— Ладно, вы отдыхайте. Схожу Анюту позову, она вас накормит по-человечески. Готовит изумительно просто. Она целый склад продуктов нашла, там чего только нету. Вон, в том доме прибрались, так что там и поужинать можно и поспать. А я на вышку вернусь, а то знаете, как бывает… уйдёшь на минутку, а тут, как раз в эту минутку и припрётся кто-то. Пойду я, короче. — Сделал пару шагов, остановился. — И, это, — сказал он, разворачиваясь, — спасибо. Спасибо, что вернулись за нами. — Окинул всех благодарным взглядом и быстро зашагал в сторону барака, в котором мы оставляли изрезанных мурами людей.

Анюта явилась с подружкой и они в четыре руки очень быстро накрыли на стол, не забыв и про «успокоительное» после напряжённого рейда.

Плотно поев и опустошив первую бутылку в полной тишине, вторую начали уже не спеша,с расстановкой. Нервное напряжение спало и чувства от ощущения так близко, но мимо прошедшей смерти притупились.

— Этот идиот перебил всех своих мелких, так хоть они бы за нами в тоннеле побегали. Вот идиот, — смеялся Фома, держа подрагивающей рукой стопарь с водкой.

— Нечего. Боеприпас экономить надо, — улыбнулся Кир, поднимая рюмку. — Ну, что, мужики! За ещё одну днюху⁈

Все чёкнулись стопорями и выпили.

— Ху! Хороша! — Арман потянул в рот солёный огурец, — я думал, если выживу, обратно белый, как лунь, ходить буду полгода. Ан, нет, обошлось. Видать, не настолько страшен мутозавр, как показалось.

— Это уже привычка, братишка. В тот раз ты просто впервые так перебздел, вот и поседел. А в следующий раз тебе уже и штаны даже менять не придётся! — Фома заржал, указывая на валяющиеся в углу шмотки.

— Да это я живчик разлил. Этот же Шумахер водить по-человечески не умеет! — возмутился Арман.

— Ага! — Взорвался новым хохотом Фома.

Остальные тоже посмеивались, но более скромно.

— Да ладно тебе, с кем не бывает. Вон, на Дока глянь. У него зенька дёргается до сих пор. Но хоть штаны сухие остались, молодца! — не унимался Фома.

— Фома, тебе когда-нибудь говорили, что ты своей смертью не помрёшь? — спросил шутника улыбающийся Кир.

— Говорили и даже неоднократно обещали зажарить, — оскалился хохотун, глядя на Армана, который самозабвенно хрустел огурцом, прикусывая его куском копчённого мяса.

— Ну, что, ещё по одной, и пойдём знакомится с девочками, — хитро прищурился Студент.

— Алинка тебе потом так назнакомит, что отращивать придётся, — хохотнул Фома. — Иди-иди, я не скажу.

— Вот же ты урод, Фома. Кругом малину обгадить умудришься, — Студент шутя зашвырнул в Фому вилкой.

Тот ловко её поймал.

— Может, это моё призвание, чтобы вы не расслаблялись, — он аккуратно положил вилку на стол возле себя. — Жри вот теперь руками, — довольно ухмыльнулся и, наколов демонстративно аппетитный кусок мяса, сунул себе в рот.

— И прибить иногда хочется, да жалко, — сокрушённо, но при этом с лёгкой усмешкой сказал Кир, разливая водку. — Правда, давайте ещё по одной, и пошли делами заниматься. Ещё поспать бы успеть.

Новое утро встретило нас не приветливо -головной болью и кучей навалившихся проблем в виде бывших муровских пленных.

— Нет, её нельзя так везти. Она может и овощем всю дорогу просидеть, а может и такой фортель выкинуть, что всю группу погубит. — Кир осматривал одну из двух девушек, которых вытащили чуть живыми из плена.

Нина быстро пришла в себя и уже на следующий день во всю помогала Анюте, которая, кажется, взяла на себя шефство над хозяйственной частью. А вот вторая девушка, имя которой никто не знал, так и сидела на одном месте со стеклянным взглядом. Она не говорила, не плакала. Ела, если вложить в руку ложку и сделать её кистью первое движение. Скажешь встать — встанет, сесть — сядет, и всё с таким же отрешённым стеклянным взглядом.

