К пятому дню полета плотная группа кораблей приступила к финальному торможению и выходу на траекторию сближения с шаром ваэрров. Все офицеры Касаткина прекрасно понимали, что такое построение с точки зрения военной науки есть самая несусветная глупость — такую плотную формацию звездолетов мог уничтожить любой москитный флот. Вражеским истребителям или перехватчикам достаточно было выйти группе в тыл и от души там покуражиться, тем более что плазменные щиты практически всех кораблей были выставлены по фронту, дабы обезопасить себя от внезапного удара ваэрров и действия солнечной радиации. К сожалению, иного варианта подобраться к ваэррам и уцелеть попросту не было — слишком уж сильным было термическое, электромагнитное и радиационное воздействие Солнца. Касаткин, разумеется, постарался прикрыть свои тылы за счет щитов двух крайних межпланетников. Прячась за основными щитами трех межзвездных крейсеров, малая часть межпланетных звездолетов могла прикрывать тыл всей группы своими кормовыми щитами. Такая формация позволяла земным звездолетам находиться в своеобразном коконе из плазменных щитов и чувствовать себя в относительной безопасности. Учитывая суммарную ударную мощь кораблей Касаткина, в сражении против любого земного противника такое построение делало бы их практически неуязвимыми.
Учитывая, что вещество корпуса корабля ваэрров и их спутников реагировало исключительно на плазменное оружие землян (никто, кстати, пока так и не понял, почему именно этот вид оружия оказался эффективным), можно было предположить, что и плазменные щиты людей ваэрры пробить не смогут. Если им вообще есть чем нападать и обороняться. Между прочим, никто так и не доказал принадлежность инопланетного шара именно к военному классу кораблей. Всё — и наблюдения, и вся доступная информация об этом шаре — свидетельствовало о том, что ваэрры предпочитают воевать иными методами. Они воздействовали на психику людей целой планеты, заставляя тех разрушать свой собственный мир. Они могли вызывать вокруг себя гравитационные возмущения небывалой мощности, но за все время наблюдения подтверждений того, что шар мог использовать гравитацию как оружие, так и не нашлось. К примеру, что им стоило уничтожить тот же «Ориджин» во время его атаки? Кроме того, конкретно этот шар легко мог оказаться простым разведчиком или даже научным кораблем наподобие земных «Осирисов». В конце концов, он и вовсе мог не иметь вооружения. Признаться, в душе все военные, от матроса до самого адмирала Касаткина, надеялись именно на это. Проще говоря, всем хотелось чуда — легкой и быстрой победы.
Одновременно с разворачиванием плотной боевой формации, при которой корабли межзвездных классов прикрывали своими щитами межпланетники, а те, в свою очередь, защищали малые перехватчики класса «Грач», готовился и особый, довольно дерзкий маневр. Касаткин планировал воспользоваться гравитационным полем корабля ваэрров (которое, к слову, было сопоставимо с тяготением Меркурия), выйти на предельно допустимой для такого маневра скорости на его орбиту и совершить с его помощью такой же гравитационный маневр, что и возле Меркурия. Касаткин хотел атаковать инопланетный корабль именно на исходе этого маневра, а сразу после атаки предлагал включить маршевые двигатели и начать разгоняться. В теории, такой маневр обеспечивал кораблям Касаткина минимальное время экспозиции на Солнце с его губительной радиацией, жуткими электромагнитными вихрями и колоссальными температурами. Кроме того, он позволял кораблям землян попасть на околосолнечную орбиту сразу после атаки, а там уже было лишь делом техники выйти в открытый космос при успешном исходе атаки или же атаковать ваэрров повторно, сделав оборот вокруг Солнца. Второй вариант был скорее успокоительным теоретическим раскладом, всерьез его никто не рассматривал, поскольку облетать Солнце на столь малом расстоянии от его поверхности было чистым самоубийством. Потому Касаткин настраивал своих ребят только на одну-единственную, решающую и мощную атаку.
