– А теперь, ребята, разрешите вам представить великую и ужасную мумию, которая явилась к нам прямо из Древнего Египта! Ну что, вы уже дрожите от страха? Сейчас она появится перед вами прямо здесь и сейчас.

Костя зажмурил глаза, надеясь, что когда откроет их, то будет находиться совсем в другом месте. Он слышал, как дверь открывается с противным скрипом, похожим на тот, который он уже слышал раньше. Тогда Костя подумал, что скрип этот похож на звук каменных плит гробницы фараона, а сейчас уже просто не знал, что думать.

На пороге появился… мальчик. Самый обыкновенный – такой же, как Костя, Митька и другие ребята.

Правда, кое-чем он от них все-таки отличался: его правая нога была в гипсе, а руками он опирался на костыли. А еще у него было очень бледное лицо, светлые глаза и почти белые кудрявые волосы – мальчик показался Косте похожим на персонажа из книжки-раскраски, которого почему-то не докрасили.

– Привет, Эдя, – обратился Митька к мальчику дружелюбно, так, будто они были давно знакомы, что очень удивило Костю. – Мы все пришли познакомиться и проведать тебя.

– Привет, ребята. Спасибо, что зашли в гости. Вы проходите, я вас чем-нибудь вкусненьким угощу, – сказал Эдя и едва заметно улыбнулся.

– Да нет, мы ненадолго. Вот, знакомься: это Ваня, Игорь, Петя, Наташа… – начал называть ребят по именам Митька, указывая на каждого рукой.

Костя не понимал, что происходит. Во-первых, почему Митька никогда не рассказывал про Эдю? Когда они успели познакомиться? Во-вторых, как обычный мальчик мог жить в квартире, где обитал призрак мумии? Он сам видел этот призрак так же ясно, как Костя? Если да, то почему фараон до сих пор его не наказал? Но как только Костя об этом подумал, то тут же снова посмотрел на костыли Эди. «Может, это и есть наказание? Значит, мы с Таей и Митькой еще легко отделались», – пронеслась в его голове тревожная мысль.

Все ребята уже были представлены, и когда очередь дошла до Кости, на лице у Митьки появилась презрительная усмешка. Точно такая же, как тогда, когда мальчишки из параллельного класса гурьбой стояли в коридоре, Митька им что-то рассказывал, а они смеялись и поглядывали на Костю.

– Ну а это – наш самый почетный гость сегодня. А еще – главный выдумщик, фантазер и врун. Прошу любить и жаловать: Константин Куликов, – торжественно произнес Митька. – Когда он станет знаменитостью, вы все будете гордиться тем, что с ним знакомы. Запомните это имя хорошенько: скоро оно появится на обложках книги «Как я заглядывал в чужие окна, подсматривал за незнакомыми людьми, а потом придумывал всякую чушь о том, что якобы там видел». Вот вам, ребята, кажется, что вы отлично знаете Куликова. Все, кроме Эди. Я тоже думал, что знаю его – даже считал его другом. Но все совсем не так! Зуб даю: вы даже не подозревали, что у тихого и незаметного Куликова может быть вот это.

Митька стал копаться в рюкзаке и, наконец, вытащил оттуда то, что собирался всем показать. Костя смотрел то на предмет, то на самого Митьку, и будто не узнавал их. Как тетрадь с его историями о жизни людей из окон, за которыми он наблюдал, могла попасть к Митьке? Он лишь однажды поделился с другом тем, что хочет написать книгу, собирает истории и записывает их, чтобы не забыть, а тот тогда спросил, почему бы Косте не придумать что-то свое. Но саму тетрадь он никогда не показывал ни Митьке, ни кому-то еще – в глубине души он всегда понимал, что в его наблюдениях за другими людьми есть что-то постыдное и запретное. К тому же там были истории и о некоторых его одноклассниках, в чьи окна он тоже заглядывал и которые прямо сейчас стояли рядом.

И даже о Митьке, о чем Костя ему никогда не говорил. Костя почувствовал, будто у него внутри что-то оборвалось и ухнуло вниз. Тут же он вспомнил слова мамы о том, что Митька заходил к ним домой, когда Кости не было, чтобы вернуть какой-то учебник, хотя никакого учебника он не брал. Так вот оно что! На самом деле Митька приходил, чтобы найти Костину тетрадь, принести ее сюда, показать всем и… После этой мысли в голове у Кости все смешалось, а потом стало совсем пусто. Исчезли воспоминания, имена ребят, которые его окружали сейчас. А лицо Митьки вдруг показалось незнакомым и уродливым.

