Решили вырубить небольшой участок именно с этими деревьями, чтобы убить двух зайцев сразу — заготовить дрова и освободить место под огород. Первые пару дней по привычке топили углем, разбирали свои вещи и осматривались на месте. Бензопил у нас было две, но дед съездил в Брыкин Бор и вернулся с большой двуручной механической пилой «Дружба».

— Где это видано, чтобы бензопилой нарезали чурки! — возмущенно пыхтел отставной военный, вместе с Виталием Семеновичем собирая «козлы». — Одно дело спилить, но дальше руками надо работать, а то совсем можно жиром заплыть.

Неожиданно для всех нас Ашот оказался прекрасным лесорубом: ловко управляясь с бензопилой, он четко укладывал деревья на снег. Отрезав лишние ветви, мы тащили ствол к «козлам», где поочередно принимались за пилу.

Открытое пространство нашего поселения с трех сторон ограничивалось лесом, а с четвертой стороны текла речушка Пра. Едва ступив на лед, я был вынужден ретироваться — паутинки трещиной разбежались по поверхности. Река была неширокая — прямо напротив Кудома ее ширина не превышала сорока метров. Чуть ниже по течению образовывалась заводь, со слов деда, виноваты были бобры, понастроившие небольшие плотины. Течение в реке, насколько можно было понять, было слабым, сквозь прозрачные участки льда можно было видеть обитателей у самого дна. Сильно петляя, Пра сворачивала на восток, образуя многочисленные протоки и маленькие островки.

На севере, примерно в трехстах метрах от Кудома, в речной пойме мы наткнулись на дубраву. Противоположный берег Пра представлял собой непроходимую чащу, где деревья стояли плотной стеной с густым подлеском.

Когда поленница стала радовать глаза своими размерами, решили сделать первую вылазку в Спасск-Рязанский, надо было осмотреться на новом месте. Виталий Семенович, Ашот и дед составили мне компанию, Денис грипповал, а у Вани были запланированы сеансы радиосвязи. Снег еще лежал толстым одеялом, но в воздухе чувствовалось приближение весны.

— Десятое марта, еще пара недель и снег начнет таять, — нарушил молчание дед. Он зорко глядел по сторонам, указывая мне дорогу. Примерно на полпути в сторону своей деревни дед показал на проселочную дорогу с правой стороны:

— Сворачивай, Олежек, если твоя тарантайка американская не боится снега. Поедем напрямую, чтобы выехать в Веретье.

— Полный привод, — пробурчал я в ответ, съезжая направо. Слежавшийся снег местами был похож на лед, но встречались и ямы, где Доджу приходилось показывать свои внедорожные качества. Дорога шла через лес, большей частью прямо, если не считать пары поворотов. Проехали небольшой мостик через один из рукавов Пра, покрытие под колесами стало лучше.

— Грунтовка, — довольно хмыкнул дедушка. Большую часть дороги он вел беседы с Виталием Семеновичем, давая мне и Ашоту перекидываться парой фраз. Армянин навязался в эту поездку, в Рязанской области было много его соплеменников, и он надеялся узнать новости о своей семье. Бабушка и мама написали мне целый список покупок — обе готовились к весенним работам на огороде. Я даже рассмеялся, увидев названия семян:

— Где я вам все это найду?

— У людей все найдется, — успокоила мама, а бабушка добавила, что во времена ее молодости кроме сахара и соли они ничего не покупали, все выращивали сами.

— На перекрестке направо, — скорректировал движение дед, на секунду прерывая спор с подполковником. Две Нивы стояли у указателя на Веретье, несколько мужиков в тулупах проводили нашу машину взглядами, у одного на плече висело ружьишко.

— Местные? — спросил у деда, не отрывая взгляда от зеркала заднего обзора.

— А хрен их знает, сейчас не поймешь, кто местный, а кто приезжий.

Предчувствие не обмануло — в зеркале заднего вида показалась первая грязно-белая Нива, следом вторая.

— Нивы поехали за нами, — проинформировал своих, ощупывая пистолет на боку. Совет фсбшника Полещука я запомнил — не светить автоматами. Кроме пистолетов мы были вооружены Вепрями 12 калибра — страшное оружие ближнего боя. С одной стороны, гладкоствол, документы тоже имеются. Точнее, Вепрей было всего два — на мое имя и деда, ему как егерю позволялось иметь оружие. Достаточно было предъявить удостоверение без лицензии на оружие.