— На её глазах муж съел их ребёнка, а потом мы попали сюда, — сказала, вошедшая с тазиком окровавленных бинтов Нина. — Когда нас привезли и запихали в ту клетку… на столе лежал человек… сначала из него выпустили всю кровь, а потом… потом разрезали и стали вынимать все органы и складывать в пластиковые контейнеры. Они даже его глаза вынули… мы всё видели. — Руки девушки заметно начали дрожать. Арман забрал у неё таз с бинтами.

— Ты зачем это сюда принесла?

— А? — Растерянно моргнула она ресницами — А, это? — кивнула на таз, — это я туда несла, в яму, а сюда так просто зашла. Из-за неё. Чтобы вам рассказать, почему она такая.

— Ты знаешь её? — спросил Кир.

Девушка отрицательно мотнула головой.

— Пока эти… как их, мурки, везли нас в машине, она всю дорогу ревела и только об этом и говорила. А потом замолчала, когда того парня резать стали. И вот, с тех пор молчит и вот такая.

Я, Кир и Арман несколько минут молча смотрели на безымянную девушку. Нина тихонько присела на стул у входной двери, пристроив таз у себя на коленях, который обратно забрала у Армана.

— Давайте её свяжем, — предложил Арман.

— Нет, это не поможет, если она поймает очередного клина и начнёт горланить в самый неподходящий момент и биться головой о машину, — возразил Кир. — Док, тебя Батон усыплению учил?

— Учил. Но у меня только теория, практики не было.

— И что? Вот как раз и попрактикуешься на ней.

— Может, проще спеком? Уколем, и четыре-пять часов гарантированного спокойствия. Сколько нам ехать до Тихой, часов семь? — предложил я, не имея ни малейшего желания практиковать не опробованное средство на людях. — Поймаем мура, вот на нём и потренируюсь потом.

— Можно и спеком, — потёр Кир подбородок, задумчиво продолжая смотреть на девушку. — Вот только свой не дам, у меня лайт. Скажу честно, на такое дело пускать лайт-спек — это преступление.

— Ээ… и у меня только лайт, — сказал я, вспомнив, что так и таскаю с собой шприцы Рыжего и Каштана.

— Арман? — Кир взглянул вопросительно на бойца.

— А, что Арман, я что, самый нищий, что ли? И у меня лайт. — Развёл он руками. — Думаю, что и у Студента с Фомой тоже самое. Никто из наших не станет таскать обычный спек. Зачем, если есть возможность взять лучший, — пожал Арман плечами.

— А если у муров поискать? Мы же тогда явно не всё нашли, должны быть ещё нычки. Да и жемчуга нигде не видели. Точно пропустили схрон.

— Нина, лекарство жёлтое, в шприцах, которое мы вам оставляли, всё израсходовали?

— Да. Сегодня днём последнее закончилось. Но мы с Аней нашли ещё целую коробку таких же шприцев. И ещё там бусики были. Вы про жемчуг сказали, а я вспомнила. Они, бусики эти, на жемчужинки похожи очень, и тёплые.

Мы втроём уставились на Нину, словно удавы.

— Что? Что-то не так? Не надо было их трогать?

— Ниночка, и где эти бусики и шприцы с лекарством? — спросил вкрадчивым голосом Кир.

— У Анюты.

— Бегом Анюту сюда зови. — Кир вроде и тихо сказал, но деваху будто ветром сдуло, вместе с тазом.

— Ты слыхал, бусики они нашли, — хохотнул Арман.

Запыхавшаяся Анюта появилась на пороге барака, спустя пару минут. За спиной у неё маячила испуганная Нина. В руках у Ани был пластиковый синий контейнер.

— Вот, Нина сказала, что вы спрашивали про эти вещи. Мы с ней нашли этот ящик, когда наводили порядок в комнате у этого, Академика. Там в щели на полу крови натекло и я, пока чистила, заметила, что одна доска немного двигается. Это оказался тайник.

Кир взял из рук девушки коробку, поставил на стул и открыл крышку. В ней лежало около пятидесяти шприцев со спеком и ещё три коробки, каждая размером чуть больше пачки сигарет. Анюта продолжала рассказывать:

— Достали, а там это. Мы с Ниной посмотрели, но ничего, кроме лекарства не трогали. Два шприца я сегодня днём брала, нам не хватило тех, которые вы оставили. Ребята сильно стонали, и я взяла из этой коробки, сделала им уколы. Там, кажется, драгоценные камни, алмазы, бриллианты, я плохо в них понимаю. Нина тоже не очень, но то, что они очень ценные, мы сразу поняли. А жемчужинки там, вот в этой коробочке, такие красивые и тёплые. Мы их в руках подержали и на место положили. Странные они… будто живые.