— А такой план действий должен был быть, — подполковник кивнул, соглашаясь. — Я прям так и вижу, как ваш начальник УВД где-то спрятался, оставив целое управление на пару дежурных сержантов.

— Не пара, на ночь оставалось не меньше взвода, — возразил Виталий Семенович.

— Да, с учетом патрульных на случай аварии и группы быстрого реагирования. А сейчас их там сколько будет? Пара человек от силы, младших по званию, которым старшие по званию устно делегируют приказ охранять здание. Вы же не пошли на рабочее место, хотя сознавали, что произошло глобальное ЧП. И вряд ли тот, кто равен вам по рангу или старше, рискнул жизнью и охраняет государственное здание, особенно прослушав информацию о войне.

— Но по приемнику же сказали, — это уже вставил свои пять копеек Ваня. Наша дискуссия с подполковником привлекала группу, как нектар — пчел.

— Ты веришь тому, что сказали? — презрительно фыркнул Денис, — Попрятались по своим дачам и сидят, вискарем горе заливают. А простой народ так и дохнет, потому что никому до нас дела нет.

Разговор принимал слишком политический оборот, хотя ранее мы договаривались игнорировать политику. Наши девушки в своем углу о чем-то мило щебетали, играя с сыном Вани.

— Если завтра уровень радиации не повысится, навестим Можайку, дом 4, — резюмировал я, складывая карту.

Остаток дня прошел как обычно — мы отдыхали. Принимали пищу, курили и болтали обо всем на свете, избегая темы погибших людей.

Утром следующего дня дозиметр показал те же значения радиации, что и накануне. Продезинфицированная форма подполковника была высушена и по мере возможности выглажена. Ехать решили вчетвером — я, Виталий Семенович, Денис и Ваня. Хотел взять и Ашота, но уж больно неславянский фейс был у моего армянского друга. А это лишнее внимание и риск, когда люди и так на взводе.

— Ты уверен, что его можно оставить с девушками? — прошептал на ухо Ваня, искоса бросая взгляды на армянина.

— Уверен, — отрезал его сомнения. Даже если бы Ашот что-то замыслил, ему бы не удалось справиться с тремя девушками и мегерой Натальей Ивановной. Тем более, что Альбина и Маша многократно бывали в тире с мужьями, учились там стрелять, да и физически их хорошо поднатаскали в предчувствии апокалипсиса. Ашот сам изъявил желание поехать и быть полезным, но я попросил его присматривать за девушками.

Еще до выезда я взвесил все риски облучения. У нас была куча разных прорезиненных плащ-палаток. Очков, респираторов, перчаток и сапог тоже хватало. От нас до УВД буквально две минуты езды, пусть будет пять, с учетом возможных заторов на дороге. Значит, на дорогу туда и обратно уйдет десять минут, еще минут пять, прежде чем нам откроют и впустят. Оказавшись внутри, мы уже намного меньше подвержены радиации. Суммарная доза облучения превысит допустимую, но вряд ли может оказать воздействие на организм. До выхода выпьем по таблетке йодида калия, по возвращению — душ и снова таблетки. Можно даже водочки тяпнуть, для душевного спокойствия, хотя антирадиационный эффект от нее сомнительный.

Мы вчетвером облачились в теплый камуфляж «цифра», его в свое время купил Денис. Помню, как был тогда недоволен, я предпочитал более неброский «мох», но Денису понравился именно этот. Но сейчас я благодарил Бога, что товарищ купил именно такой — на первый взгляд нас было трудно отличить от реальных сотрудников ОМОНа или СОБРа. Надписей на спине не было, но и на нас не обычная синяя форма, а военная, ведь война идет.

Я взял себе автомат подполковника, а остальные вооружились гладкоствольными «Вепрями». В нашей полиции подполковники с автоматом не ходят, им даже пистолет носить лень, считают, что погоны их защитят. Выехать решили на моем Додже и Ниссане Дениса. Еще раз отрепетировав сценарий, по которому мы по поручению ФСБ должны доставить определенное количество оружия и боеприпасов в отделение спецслужбы, натянули очки и респираторы. Плащи были надеты заранее, дальше приходилось общаться знаками, чтобы не вдохнуть радиоактивной пыли.

