— Просто моя мать понятия не имеет, от кого забеременела. Что ты так таращишь глаза, Нина? Бывает и такое. Нет, она не алкоголичка, всего лишь женщина, для которой секс не великое таинство, как для тебя, а не более чем приятное и полезное для организма действо. Она в то время встречалась с несколькими мужчинами, и это если не считать случайные связи. И от кого конкретно забеременела — не знала. Поэтому отчество у меня, скажем так, произвольное.

— Ничего себе история… — пробормотала я обескураженно. — Ваша мама — своеобразный человек, Олег…

— О да, — протянул Бестужев с иронией. — Весьма.

— А вы похожи на неё? Или нет? Как вы считаете?

— Хороший вопрос, — кивнул мой собеседник. — Как тебе сказать… Если смотреть поверхностно, то похож. Потому что я, как и она, легко отношусь ко многим вещам, в том числе к сексу. Легко, но не безответственно — и в этом разница между нами. Кроме того, моя мать активно навязывала мне свой образ жизни, собственные умозаключения, пыталась вылепить из меня свой образ и подобие. Я так делать точно не стану. В отличие от неё, я хорошо понимаю, что такое личные границы.

Мне хотелось задать Бестужеву ещё миллион вопросов, но я постеснялась. Хотя он не выглядел человеком, который говорит о болезненной для себя теме, но я думала, что это напускное. Не может не трогать поведение матери или отца! Просто Бестужев привык к нему.

Поэтому я решила сменить тему и спросила своего писателя, что он думает о поступке Андрея Герасимова. Точнее, о причине этого поступка.

— Вы ведь книги пишете, может, поймёте его лучше, чем я. Неужели нельзя было просто расстаться? Зачем ещё и увольнять, да настолько подло…

И тут Бестужев вновь безмерно меня удивил, заявив:

— Странно, что ты этого так и не поняла, Нина. Герасимов решил отомстить тебе за нелюбовь.

— За что? — я вытаращилась на Бестужева с открытым ртом. Шутит он так, что ли?

— За нелюбовь. Это очевидно. По крайней мере, судя по тому, что мне рассказывали о вашем романе.

— А много рассказывали?

— Достаточно, — усмехнулся Бестужев. — У Герасимова корона на голове, Нина. Добротная такая и тяжёлая. А тут ты — простая женщина, работник издательства, которое принадлежит его отцу, и столько времени сопротивлялась. Да и потом встречалась с ним будто бы делала одолжение. Как будто это не он — принц на чёрной «бэхе», а ты — принцесса на горошине. Вот этот королёк и решил тебе так отомстить, показать твоё истинное место. Натура у него подлая. Кстати, не знаю, обрадует это тебя или огорчит, но, скорее всего, Герасимов-младший ещё появится в твоей жизни.

Я вспомнила недавнее сообщение в мессенджер и чертыхнулась про себя.

— Для чего?

— Ну а как же? Цель не достигнута, ты не валяешься, обливаясь слезами, у него в ногах и не просишь о милости. Так что, — Бестужев криво усмехнулся и кивнул подошедшему официанту, который принёс наконец наш заказ, — новогодний корпоратив Герасимову будет кстати.

— Если он туда придёт…

— Придёт, конечно. На этот счёт уж точно можешь не беспокоиться.

Нина

Больше мы с Бестужевым не обсуждали ни его мать, ни Андрея — я решила, что хватит с нас неприятных тем, и быстренько переключила своего писателя на книги. Сначала на чужие, потом и на его собственные. Переключился он отлично, и мы провели в ресторане почти два часа, разговаривая о творчестве. И больше бы провели, если бы в один прекрасный момент не позвонил папа и не поинтересовался, когда я буду дома и можно ли без меня обедать.

Мне стало дико стыдно! Променяла семью на интересный разговор с Бестужевым. Эх ты, Нина!

— Скоро буду, — протараторила я в трубку. — Обедайте, конечно, не ждите меня!

Сбросила вызов, посмотрела на собеседника и виновато улыбнулась, разводя руками.

— Да, Нин, твой рабочий день закончен, — кивнул Бестужев. — А вот мой, пожалуй, сейчас только начнётся. А то я за утро почти ничего не написал, нехорошо. Сейчас приеду и попытаюсь сделать хоть что-то.

— Может, лучше отдохнуть?

