Окончив внешний осмотр, я сделал свои дела, выпил воды и, не выключая свет, похромал к кровати. Там, уже в расслабленном состоянии приступил к внутреннему осмотру и лечению своих пострадавших органов. Силы быстро закончились, но сделать успел многое.

Главное, я подлечил свой несчастный мозг, отбитую печень и левую почку, которая, практически, разорвалась напополам от сильнейшего удара.

Опять же, удивился, как я остался жив после такого. Пробитое лёгкое, три сломанных ребра, раздробленная ключица, переломанные пальцы на обеих руках, выбитая лодыжка и хорошие такие, глубокие порезы на левом боку, руках и ногах, лицо тоже посекло мелкими порезами, как и в тот раз, при взрыве кусача.

Наружные повреждения я оставил как есть, но внутренние постарался «починить» по максимуму, пока в глухой сон не вырубился, энергетически истощённый почти под ноль.

— Ты крепко спишь, коллега, — на стуле, закинув ногу на ногу, сидел Док, внимательно глядя мне в глаза.

Тундра стоял у изголовья моей кровати.

Это он меня разбудил, ощутимо тряхнув за плечо.

— Садись завтракать. Давно не ел в достойной компании, а то всё один да один. Кстати, чего и тебе не советую.

— О чём ты?

— Не садись с подчинёнными низшего уровня за один стол. Офицеры должны обедать с офицерами, а не хлебать щи из одного котла с солдатами. Понял?

— А… Да не проблема.

— Ну, в таком случае, присаживайся. Завтрак стынет. — Приглашающе помахал.

Накрытый белой скатертью стол и вышитые салфетки, напомнили мне недавнее чаепитие: тарелки из дорогого фарфора, золотые приборы… Вот, только, «офицер» не был похож на истинного арийца. Слишком неправильное строение черепа просто кричало о его непринадлежности к этой расе, к тому же, идейный ариец ни за что в жизни ни сел бы за один стол с молдаванином. (Брат Кира не сел, даже близко к столу не придвинулся). Я, хоть, и не чистокровный, но моя внешность ясно указывала на принадлежность к этой нации. В общем, сделал я вывод, что этот Док, ни кто иной, как банальный выпендрёжник, который хочет казаться лучше и выше остальных.

Я молча встал и, сильно хромая, пошатываясь, направился к столу. Тундра подхватил меня под руку, помог дойти до стула и сесть.

Передо мной на тарелке лежал слегка поджаренный тост из белого хлеба, на нём четыре тонкие обжаренные колбаски, накрытые тонким, но объёмным ломтём бекона, на котором, довершая композицию, дымилась горячая яичница с веточкой свежей петрушки. Стакан цитрусового сока и кексы с сахарной пудрой завершали завтрак.

Ел я медленно, несмотря на зверский голод, старательно показывая, насколько мне больно и неприятно любое движение.

— Скоро привезут новую партию свежего мяса, — он, видимо, имел в виду моих друзей. — Так что, Коллега, поправляйся быстрее. Работы у нас много, заказ большой. Вдвоём и работать веселее будет. — Док улыбнулся, показав свои мелкие кривые, но белые зубы. — Хирурги в этом мире такая редкость. За два года, — сказал он это с такой гордостью, будто не два, а все двести прожил, — проведённые в Стиксе, мне не удалось повстречать ни единого врача, даже паршивого терапевтишку, ты представляешь⁈

«Ох, и трепло же ты, „коллега“,» — думал я, старательно пережёвывая свой завтрак. Без передних зубов, оказывается, есть крайне неудобно. Пища так и норовит вывалиться изо рта.

— Ты всегда такой молчаливый?

— Нет. Есть больно. Челюсть, зубы, болит всё. Жаль, рентгена нету.

— Думаешь — перелом? — с фальшивой заботой спросил собеседник. — Да, иногда он нужен. Ты знаешь, тут бывают такие люди, как рентген. Эти дары, это вообще что-то нереальное. Я долго не мог поверить в их существование, пока у самого не прорезался. Вот смотри, — он раскрыл поднятую ладонь, и стакан с соком, плавно поднявшись со стола, полетел прямо ему в руку.

«Ага, значит ты — телекинетик. Учтём,» — Я мельком заглянул в его нутро с целью обнаружения других даров и не ошибся. Обнаружил хорошо развитый дар клокстоппера и ещё пару, совершенно неразвитых.