Со мной ехал Виталий Семенович, Додж радостно взревел мотором, едва я провернул ключ. Машину я специально оставил незакрытой, чтобы не разбили окно. Секретка была идеально спрятана, завести ее было невозможно, а брать из нее было нечего. Да и при огромном количестве брошенных машин вряд ли мой пошарпанный Доджик был привлекательной добычей.

Выехав на Маршала Жукова, свернул налево и ехал, объезжая брошенные машины до Садовой. На кругу у въезда на Можайское шоссе светофор ожидаемо не работал, но затор из машин был знатный. Очки ухудшали видимость, я специально выбрал дневное время, чтобы не включать фары. Ночью фары демаскируют: если по звуку мотора еще приходится гадать, где машина, то свет фар четко все показывает.

С трудом объехав затор, выехал на Можайку и через минуту свернул перед УВД. Шлагбаум перед въездом застыл в поднятом положении, антитаран был опущен. Подъехав к воротам, просигналил несколько раз подряд. После пары минут ожидания открылось маленькое окошко — Семенов торопливо вышел из машины, на ходу разворачивая служебное удостоверение.

Электричество работало — скрипнув, ворота стали отъезжать по монорельсу, открывая проезд. Махнув мне рукой, подполковник в сопровождении полицейского в ОЗК, зашагал ко входу. Второй полицейский закрыл ворота после Ниссана Дениса и тоже торопливо поспешил внутрь, потеряв к машинам интерес.

Войдя внутрь здания УВД, понял, что немного ошибался насчет порядочности полиции. Блюстителей порядка оказалось шестеро, причем один был старшим лейтенантом. Окружив подполковника толпой, они засыпали его вопросами, главными из которых были о том, когда их сменят. На какой-то момент я даже внутренне восхитился ими, эти люди не уходили с работы с момента атаки на страну.

— Вот вернусь к Антону Михайловичу, доложу обстановку, и произведем ротацию, — попав в привычную стихию, подполковник вновь обрел командирский тон.

— Кто выигрывает войны, мы или американцы? Мы им хорошо вдарили, товарищ подполковник? — белобрысый молодой сержант с тонкой шеей с открытым ртом ждал ответа, и подполковник не подвел:

— Наши потери огромны, но потери американцев колоссальны. Америки как таковой, можно сказать, не существует, так, парочка самых ненужных штатов только уцелела.

Надо было видеть радость сержанта, он даже полез обниматься, но остальные полицейские не особо разделяли эту радость. Их больше беспокоила судьба домашних и ротация.

Лейтенант сопроводил нас в оружейку — массивная железная дверь с тремя замками — два врезных и один навесной. Распахнув дверь, лейтенант нырнул внутрь и щелкнул тумблером, отключая сигнализацию. На железных козлах ровными рядами стояли автоматы, в специальных секциях — пистолеты Макарова, Ярыгина.

— Берем по десять, — шепнул на ухо подполковнику, улучив момент.

— Паша, позови пару парней на помощь!

Лейтенант молча вышел.

— Зачем по десять? Нам так много не надо, — попытался возразить Виталий Семенович, но замолчал, потому что послышались шаги. Взяв десять автоматов и три цинка патронов к ним, я показал подполковнику, что пистолетов нужно двадцать.

— Пистолетов Антон Михайлович просил двадцать, — пробасил Семенов, входя в роль.

— Виталий Семенович, разрешите напомнить, что мое руководство просило тяжелое стрелковое оружие, — старлей подозрительно вскинулся, услышав мои слова.

— А вы кто?

— Капитан Федеральной службы безопасности, начальник отдела собственной безопасности Гаврилов Иван Михайлович, придан управлением для организации взаимодействия и контроля. — ответил я на вопрос лейтенанта и полез во внутренний карман куртки, выуживая удостоверение. Пару липовых удостоверений мы приготовили заранее, чтобы показывать патрулям во время эвакуации. Раскрывать удостоверение не пришлось, при упоминании ФСБ лейтенант съежился и сам открыл вторую дверь в дальнем углу оружейки.

— Иван Михайлович, прошу сюда!

Шесть тубусов реактивного огнемета «Шмель», четыре РПГ-7 и куча выстрелов к ним, четыре пулемета РПК калибра 7.62. Два комплекта портативных раций и десять бронежилетов завершили нашу добычу. Щиты, дубинки и прочая хрень не стоила внимания.