Пацан, ожидая ответ, отвлекся от задумчивого рассматривания Любиных ушей и ощупывания своих для сравнения и вскинул на нее удивленные глаза.

— Так он же проклятый с рождения! В его роду всегда рождается дракон с каменным сердцем. Он не может лететь к священной горе. Там, в небе, сердце не выдержит и разобьется на куски от песни ветра в крыльях. Эндерк не найдет себе нормальную жену. Ни одна драконица не выйдет за него замуж, лишившись возможности иметь детей. Только любовь дарит радость продолжения рода. Таков завет богов.

Слова Кройтека в конце прозвучали так, словно он много раз их слышал и за кем-то повторил. А потом этот беспардонный «одуванчик» неожиданно выпалил:

— А тебе Эндерк нравится?

Люба, которая на мгновение ушла в себя, обдумывая услышанное, ответила машинально, не сразу сообразив, кому и что она говорит:

— Симпатичный так-то, еще бы вел себя нормально…

Привело женщину в чувство только ехидное хихиканье и комментарий Шизы: «От ду-ура! Вляпалась ты теперь по самые уши! Завтра весь драконячий поселок знать будет, что ты на муженька чешуйчатого запала! Вот у местных кумушек праздничек будет, языками перемалывать…»

Но словечко не птичка, а Кройтек его не пропустил, поскольку разулыбался довольно.

— Вот! Значит, не выйдет ничего у Михасевой дочки. Она с дитенком вдовая осталась и всем в уши пела, что раз сын есть, то рано или поздно Эндерк на ней женится. Больше не на ком, — передразнил он тоненьким голоском, — ведь не может будущий повелитель быть холостым. Эндерк ей и не нужен, Брельха в повелительницы хочет. А он хороший! Лучший вой. Знаешь, как его все уважают! — горячо нахваливал паренек Любиного мужа. Видимо, тот был его кумиром, а жадная дочка неведомого Михася добрых чувств у него не вызывала.

— Ты ведь не отдашь его Брельхе? Ну, раз он тебе нравится? А? — допытывался пацан, нимало не заботясь, что о таких вещах как-то не особенно принято говорить с едва знакомыми драконами, да еще и в таком юном возрасте.

Шиза в голове хихикала и советовала сказать «отдам», чтобы посмотреть на реакцию обнаглевшего в своем панибратстве «одуванчика».

Люба, которой суровый дракон действительно чисто внешне был симпатичен, задумалась.

— Знаешь, мне повелительницей, конечно, быть неохота. Но вот мужем просто так раскидываться я тоже не собираюсь. Обойдется эта ваша Брехуниха, или как там ее.

— Так эльфийка и не может повелительницей стать, — отмахнулся Кройтек. — Просто женой будешь. Повелительница, она мужу ровня. Надо драконицей быть или чтобы боги сердца объединили. У Эндерка-то каменное, а ты и вовсе эльфийка. До горы не полетишь без крыльев.

Подросток так увлекся философскими рассуждениями на тему межвидового брака и того, что может выйти из союза эльфийки с драконом, что даже забыл о первоначальной цели своего визита, как, впрочем, и Люба.

Грохот в дверь, заставивший их вздрогнуть и потерять нить разговора, напугал обоих.

Из коридора раздались спорящие голоса, тяжелый топот бегущих ног, а потом дверь распахнулась и в комнату ввалился угрюмый мужик с заплаканной светловолосой беременной женщиной. По большим голубым глазам Любовь Михайловна сразу догадалась, что это, вероятно, мама Кройтека, а поддерживающий ее под локоть суровый вой, скорее всего, его отец.

Вслед за ними вошел Эндерк и окинул взглядом сидевшего на стуле у окошка подростка и тоненькую фигурку жены, утонувшую в большом кресле, зябко закутавшись в плед. Затем он хмуро спросил:

— И кто мне объяснит, что тут происходит?

Кройтек, который еще пару минут назад рассуждал весьма здраво и по-взрослому, моментально превратился в напуганное малое дите. Вид матери быстро напомнил парню, что он к эльфийке не поболтать пришел, а заглянул на минутку по делу. Кто же знал, что ушастая тетка окажется нормальной и вести себя будет по-простому, словно старшая сестра, которая и объяснит, и пожурит, и подзатыльник, если что, отвесит в воспитательных целях. Совсем не такая, как про эльфов говорят, а даже лучше некоторых дракониц. Той же Брельхи!