— Может, им тоже в Веретье? До него рукой подать, — проигнорировал мои опасения дед, возобновляя спор с Семеновым. Темой жаркой дискуссии была уха — старики спорили, кто из них правильней готовит.

— Олег, может остановимся и выясним, что им надо? — голос Ашота был злым.

— Они держат дистанцию, не приближаются. Если после Веретье продолжат ехать за нами, тогда и посмотрим, — я немного прибавил газ. Дистанция чуть увеличилась, но потом Нивы все равно ее сократили, держа порядка сотни метров между нами.

Веретье — небольшой поселок, всего пара улиц и с полсотни домов. Проехав по центральной улице без подсказки деда, выехал из поселка — обе Нивы показались сзади.

— Деда, что у нас впереди до Спасска?

— Сейчас будет Лесхоз, поселок маленький, потом до самых Мокриц ничего, только лес и болота по сторонам, этак километров 10–12. А почему спрашиваешь? Дорога прямая, не заблудишься, — рассмеялся егерь.

— Значит, на отрезке после Лесхоза нас и попробуют тормознуть.

На этот раз дед отреагировал серьезно, вглядываясь в свое боковое зеркало.

— Сдается мне, что ты прав, Олежек. Места там удобные, есть пара оврагов, болот, столкнул туда машины, покидал трупы и аж до сенокоса или сбора грибов никто и не найдет.

— Как проедем Лесхоз, я включу аварийку и остановлюсь. Вы приготовьтесь, Виталий Семенович, возьмите мой Вепрь, — протянул полковнику карабин. — Мы с Ашотом сразу выскочим из машины и займем позицию слева от дороги, а вы прикрывайтесь машиной, не высовывайтесь.

— Яйцо курицу учит, как занимать позицию! — недовольно пробурчал дед, но все же кивнул, — Разберемся.

Лесхоз остался позади, я вглядывался в обочину, ища подходящее место. В одном месте несколько мощных дубов росло прямо у самого края дороги, включив аварийку, подрулил к деревьям:

— Ашот, вперед!

Едва машина остановилась, как вылетел наружу, отметив, что армянин не отстает. Пара шагов, и мы уже за деревьями. Наискось остановленный Додж хорошо скрывал правую сторону, и чтобы добраться до Виталия Семеновича и егеря, преследователям надо пройти мимо нас с Ашотом.

Первая Нива остановилась в тридцати метрах от нас, вторая подъехала к ней вплотную. Секунд десять машины стояли, потом медленно двинулись. Взяв в перекрестие прицела водителя, невидимого за грязноватым стеклом, напряженно ждал. Проехав метров десять, обе машины синхронно остановились — из белой выбрались трое, из второй еще двое, при чем водители остались в машине. Итого их семеро, расклад не в нашу пользу.

— Нам нужна только машина, — говоривший был полноватый, в руках держал ружье, взяв на прицел Додж. — Мы заберем вашу, оставим вам одну из своих, и мы разойдемся с миром.

Я набрав воздуха в легкие, когда прозвучал выстрел из Вепря. Толстяк нелепо вскинул руки и рухнул на снег. Двое из нападавших среагировали быстро, открыв стрельбу из пистолетов. Обе машины сдали назад, белая Нива едва не задавила одного из своих, пытавшихся укрыться за ней.

Как только прозвучал выстрел, у меня временно отключилось восприятие реальности — двумя выстрелами я смог задеть того, кто едва не попал под машину и сразу перенес огонь на Ниву, в район водителя. Почти синхронно прозвучали выстрелы из Вепрей, разнося вдребезги лобовое белой Нивы. Вторая машина оказалась проворней — водитель на оборотах ушел задним ходом, выходя из зоны обстрела. Со стороны противника прозвучало еще несколько ружейных выстрелов, я даже услышал жужжание рядом с собой.

— Передумали забирать машину?

Я узнал голос деда. Нападавшие не ответили — двое лежали на дороге, толстяк скорее всего был мертв, а вот раненый мной пытался ползти вслед за второй машиной. Голова водителя Нивы лежала на руле, но с такого расстояния не было ясно, ранен он или мертв. Бордовая Нива отъехала метров на двести, в ее сторону бежали трое, выписывая замысловатые кренделя. Вслед прозвучали выстрелы из Вепрей и пистолета Ашота, но цели не достигли. Трое убегавших добрались до Нивы и, взревев мотором, машина скрылась в сторону Лесхоза.