— Да я не устал.

Бестужев расплатился по счёту, захватил из-под стола пакет из секс-шопа, попрощался со мной до завтра — и мы разошлись по домам.

Дома меня захватили уже другие дела — Машины уроки и её вопросы, среди которых, слава богу, не нашлось вопроса о том, почему я сегодня пришла позже, чем обычно.

Кстати, книгу, которую для Маши подписал Бестужев, дочь торжественно водрузила на «почётную» полку, где стояли её любимые литературные произведения, и заявила, что обязательно прочитает, когда вырастет. А пока, так уж и быть, повременит, раз уж я просила ничего не читать у «своего писателя».

Да, именно благодаря Маше я начала называть Бестужева «своим писателем». Как-то это так легко и непринуждённо подхватилось… Словно он и правда был «мой». Будто я имела на это полное право.

Не увязнуть бы мне в этом, конечно.

Потому что, несмотря на всё собственное сопротивление, я уже давно чувствовала — нравится мне Бестужев. И сильно. Причём, в отличие от Максима и Андрея, он вызывал у меня не только физическое влечение и мощную симпатию, но и дичайшее любопытство.

Ни с Максимом, ни с Андреем мне настолько интересно не было.

Я вдруг вспомнила, что ещё мы обсуждали с Бестужевым в ресторане, и непроизвольно улыбнулась.

— Вы уверены, что Алле не придётся по вкусу завтрашний спектакль? — поинтересовалась я в какой-то момент, глядя на то, как мой собеседник с аппетитом ест лазанью. — А то, может, она любитель… Я ведь придумывала план, рассчитывая, что нет…

— Я твой план скорректирую, не переживай, — ответил Бестужев невозмутимо. — Побежит прочь, сверкая пятками. Правда, я не уверен, что после этого она всё равно не пойдёт на телевидение. У Аллы много общего с твоим Андреем, мне кажется. Есть такие люди — которым обязательно хочется отомстить тем, кто их хоть как-то задел. Даже если ничего особенного этот человек и не сделал — всё равно хочется.

— А вы не такой?

— Я — нет. Но не по причине высокоморальности, как ты, например. Мне просто лень тратить время на подобную ерунду.

Именно в этот момент я впервые подумала о том, что Бестужев — честный человек. Хотя сам он однажды говорил мне обратное, но мало ли что он сам о себе может думать? Было у меня ощущение, что врёт Бестужев всё же редко, хотя и умеет это делать.

Но если уж врёт, то обязательно — профессионально.

Нина

На следующий день я встала с кровати с ощущением лёгкого мандража. Хотя нет, вру — не лёгкого, а очень даже сильного! Уверена, Бестужеву всё до лампочки, поднялся как обычно и ходит невозмутимый по квартире. Кстати, интересно, а кто у него убирается и когда? Наверное, клининг какой-нибудь приходит, и не по утрам, когда он работает, а позже. Не сам же он полы намывает? Хотя я бы не удивилась… Бестужев всё-таки странный человек. Не знаю, какой у него диагноз, — и не уверена, что хочу знать, — но странностей точно навалом.

Я быстро позавтракала с Машей и отцом и поехала на работу. По пути услышала вибрацию мобильного телефона в сумке, думала не смотреть — мало ли, опять Андрей, ещё испортит мне настроение напрочь! — но любопытство всё же пересилило.

«Генеральный вернулся из отпуска, — писала Оля Артемьева, моя бывшая коллега и однокурсница. — Ему вчера наш главред рассказал про выкрутас с твоим увольнением. Хотя Андрей просил его молчать, даже бабло сулил, как оказалось, представляешь? В общем, Арсений Викторович отстранил Андрея от управления, передал его обязанности коммерческому директору. Такие вот дела».

Такие дела… м-да…

То, что Андрей решил воспользоваться отсутствием отца, было мне давно понятно. Если бы Герасимов-старший был на месте, наш главред пошёл бы разбираться к нему, и всё бы закончилось даже не начавшись. Но трогать Арсения Викторовича в отпуске старались лишь по крайним случаям, вот и отложили мой «вопрос» до его возвращения. Конечно он не сильно обрадовался, но сомневаюсь, что это для генерального большая катастрофа. Пожурит Андрея, пропесочит, а потом простит и дальше будет готовить из него преемника.