Разумеется, просчитать всё было невозможно. Все расчеты велись исходя из доступных землянам данных. К примеру, никто не знал, как именно сейчас выглядит корабль ваэрров, в каком он состоянии, способен ли маневрировать и насколько резкими могут быть эти маневры. Проклятый шар по-прежнему не показывался на экранах радаров, его не было видно ни в одном из диапазонов слежения. Кроме того, сильнейший солнечный ветер затруднял любую коммуникацию звездолетов ВКС друг с другом, а в совокупности с их плазменным коконом связь с внешним миром и вовсе вскоре оборвалась. Эти трудности были ожидаемы, приходилось выбирать одно из двух — или связь, или плазменные щиты по периметру.
С другой стороны, Касаткин сотоварищи были уверены, что при сближении с шаром ваэрров они смогут его изучить, рассмотреть более пристально, выявить перед атакой его слабые места. Однако в реальности оказалось, что маскировка (а иначе объяснить отсутствие данных на экранах было нельзя никак) у ваэрров была на высоте. Да, у людей была запись американцев, на которой они впервые увидели крейсер ваэрров и даже умудрились поразить его плазменным зарядом, но то было в глубоком космосе вдали от каких-либо звезд, планет или астероидов, к тому же лишь мгновение. Сейчас же о шаре ваэрров было известно лишь то, что он уже шесть лет находится в двух миллионах километров от поверхности Солнца и все еще цел. На его присутствие в заданной точке указывали только сильнейшие гравитационные возмущения.
Каждый день на ЦП «Вольного» офицеры во главе с адмиралом Касаткиным проводили брифинги, где обсуждались одни и те же вопросы: как ваэрры выдерживают столь длительное воздействие экстремальных температур, радиации и солнечного ветра? Как они маневрируют? Ведь Солнце, как и любой другой объект во вселенной, имеет собственный период вращения вокруг своей оси. В том месте, где от землян прятался звездолет ваэрров (а прятался он на самом экваторе Солнца), этот период составлял всего двадцать четыре дня. После долгих дискуссий офицеры «Вольного» единогласно пришли к выводу, что для того чтобы ваэрры могли укрываться от Земли за Солнцем, им пришлось бы постоянно маневрировать, компенсируя и этот период вращения Солнца, и вращение Земли вокруг него.
Касаткин со своими штабными офицерами решили, что шар ваэрров, какими бы продвинутыми технологиями он ни обладал, должен быть повернут своими двигателями в противоположную от вращения Солнца сторону. И именно с этой стороны планировалось провести атаку.
К сожалению, землянам приходилось рассуждать и строить свои теории, исходя из простого принципа, понятного каждому человеку: схожие задачи требуют схожих решений. Этот принцип привел военных к выводу о том, что если у земных кораблей корма и ее двигательные гондолы были самым слабым местом, то и у ваэрров могло быть так же. В любом случае земляне ничего не теряли, строя план своей атаки именно на этих допущениях.
«Почему речь шла именно о допущениях?» — спросил бы искушенный зритель, происходи эта битва на экране кинотеатров. Да все просто — люди до сих пор не видели своего врага воочию. Даже сейчас, когда они вышли из тени Меркурия и ничего, кроме огромного расстояния почти в треть астрономической единицы, не мешало им видеть шар ваэрров, Солнце со своей колоссальной электромагнитной активностью не позволяло увидеть и полноценно изучить инопланетный крейсер. О том, что враг все еще там, в двух миллионах километров от солнечной поверхности, людям говорила лишь сильнейшая гравитационная аномалия. Даже на фоне массивного Солнца она была у землян как на ладони. Оставалось лишь уповать, что эта самая аномалия необходима ваэррам только для того, чтобы уберечь собственный корабль от пагубного воздействия солнечной радиации и экстремально высоких температур. Касаткин надеялся, что ваэррам не удастся одновременно защищаться и от солнечной активности, и от атаки землян, какими бы мощными гравитационными генераторами они ни владели. Обнадеживало одно — если пришельцам пришлось прятаться в столь труднодоступном месте Солнечной системы, стало быть, флота землян они действительно боятся. А раз боятся, значит, им попросту нечем отвечать на прямую агрессию. Вот на таких условностях и допущениях и строилась вся стратегия атаки Касаткина. Шли на врага, по сути, вслепую и с открытым забралом.
