Красный свет становился ярче по мере нашего продвижения, мощный фонарь, вспыхнувший рядом с ним, буквально ослепил.

— Стой, — слегка проскользив по снегу, машина остановилась. Рядом с прожектором вспыхнули фары машины и послышался звук двигателя, направляющегося к нам.

— Очередная коммуна? — полувопросительно прокомментировал Семенов. Но я был не согласен. Кто будет устраивать коммуну посреди федеральной дороги на пересечении такой же значимой? Только бандиты или… додумать я не успел, потому что басовито пророкотал крупнокалиберный пулемет, заставляя распластаться на снегу.

— Бросить оружие, это военный патруль! — звук, усиленный мегафоном, мы услышали бы, наверное, и за километр от этого места. БТР остановился в десяти метрах — прожектор мешал смотреть, но я не сомневался, что пулемет держит нас под прицелом.

— Лежать, не шевелиться, — послышались шаги, и обутая в «берц» нога отшвырнула мой автомат.

— Кто такие? На каком основании оружие?

— Подполковник УВД Одинцово Семенов Виталий Семенович. — послышался слева от меня голос, — Я достану удостоверение, медленно и без лишних движений.

Я видел только две ноги, попытку поднять голову пресекли самым наглым образом, вдавив голову в снег. Отплевываясь от радиоактивной снежной каши, мысленно пожелал гореть в аду незнакомцу, жалея, что оказался слишком лоялен к властям.

— Старший Лейтенант Погорелов, 28 гвардейская мотострелковая, товарищ подполковник, извините за грубый прием, время сами понимаете какое.

— Понимаю, у вас КПП на развязке? Кстати, обязательно моему товарищу лежать на снегу? Он же радиоактивный.

— Пусть встает, мы заметили у него автомат, малость переборщили.

«Берцы» протянул мне руку, а я, проигнорировав его жест, поднялся на ноги. Лейтенанту от силы было лет двадцать пять, наверное, только закончил училище. Трое в зимних камуфляжах выглядели постарше, автоматы были Калашниковы-105.

— Дальше проезда нет, враг прислал ракету по аэропорту Жуковский. — пояснил лейтенант. — Мы разворачиваем немногочисленных проезжающих, потому что уже через пару километров сильно фонит, небезопасно.

— А почему Жуковский, а не Домодедово?

На мой вопрос ответил подполковник:

— Так он же помимо гражданских функций и иные выполняет — экспериментальные полеты, военные самолеты.

— Все верно, товарищ подполковник, вы уж извините, но автомат вашего товарища мы должны изъять. И вам придется развернуться.

— А без этого никак?

— Приказ, — последовал короткий ответ, на который Семенов лишь согласно кивнул. Потеря одного автомата ничего не значила — у нас еще десять оставалось. А вот радиоактивное заражение впереди сильно меняло наши планы — придется искать объезд. Один из солдат поднял мой автомат, усмехнувшись — на фоне его АК-105 мой «коротыш» выглядел недоделанным.

«Шишига» и Ниссан привлекли внимание лейтенанта:

— Большой колонной едете, куда путь держите?

Он махнул рукой, двое солдат вразвалочку направились к машине Ивана. Надо было срочно спасать положение:

— Лейтенант, ваше лицо мне знакомо, вы случайно под Купянском не воевали в 24 году?

Мой вопрос не произвел впечатление на лейтенанта, но заставил встрепенуться третьего солдата.

— Воевал?

— Да, с 23 по 24 год, два контракта, — что-то в облике солдата было странное, держался он не как военнослужащий.

— Парни, назад! — окликнул мой собеседник солдат, уже дошедших до «шишиги», — Наш человек.

Самое интересное было то, что лейтенант даже не попробовал опротестовать решение солдата, лишь молча пожал плечами. Подошедшие солдаты также оказались ветеранами СВО, бравшими Николаев. Мы минут пять поболтали, вспоминая военную компанию.

— Ты, земеля, извини. — Петр, так звали старшего из них, протянул мне автомат. — Вы куда путь держите?

— Нам бы до Обухова, оттуда направо, направляемся в Касимов, — я немного слукавил, назвав неточное место.