Док самодовольно отпил из стакана и поставил его на место, внимательно наблюдая за моей реакцией.

— Повезло тебе с даром. Прокачал уже, круто. А я, пока, совсем ничего не умею. Только месяц, как начал учиться у хорошего знахаря.

— Ты давно тут?

— Полгода.

— Немалый срок для этих мест, — сказал он это с высоты своих прожитых «двухсот» лет, опять же, подчёркивая своё превосходство.

Я смотрел на него и не мог понять, почему муры так боятся этого истеричного полудурка с завышенным эго? Нет, тут явно что-то не то… или передо мной сейчас играют спектакль, потому как прокачанный телекинетик и клокстоппер не соответствовал тому болтливому трепачу, который сейчас сидел напротив меня, распинаясь о своих достоинствах. Если это так, тогда для чего этот спектакль? Либо за этой шавкой стоит матёрый зверь. Тогда, кто этот зверь?

Эх, времени мало…

Мило побеседовав за неспешным завтраком, мой осточертевший тёзка, наконец, свалил, оставив меня в обществе своего «цепного пса», который тоже далеко не даун.

Он молча убрал со стола, поменял мне постель, так как я немного испачкал её кровью. Незашитые раны срастались тяжелее и при малейшем движении норовили разойтись.

— Скажи Доку, что мне нужны иглы и кетгут для наружных швов, шприц, ледокоин и зеркало, — обратился я к Тундре.

Тот только кивнул в ответ и продолжил свою работу.

Спустя пятнадцать минут я уже штопал свои раны. Тундра возился, прибираясь и без того в чистой комнате, при этом не спуская с меня глаз. Делал он это очень даже незаметно, я не видел, но чувствовал его прекрасно.

Закончив со штопкой, вернул инструмент и улёгся в чистую кровать. Глаза снова налились свинцом. Я не стал сопротивляться, прикрыл веки и вырубился, не дожидаясь ухода надзирателя.

— Ну, выходите уже. Я же чувствую, что вы тут, — обратился я к призракам, которые появились с виноватыми выражениями на лицах.

— Док, ну, ты это, не злись…

— Иди в жопу, Рыжий! — сказал я примирительным тоном.

Я и вправду уже давно на них не злился.

— Ну, мы серьёзно… — начал было Каштан, но я его перебил:

— Я вам это потом припомню, когда-нибудь. Обещаю.

— Ага, и мстя твоя будет жестока! — с пафосом продолжил Каштан старую шутку.

— Вот лишу вас подпитки от жемчуга, тогда и посмотрю, кто последний похохочет.

— Жестокий ты человек, крестничек. Разве можно покушаться на такие вещи, м? — покачал головой Каштан. — Серьёзно. Прости нас, идиотов.

— Давно простил. Проехали и забыли. Всё. Вы лучше скажите, чего тут интересного разведали?

Призраки загадочно так переглянулись.

— Ну-у-у-у, как бы это сказать…

— Как есть.

— Ну, в общем, Док, в жопе ты. В огро-о-о-омной такой, преогромной жопе. Этот кластер находится на острове посреди болота, и путь отсюда только один единственный и очень хорошо охраняемый, заметь, с двух сторон.

Услышав шум подъезжающей машины и невнятный спор, мы прервали свою беседу и внимательно прислушались к происходящему снаружи.

Неразборчивое: — Бу-бу-бу, — вскоре переросло в громкое:

— Я тебе сказал, что это срочно! Буди! — уже на повышенном тоне, видимо, требуя Дока.

Больше я ничего не услышал.

— Интересно, чего у них там стряслось? — посмотрел я на двойняшек.

— Не проблема, ща узнаем. — И исчезли махом.

Я постоял ещё немного и похромал к кровати, долечиваться пока жду новостей, дабы не терять времени зря.

— Док! Полундра!! Линять надо! — Вид у Каштана был крайне обеспокоенный.

— И сейчас же! — Рыжий выглядел не лучше.

— Что, пожар? — На самолечение ушло немало сил, и мне даже языком ворочать было лень — слабость одолевала.

— Хуже! — гаркнул Каштан. Он метался по комнате рывками, то исчезая, то появляясь уже в другом месте.

— Да, поднимайся же ты, идиот!!! Бегом!!! — заорал Рыжий, с явным желанием треснуть мне в ухо.