Да-да, не в кабинет, гостиную или на крайний случай (очень крайний) спальню, а на кухню! От удивления я даже в сумку вцепилась, будто у меня пытались её отнять, не понимая, а что, собственно, происходит? Может, он завтракает ещё?

Но нет, на столе было девственно чисто. Только в воздухе витал приятный аромат хорошего кофе.

— Садитесь, Нина, — Бестужев махнул рукой на угловой диван, перед которым и стоял кухонный стол. С другой стороны располагались табуретки — сам писатель сел на одну из них. — У меня к вам несколько вопросов.

Я понимающе кивнула, непроизвольно рассматривая идеальный орлиный нос Бестужева. Тонкие губы, щёки с лёгкой небритостью, смуглая кожа, широкие брови и светло-зелёные глаза — красавчик. Я вдруг поняла, что этот мужчина напоминает мне Эдриена Броуди — такой же тип лица. Вроде бы и не скажешь, что классическая красота, но в ней безумно много обаяния и харизматичности. Только вот Броуди — человек улыбчивый, а Бестужев… м-да.

— Конечно, я отвечу на все ваши вопросы, Олег… м-м-м…

— Можно просто по имени, — откликнулся он, выбив у меня из лёгких весь воздух. — Вопрос первый… Насколько быстро вы печатаете?

— Вслепую, — ответила я, кашлянув. — Сколько знаков, не знаю, но быстро.

— Очень хорошо. Вон там, — Бестужев показал за свою спину, — есть кофемашина. Посмотрите на неё. Сможете мне делать на ней кофе?

Моё удивление усилилось.

— Конечно. — Я не выдержала и поинтересовалась: — А что, она какая-то очень сложная?

— Я до вас пробовал двух девушек, они не справлялись, — ответил Бестужев так же серьёзно, без улыбки. Хотя ситуация, на мой взгляд, была комичная. — Видите ли, я люблю кофе в зёрнах, который нужно молоть прямо перед тем, как делать напиток. Кофемолка у меня отдельно. Вон она, рядом стоит. И весы кухонные. Сначала надо отмерить на весах ровно четырнадцать граммов зёрен, потом смолоть их, сварить кофе, взбить молоко…

— Нарисовать взбитым молоком сердечко… — не выдержала и пошутила я и нисколько не удивилась, когда Бестужев серьёзно произнёс:

— Можно без сердечек. Просто кофе. Я пью такой раз в день, как раз перед тем, как сажусь работать. Мне казалось, ничего сложного, но ваши предшественницы не справлялись. Вы справитесь?

— Надеюсь.

— Хорошо, — он величественно кивнул. — Третий вопрос… Я работаю шесть дней в неделю, с девяти до двух, отдыхаю только по воскресеньям. Вас устраивает?

— Я буду нужна вам с девяти до двух? — уточнила я, не веря своему счастью.

— Да, — подтвердил Бестужев, но тут же признался: — Но это не точно. Видите ли, творчество — процесс непредсказуемый. Поэтому… Иногда я заканчиваю раньше, иногда — чуть позже. Сразу после этого я сажусь обедать, а вы можете уходить.

Шикарные условия. И мне полчаса до дома! Теперь я буду чаще видеть Машу!

— Меня устраивает, — выдохнула я, скрестив под столом пальцы. — Более чем.

— Замечательно. Как у вас с английским?

— Как у всех — читаю и перевожу со словарём, — пошутила я и даже застыла, когда этот манекен улыбнулся уголками губ. Ого! — В общем и целом у меня средний уровень. Могу перевести что-то простое, деловое письмо сочинить, по телефону ответить.

— Вполне достаточно. Английский бывает нужен, но редко — я на всякий случай спросил. У вас дети есть?

От резкой смены темы я даже слегка вздрогнула.

— М-м-м… Да, есть. Девочка, семь лет.

— Я почему спрашиваю, — Бестужев вздохнул, поднял руку и взъерошил волосы. Вот откуда этот беспорядок на голове! — Девушек с детьми детсадовского возраста я не беру — болеют часто, а мне без помощницы тяжело. Постарайтесь, пожалуйста, пореже брать больничные.

— Не переживайте, я вообще не помню, когда последний раз брала больничный, — ответила я честно. — У меня хорошее здоровье, да и Маша редко болеет. Тьфу-тьфу, конечно… Но вот с начала учебного года ни разу не было пока.

