Я поднялся на четыре ступеньки и переступил порог дома…
В доме полный кавардак. Всё разбито, валялось по полу повсюду, тут и там виднелись бурые пятна и глубокие борозды в плахах. Засохшая кровь… выскребали из дерева, видимо, пытались есть. Несложно догадаться, чьих это лап дело.
— Чем этот дом отличается от остальных? — Мне стало любопытно, зачем я прошёл столько домов мимо, если и тут всё разбито в хлам.
— Пойдём, — увлёк меня Каштан ко второй двери, ведущей во внутренний двор.
— Тут есть погреб, — улыбнулся он — Хороший погреб. Тебе понравится.
Во дворике скромно располагался мини бассейн с мутной водой, в которой плавал разный мусор. Перерытая лужайка, и в самом конце — неприметный маленький домик, с двухскатной крышей до земли, который оказался перекрытием над лазом в погреб.
— Еда-а-а!!! Ура-а-а!!! — я готов был расцеловать эти банки, бочки и того запасливого хозяина. Но потом, всё потом, а пока нужно подкрепиться.
Мой несчастный желудок запел не хуже мутанта на все лады. Сколько я не ел? Сутки? Меньше? Но я был голоден настолько, что и в самом деле готов был сожрать того мутанта. Вот без шуток. Наверно, это обратно мой организм, потребляя жизненную энергию, требует кучу калорий. Ага, знаем, плавали уже. Я вспомнил нападение орды на Парадиз и свой зверский голод с непрерывным употреблением пищи на протяжении нескольких дней. Всё из-за выхода волновой энергии для поддержания тогда оборонной функции призраков. А сейчас что? Призраков не кормлю вроде, сам еле живой… Ладно, пока неважно, главное, есть еда.
Надо подкрепиться и найти, во что переодеться. Сухое желательно…
Тапки свои я давно потерял, где, даже не помню, внимания не обратил. Штаны изорвались вдрызг, да и мокрый весь, до нитки промок. Снял тину с уха, посмотрел на неё и швырнул в сторону, переключив своё внимание на бочку, стоящую в углу.
— Вино! — Попробовал. — Фу, десертное.
Но на безрыбье и это сойдёт: налил в ковш и выпил всё до дна одним махом.
— Ху! Кайф! — по телу расплылось долгожданное тепло, и меня начало колотить.
Вот лишь сейчас я почувствовал, насколько продрог. Очень захотелось укутаться с головой во что угодно, лишь бы тёплое, и уснуть.
Оглядевшись, ничего подходящего не нашёл и направился к дому. Там-то, уж точно, должно хоть что-то остаться из вещей.
Пройдясь по комнатам, наткнулся на спальню.
Вещи и бельё валялись повсюду, кровать перевёрнута набок. Я прислонил к стене свою слегу, на которую приловчился опираться при ходьбе, и дрожащими руками принялся торопливо стягивать мокрые вещи и одевать сухие. Вытянул из завала несколько одеял, закутался в них, как в кокон, и, свернувшись калачиком, лёг на матрас, валяющийся на полу.
Колотило меня так, что я аж подпрыгивал. Зубами стучал настолько интенсивно, что несколько раз прикусил язык. Но, наконец, вроде стал согреваться и засыпать.
* * *
— Док! Док! Проснись! Вот же, чёртов идиот! Да, просыпайся же ты, кретин!!!
Я нехотя разлепил один глаз и увидел перекошенную от испуга и ярости рожу Рыжего. Понял, что что-то произошло, и резко вскочил на ноги.
— Чёрт! — Ругнулся я от пронзительной боли в конечностях. — Что? Где?
— Там! — раздражённо указали оба призрака в сторону окна, ведущего на улицу. — Знакомец твой там! На чай пришёл! — зло сказал Рыжий — А ты спишь, так чего бы ему и не подкрепиться бы заодно, а⁈
Спросонья я туго соображал, и всё понял, только дохромав до выбитого окна. К дому тихо, но неуклонно подползал тот самый, буро-чёрный кусач.
— Ах, же-ж, ты — собачий потрох! — выругался я сам на себя за совершённую глупость. Ну, кто же ложится спать в таких местах! Вот же идиот!
— Сарай — на заднем дворе! — крикнул Рыжий, теряя олимпийское спокойствие. — Да шевелись же ты, растяпа безмозглая!