Отец парня что-то негромко буркнул жене и шагнул к сыну. Дракон ухватил отпрыска за шкирку так, что рубаха затрещала, а сам Кройтек испуганно побледнел настолько, что пятнышки веснушек на носу исчезли.

— Не извольте беспокоиться, командор, я с ним разберусь. Взял моду нос совать куда не просят, неслух! Мать до слез довел…

Мужик кивнул жене следовать за ним и потащил пацана к выходу, бросив недобрый взгляд на эльфийку.

Кройтек в его руках ухитрился извернуться и полупридушенно из-за скрученного ворота рубахи просипеть:

— Ты обещала, обещала…

Семейство скрылось за входной дверью, а муж прошел через комнату к Любиному креслу и встал, возвышаясь над ней. Сложив руки на груди, дракон буравил девушку взглядом.

— И что же ты обещала, Милюбэль? А главное — что попросила взамен? — Холодный подозрительный взгляд и злые рычащие ноты в голосе неожиданно рассердили Любу.

— Он просил, чтобы его мать благополучно родила, — спокойным и не менее холодным тоном ответила она, вскинув голову и посмотрев Эндерку в глаза. — Кройтек очень любит родителей. Я обещала сделать все, что в моих силах, и сдержу обещание. А взамен…

Она заметила, как сжались кулаки ее мужа и вздулась вена на шее, когда он стиснул челюсти.

— Я ничего не просила взамен. Добро не разменная монетка. Или его делают, не ожидая ничего, просто так. Или это не добро. — Она чуть насмешливо смотрела, как его зрачки удивленно расширились. — Кройтек — единственный из вас, кто разглядел во мне хорошее и просто пришел. Без угроз и запугиваний. Попросил, объяснил как мог, когда все молчали. Дети ни в чем не виноваты, и наказывать их за ошибки предков — это неправильно. Не знаю, что ожидает меня на вашем ритуале… — она внимательно наблюдала за реакцией дракона, — но я сделаю все, что в моих силах.

Эндерк с недоверием разглядывал эту хрупкую девчушку с острыми ушками и, похоже, стальным характером. Если ранее ее вид иногда вызывал жалость, то сейчас в сыне повелителя драконов где-то глубоко в душе появилось чувство, похожее на уважение.

— Посмотрим. — Он отвернулся, чтобы не выдать своих эмоций, и направился к двери, бросив через плечо: — Тебе стоит отдохнуть. Вставать придется до рассвета. Я поставлю воев у дверей, чтобы тебя не побеспокоили больше.

Дракон ушел, а Люба задумчиво смотрела ему вслед.

«Он вроде тебе поверил», — заметила Шиза.

«Я его не обманывала».

«Да я-то знаю, но он не знает! Однако поверил!»

«Только я для него все равно чужачка. — Любины губы изогнулись в горькой улыбке. — Для них всех».

«Ой, да ладно! — Шиза была явно чем-то довольна. — Нормально все. Сведениями опять же разжилась. Вот ритуальчик удачно пройдет, и, возможно, эти ящерицы к тебе проникнутся. Пошли спать, а?»

Откровенно говоря, Любе казалось, что она ни за что не уснет, но стоило голове коснуться подушки, как женщину словно выключили.

Разбудило ее легкое касание чужих пальцев, погладивших по щеке, и заверещавшая будильником Шиза. Кстати, ИИшный червяк сообщил, что драконище торчал в спальне уже минут десять и пялился, между прочим, на то, как Люба спит.

«Хотя на что там у тебя пялиться?» Настроение у Шизы с утречка было боевое и ехидное.

Где-то внутри Любовь Михайловна уловила, что симбионт нервничает и тоже опасается неудачного проведения ритуала, хотя и непонятно почему.

— Собирайся. Времени мало. Я чувствую, что ты не спишь, — прервал размышления женщины голос мужа. — Светает почти, а еще надо добраться до места.

Про рассвет это он сильно преувеличил. Когда они в сопровождении десятка воев вышли за ворота казармы, с высоты им весело подмигивали звезды, а небо на горизонте даже не планировало светлеть.

Мужчины по одному оборачивались и взмывали в воздух крылатыми ящерами, пока рядом с Любой не остался только Эндерк.

Он искоса наблюдал за ушастой, которая большими, как блюдца, глазищами завороженно глядела, как вои, окутавшись дымкой трансформации, превращаются в огромных рептилий и взмахами мощных крыльев поднимаются в небо.