— Очень хорошо, — глаза у Бестужева радостно заблестели. — Значит, вы мне подходите. Если хотите, к работе можем приступить сегодня же.

— Сегодня?.. — я опешила.

— Ну да, — он пожал плечами. — Давайте я объясню, что нужно делать, заодно покажу, как пользоваться кофемашиной. Вы будете кофе?

— Буду, — ответила я, глядя на него с открытым ртом. Это что же, Бестужев мне сейчас станет кофе варить?! САМ?!

Я сплю и попала в рай, наверное. Хотя… нет, стоп!

— Подождите! — воскликнула я, и мужчина, уже приподнявшись с табуретки, сел обратно и вопросительно посмотрел на меня. — А-а-а… зарплата у меня какая будет?

— Да, — он вновь взъерошил волосы, назвал сумму — и от счастья я едва не заплакала. Больше моей зарплаты в редакции! Да он шутит! — Но есть нюанс.

— Какой? — я насторожилась.

— Это всё будет неофициально. Никаких записей в трудовой книжке, никаких договоров. Просто два раза в месяц деньги на карточку, и всё.

Тьфу! А я уж думала!

— Меня устраивает!

Нина

То, что Бестужев — сложный человек, я поняла давно, но, насколько он сложный, по-настоящему — только сейчас.

Сразу после того, как я сказала, что меня всё устраивает, Бестужев, налив кофе и мне, и себе, пошёл вглубь квартиры — показывать моё рабочее место. И привёл меня в шикарный кабинет, где всё вокруг было деревянным — шкафы, мебель, пол и даже потолок. Как будто мы с ним очутились внутри музыкальной шкатулки. А ещё здесь оказалось столько книг, что я в буквальном смысле открыла от изумления рот, — все шкафы были забиты ими под завязку. Старые и новые, спрятанные за тонким стеклом, они манили меня и притягивали взгляд настолько, что я даже не сразу заметила всё остальное.

Остальным были два стола в разных концах кабинета: один — побольше и возле окна, другой — поменьше и ближе к двери. Тот, что поменьше, стоял так, что было видно экран монитора, а вот второй — наоборот. И оба были завалены бумагами.

— Будьте осторожнее с кофе, — предупредил Бестужев, показывая на стол поменьше. — Не залейте ничего. Вот ваше рабочее место. Садитесь, сейчас буду всё показывать.

Я послушно опустилась в компьютерное кресло и с трудом удержалась от того, чтобы не начать кататься в нём по полу. Всегда любила это развлечение, особенно когда нервничала.

— Первое, — произнёс Бестужев, склоняясь надо мной так, что я сразу вжалась в спинку, пытаясь стать как можно незаметнее. Но с моими объёмами, особенно в области груди, это проблематично. Однако мужчина смотрел сейчас не на неё, а куда-то на стол. Вытащил из-под кипы бумаг мобильный телефон — обычный смартфон — и продолжил: — Вот телефон. Вы отвечаете на все звонки, но, если он завибрирует — звук на нём отключён, — выходите в коридор, разговорами меня беспокоить не нужно. Отвечать на все звонки без исключения. Если это спам, кладёте трубку и добавляете номер в чёрный список. Если звонит моя мама, терпеливо выслушиваете её, поддакиваете и просите перезвонить вечером. Если звонят из издательства, записываете информацию и говорите, что я ознакомлюсь с ней, а потом наберу им сам. Самое главное: вы ни в коем случае не беспокоите меня. Никаких вопросов! Всё понятно?

— Не совсем. — Я нахмурилась, глядя на серьёзного Бестужева, который стоял, возвышаясь надо мной, и держал в руке мобильный телефон. — Если, например, у вашей мамы или у сотрудника редакции будет срочный вопрос?..

— Все срочные вопросы могут подождать до обеда, — покачал головой мужчина. — Так и говорите собеседникам. Да, и ещё… Поскольку это мой телефон, на него могут совершать и другие, более личные, звонки. На них тоже отвечаете, всем говорите, что я перезвоню при необходимости.

У меня глаза на лоб полезли.

Честно говоря, я думала, что Бестужев предлагает мне замену стационарного телефона. А это… его личная труба? Он шутит, что ли, так? Я бы в жизни не доверила свой телефон незнакомой женщине! Мало ли, что она может сделать? Фотографии из галереи поудаляет нужные, имена в телефонной книге перепутает, переписку в мессенджере читать будет. И это я ещё молчу про банковские приложения!