– Знаете, что это такое? Здесь наш фантазер записывает свои выдумки про людей, за которыми подсматривает тайком через окна. Он, видите ли, собирается стать великим писателем – потом, когда сделает из своих гадких записок книгу. Там есть кое-что и про вас, и про меня. Скоро он растрезвонит о наших тайнах всему свету – только, скорее всего, не правду, а ужасные небылицы. Но мы же этого не допустим, правда, ребята? Давайте сделаем так, чтобы все было по справедливости? Сейчас я прочитаю вслух, что он тут понаписал.

На слова Митьки никто не ответил, а он тем временем начал листать Костину тетрадь. Костя, сделав над собой усилие, оторвал взгляд от пола и посмотрел на ребят. Они выглядели растерянными, будто не понимали, зачем их сюда привели и чего от них хотят. Злости или боевого настроя не чувствовалось ни в ком. Или до них просто пока не дошло то, что им пытался донести Митька? Когда они все осознают, то наверняка разозлятся и всей толпой набросятся на Костю… Хорошо, что хотя бы Ромыча здесь не было, да и в тетради Костя его никогда не упоминал. Костя впервые так сильно испугался не призраков или каких-то выдуманных существ, а самых что ни на есть настоящих, живых людей, которые могли наказать его за то, в чем на самом деле он не был перед ними виноват. До сих пор никакой вины Костя за собой не чувствовал: наоборот, ему казалось, что когда ребята прочитают его книгу и узнают в героях себя, то очень обрадуются – ведь таким образом они прославятся, как и сам Костя! Но сейчас будущее стало видеться Косте совсем другим – страшным и неизбежным. Помощи ждать было неоткуда. Вдруг у него из-за спины раздался голос Таи, о которой он от волнения успел забыть, и вскоре сама Тая выступила вперед и подошла вплотную к Митьке:

– Зачем ты это делаешь? К чему этот спектакль? По-твоему, так поступают друзья?

Лицо Таи вспыхнуло и стало одного цвета с ее ярко-бордовой майкой. Она шумно дышала, сжав кулаки, будто готовилась броситься в атаку. Поначалу Митька немного отступил назад от неожиданности, но быстро пришел в себя и вскоре уже снова злобно ухмылялся.

– А по-твоему, друзья лезут в чужие окна и чужую жизнь без спроса? Или бессовестно врут, выдумывая какую-то чушь про призрак мумии, чтобы запугать других, чтобы им потом снились кошмары? Я смотрю, вы с Куликовым стали прямо не разлей вода. А он, между прочим, и тебя обманул и втянул в эту историю с придуманной мумией, которой на самом деле никогда не было. Или, может, ты такая же, как он, и занимаешься теперь теми же делишками? Признавайся: ты его сообщница? – договорив, Митька расхохотался.

Костя никогда раньше не слышал, чтобы друг так смеялся. В этом смехе слышались жестокость, ненависть и несправедливость, причем последняя ранила Костю сильнее всего. На его глазах выступили слезы, но он поспешил их сморгнуть, чтобы никто не заметил, а тем более – Митька.

– Ты мог поговорить с Костей наедине, а не устраивать ему такую… такую публичную казнь, как в Средние века. Это тебя совсем не красит, – яростно продолжала Тая.

– Что, начиталась исторических книжек вместе со своим новым дружком Куликовым? Скоро и тебе начнут мумии в окнах мерещиться? – злобно и насмешливо отозвался Митька.

– Но я и в самом деле видел… то есть думал, что видел мумию в окне. Никого я не обманывал, – наконец-то осмелился подать голос Костя. – Это и все остальное, что я тебе рассказывал, было правдой. То есть я считал это правдой. И сейчас не понимаю, что тут не так.

– Что не так? Ты просто посмотри на Эдю. Пока ты сочинял всякую ерунду про восставших фараонов, за окном сидел Эдя, такой же мальчишка, как мы с тобой. У него была забинтована голова, он вообще почти весь был перебинтован, потому что сорвался с крыши! И вместо того, чтобы хоть раз позвонить в эту дверь, как я тебе говорил, и узнать, кто за ней живет на самом деле, ты решил придумать ужастик про мумию. Ведь это гораздо круче звучит, правда? И именно такие истории делают тебя крутым – то есть ты всегда так думал. Хотел быть самым лучшим, самым заметным, чтобы, когда мы с тобой вместе шли по школе или по улице, все видели бы только тебя, а я был бы просто твоей тенью. Подумаешь: «гонять мяч по стадиону», как ты мне всегда говорил, – все мальчишки это делают, любой дурак так может. Есть «дела поважнее». Поэтому ты и не пошел со мной ни разу, когда я тебя звал. То ли дело сочинять истории для будущей книги!