Я рванул, что было сил, периодически хватаясь за стены и забор, чтобы не упасть. От резких движений боль сполохами пронизывала мой истерзанный организм. Повреждённые внутренние органы напомнили о своём бедственном существовании, атакуя мозг сигналами. Добравшись до сарая, я немного потерялся, ввалившись со света в темноту. Когда глаза слегка привыкли к сумраку, я, наконец-то, разглядел инструменты. Газонокосилка, бензопила, Лобзик, дрель… Не то!
Подходить на близкое расстояние к этому оголодавшему уроду я не собирался: нема дураков!
— Не то! Всё не то!… Топоры! Вот, отлично!
Метать топоры мне категорически не нравилось, но Леший настаивал. Вот теперь и посмотрим, как эта наука, блин, спасёт мне жизнь.
По изобилию деревообрабатывающего инструмента несложно было догадаться, что хозяин был столяром. Топоров на стене весело аж семь штук, и все разные, но мне столько не унести. Выбрал четыре. Три — для метания и один, самый большой, на длинном топорище, для ближнего боя.
В дом возвращаться не понадобилось. Кусач, как раз, сползал с порога, целенаправленно перегребая лапами в мою сторону. Я бросил топоры на землю, оставив два в руках. Немного покрутил, изучая амплитуду и вес, прицелившись в морду, швырнул первый топор.
— Хрясь! — откололся кусок пластины от головы, оголив черепушку.
Раскрутил второй, прицелился…швырнул.
— Хрясь! — лезвие впилось в плечо. Кусач дёрнулся головой в сторону, уходя от удара.
— Оfgeschloss, — проурчал кусач, уставившись мутными зенками прямо мне в глаза.
Я подобрал третий топор и, прицелившись ему в голову, швырнул.
Тот крутанулся пару раз в воздухе и с сочным чавканьем вошёл в оголённый череп.
Кусач замер на мгновенье и упал мордой в зелёный газон. От тела отделился призрак молодого чернокожего парня с измученным лицом.
— Dankie! — прошептал он и растаял, словно дым.
— Вот тебе, на тебе — Каштан стоял рядом и таращился во все глаза. — Вот, значит, какие мутанты из негров получаются…
— Ну, что, давай посмотрим, что этот иностранец нам принёс. — Рыжий появился рядом с мёртвым телом. — Я тут территорию ещё раз облетел, на всякий случай, но нет, этот — единственный остался. Жаль, не узнать, когда перезагрузка. Ты хоть понял, на каком он трындел?
— Вроде как немецкий, но не совсем. Я только и понял, что — «Спасибо!»; на немецкий похоже. Кир бы точно понял. — Каштан разглядывал труп.
Я вскрыл споровой мешок и, покопавшись в чёрной паутине, вытащил один- единственный споран.
— Мда-а… — расстроился я, глядя на добычу. — Чего это так: всего один?
— Кластер один, вот и споран один. Хорошо, что хоть это. Могло бы вообще ничего не быть, — ответил Рыжий.
— Поясни!
— Для развития споранов им, — кивнул на труп, — нужно постоянно передвигаться из кластера в кластер, менять, так сказать, энергетику. Сидя на этом острове, он не развивался. Расти-то рос, а вот спораны, тю-тю, — развёл руками. — Вот поэтому фермы с мутантами и не держат — смысла нет. Хотя, бывают умники, которые пустыша к машине привязывают и катают, но недолго. Растут-то они быстро, да и урчат громко, призывая своих, так что и этот способ халявных споранов не годится. Только чистая охота на свободно бегающих мутантов. А ещё…
— Ну всё! Остапа понесло! — хохотнул Каштан.
— Этот остров большой? — я задумался, случись перезагрузка, успею ли я отсюда ухромать.
— Ну-у, несколько километров будет. Не дрейфь, слинять успеем, — догадался о моих опасениях Рыжий.
Споран положил в нагрудный карман и, подобрав самый маленький и самый большой топоры, отправился в погреб.
На болотном острове я провёл два дня, потратив их на самолечение и восстановление сил для дальнейшего похода. Пока лечился, заодно и обследовал территорию.
В моём распоряжении оказалось двадцать четыре дома с огородами, кусок хором администрации и дорога, уходящая в болото, плюс огрызок поля с посевами.
Кластер, действительно, попался иностранный. Книги и газеты подтвердили, но к какой стране принадлежал, я так и не понял.
Получается, прилетает в каждый определённый промежуток времени этот кусок с людьми. Судя по всему, тут оборот долгий. Люди обращаются, жрут друг друга, и в конце «в бочке остаётся последняя крыса, которая обречена на голодную смерть» — страшно… просто ужасно. Бороться за жизнь, поедая соседей, для того, чтобы умереть мучительно и долго от голода в закрытом пространстве… — Я тяжело вздохнул.
