему то этот момент он уловил сразу. Запах ему не понравился. Ваниль. Никогда не любил этот аромат. Слишком приторный, как и женщина стоявшая перед ним.

Сергей недовольно нахмурился, отложил в сторону папку с документами, откинулся на спинку кресла. Будто ему заняться больше нечем, как выслушивать ее претензии. В следующий раз придется запирать кабинет от непрошеных посетителей. Впрочем, ему недолго оставаться в этой школе директором. Решение уйти не изменилось.

— А ты сегодня на работу собралась в таком вызывающем наряде или я дал тебе выходной? — приподняв бровь, холодно поинтересовался он.

Эллочка вся подобралась, приняла игривую позу, упираясь кулачками в бока. Гляди — вот-вот закружится, демонстрируя свою точеную, соблазнительную фигурку.

— Нравится? — улыбнулась она, и в уголках глаз прорезались едва заметные морщинки.

— Сказать честно? Мне без разницы. Но я бы настоятельно попросил в рабочее время одеваться скромнее. А еще не лезть не в свои дела. Вопрос Виктории тебя не касается. Я ясно выразился?

Женщина со злостью поджала губы, но и не думала отступать.

— Когда ты успел стать таким глупцом? И чем так тебя околдовала эта потаскушка, прыгающая в койки к разным мужикам?

— Заткнись! — не выдержал Сергей. — Чем ты сама лучше, скажи? Уж передо мной-то можешь не выделываться. Я ведь прекрасно знаю с кем ты еще спала помимо меня.

— Ты же знаешь, чувствуешь, — подходя ближе и резко опуская ладони на стол, продолжила взволнованно, не замечая его злости, его намеков. — Я подхожу тебе, Я, а не она! Ну, признайся же! Хотя бы сам себе!

— Элла! Ты хоть сама слышишь, какую чушь несешь? Я в сотый раз повторяю: между нами ничего больше нет и быть не может. Прими это и прекрати унижаться! Этим ты меня не вернешь.

Он встал из-за стола и подошел к окну. И так на душе было паршиво, так паршиво, что он не был в состоянии нормально все обдумать. А ведь еще помимо личных дел была и работа. И тут еще на его голову Элла свалилась с утра пораньше. Жаль нельзя избавиться от нее по щелчку пальцев. Еще лучше отмотать время назад. Тогда бы он тысячу раз подумал, прежде чем прикасаться к этой женщине.

Голова раскалывалась от выпитого спиртного. Он не спал целую ночь. Терзался хмельным желанием пойти к Вике в комнату. Поговорить. На этот раз без предвзятого мнения и злости, на нее, на себя, на эти чертовы обстоятельства, постоянно мешающие их отношениям.

И не шел. Как ни хотелось ее обнять, ощутить знакомый, родной запах, увидеть в глазах обожание с ее стороны. И сам не понимал, что именно его останавливало.

И даже когда из окна заметил знакомый автомобиль, отъезжающий от гаражей, зная, кто именно сейчас покидает школу, так и остался стоять, прикованный к полу, точно ноги свинцом налились.

Он прекрасно понимал, что ведет себя по-идиотски глупо и нелепо. Ревнуя, как мальчишка, подозревая любимую женщины во всех смертных грехах. И ничего не мог с собой поделать. В памяти, вопреки желанию, всплывал образ Натальи. Ее отношение к нему, ее выбор в пользу другого мужчины. Женщины все одинаковы. Ищут там, где лучше.

— Сергей, — вырвала его из оцепенения Элла. — Тогда скажи, как мне тебя вернуть? Как? Ну, я же лучше.

— Элла, я никогда не был твоим. Между нами всегда был лишь секс, без обязательств, без эмоций и дальнейшего выноса мозга. Я никогда тебе ничего не обещал, даже не намекал. Просто приходил и трахал, когда появлялось желание. Неужели это так сложно понять? И я не виноват в том, что ты напридумывала себе Бог знает что!

Элла казалось ничего не слышала или не хотела слышать.

— Эта дрянь тебя не стоит! — упрямо стояла она на своем.

Орлов никогда до этого не поднимал руку на женщину. Так его учил отец. Табу. Но в данный момент рука сама поднялась на стоящую рядом Эльвиру. Звонкая пощечина, казалось, оглушила обоих.

Эллочка вскрикнула от неожиданности и тут же прижала ладошку к покрасневшей щеке.

— Пошла вон! — сквозь зубы прорычал Сергей.

— Я тебя предупреждала, — ласково обняв, сказала Машка, — не стоило ехать в эту школу.

После рассказа о произошедших злоключениях сестры она долго ругалась, потом молчала, и вот сейчас, наконец, успокоившись, присела рядом. Вика вытерла слезы и уткнулась в плечо сестры. Возвращение домой оказалось болезненнее, чем она предполагала. Проклятый Красновский сумел во второй раз испоганить ей жизнь. Впрочем, и Орлов оказался тем еще «идеальным мужчиной». Поверить слухам и сплетням для него оказалось проще, чем ей. Что ж, он сделал свой выбор.

— Не реви, все образуется. Вот увидишь. Сейчас мои слова покажутся тебе глупыми и неуместными — так всегда бывает, но со временем ты поймешь — я была права. И на Орлова своего забей. Не стоит он твоих слез. Даже если одумается и приползет прощения просить, не вздумай раскисать. Ты заслуживаешь мужчину, который не станет в запале и ревности рубить сгоряча. Мужчину на которого можно положится, а не бояться всю жизнь, что он вот легко возьмет и перечеркнет ваши отношения...

— Девочки, чай будете?

В комнату осторожно заглянула мама. Машка сразу притихла, махнула рукой, мол, потом, сейчас не время. И мама молча прикрыла дверь.