— До Обухова отсюда не доехать, если только до Каширского, но там уже серьезно фонит. А после Каширки дорога заблокирована — в момент атаки трасса была забита, почти все там и заглохли. Лучше сверните направо и в направлении Тулы, там дорога свободнее и разрушений меньше. Но в саму Тулу не суйтесь, по ней пара ракет прилета с боеголовками. По ходу, дороги там есть, порой проселочные, но можно проехать, если не сильно снегом завалило.

Я не стал говорить про подробную карту в машине, тепло поблагодарив Петра и товарищей, мы вернулись в машину. До развязки было не доехать, после того, как БТР развернулся и уехал, нашли удобный съезд с дороги, чтобы свернуть на Симферопольское шоссе.

Снег на обочине был глубокий — Додж ревел мотором, прокладывая путь. Вызвав по рации Ивана, предложил ему ехать первым до шоссе — у него клиренс лучше. Да и как вездеходу «Шишиге» нет равных. По колее, оставленной Иваном, ехать было куда проще. Выехав на Симферопольское шоссе, оглянулись назад — трижды мигнув, прожектор пожелал нам удачной дороги.

Отъехав от развязки около пяти километров, попросил подполковника остановить машину, надо было определиться с маршрутом.

— Все нормально, разбираюсь с маршрутом, — ответил Денису, вызвавшему меня по рации. Только сейчас почувствовал, как сильно хочется отлить.

— Поход в туалет, — объявил своим пассажирам, — мальчики налево, девочки направо.

— Как всегда. Как налево — так это мужчинам, — прокомментировала Наталья Ивановна, вызвав смешок у Аннабель. Выбравшись из машины, они дождались Маши и Альбины и резво направились к группе деревьев справа от трассы. Виталий Семенович и Ашот посторожили, пока мы справляли нужду, а потом и сами ушли влево от трассы.

Уровень радиации пока держался, не поднимаясь выше 0.51 микрозиверт. Денис и я курили, пока Ваня деловито прохаживался вокруг машин, постукивая по колесам.

— Как машинист на перроне, — заметил Семенов, вызвав у нас улыбки. Действительно, в своей нахлобученной шапке, с двумя куртками и плащом сверху, Ваня вызывал подобную ассоциацию. Докурив, отшвырнул окурок, вытаскивая карту из машины. Расстелив ее на капоте машины, попросил Ашота посветить:

— Нам не нужно ехать до самой Тулы, тем более, там радиация. Трасса А-108 идет параллельно А-107, только она не четырехполосная. До нее примерно тридцать километров, ближайший к нужному нам съезду населенный пункт — Нижнее Пикалево и Еськино. Если ехать по А-108, то на развилке 68 километр, нам придется свернуть направо на Егорьевское шоссе. А оттуда прямая дорога на Гусь Железный или Касимов, смотря как мы будем заезжать в Брыкин Бор.

— А долго нам ехать? Сережка капризничает, — Альбина пританцовывала на месте, пытаясь успокоить хнычущего малыша. Бросил взгляд на часы — половина одиннадцатого, а мы проехали лишь пятую часть пути, если верить масштабам карты.

— К утру будем на месте, если не будет форс-мажора, — Альбину ответ расстроил, она явно хотела услышать, что через пару часов доедем до своего Эдема. Долгими зимними вечерами мы просто тупо обсуждали, строили планы, как будем жить в Старом Кудоме. Название девушкам не нравилось, они искали название, как будет именоваться наше поселение. Название «Эдем» предложила Маша, странно, но оно понравилось всем, кроме меня. У меня были иные ассоциации с этим местом, оно напоминало что-то из жизни древних предков. Величественный лес, неторопливая речка, густой кустарник, болота выше на север. Я бы предпочел назвать его Чудь или Мещера, потому что это все-таки была Мещерская низменность. Но спорить с девушками было опасно — мои названия высмеяли, склоняя на все лады.

— Ладно, давайте по машинам, раньше поедем, быстрее доедем.

Пока мы вынужденно стояли, Аннабель с Машей достали заранее заготовленные бутерброды с колбасой. Точнее, это были сухарики с колбасой, но в нашем положении они были вкуснее любого биг-мака. Еще бы горячий чай или кофе, но такой роскоши в походных условиях не было. У нас имелись два термоса по три литра каждый. Но оба были отправлены в Старый Кудом вместе с основным грузом. Как-то я проморгал этот вопрос, а единственный поллитровый термос был слишком мал, чтобы напоить всех. Да и Альбина его приспособила под детскую смесь, чтобы кормить сына.