— И все равно, — упорствовала Мирская, — Синаку необходимо дать время на восстановление. Иначе мы вообще можем его потерять.

— Да нет у нас этого времени, Дарьюшка, — тяжело вздохнув, ответил Панкратов. У нас на носу штурм западной столицы… Хорошо, хорошо, — уловив недоумевающий взгляд девушки, поправился генерал, — не штурм — восстановление конституционного порядка.

— Да уж, генерал, вы поаккуратнее в выражениях.

— Вы правы, Дарья. Вопрос щекотливый и требует правильных формулировок. Нельзя допускать фривольных высказываний, народ и без того на грани. Чуть подтолкнуть — и разгорится гражданская война.

— Да уже разгорелась, Григорий Иванович, вам ли не знать, — вступился за девушку доктор.

— Тут не соглашусь, Валерий Павлович. Пока что до горячей фазы не дошло. Так, народные волнения и русский бунт, бессмысленный и беспощадный, как писал классик. Что у тех бунтовщиков в активе? Несколько оружеек вскрыли в крупных городах, позанимали, образно говоря, телефон-телеграф и ждут отмашки Касаткина. Им же никто особо сопротивления и не оказывал. Лояльные действующей власти вооруженные силы, как то полицию, нацгвардию и прочие военизированные формирования особого назначения на коротком поводке держат. Ни президенту, ни его окружению «кровавые воскресенья» в активе не нужны. Уверен, все еще можно выправить. На нашей стороне армия и флот, по крайней мере, большая их часть.

— Вы лучше скажите, какой процент военнослужащих еще в строю. Реальных цифр не знает, пожалуй, никто.

— Как бы то ни было, Дарья Павловна, назвать текущее положение гражданской войной у меня язык не повернется. Напряженность, борьба за власть, шахматы — это да. Но благоразумие руководителей на местах пока сдерживает безумие масс.

— Вы очень удачно употребили это слово — «пока»…

— Не будьте пессимисткой, Дарья, — улыбнулся генерал, — у нас хорошие шансы преодолеть кризис малой кровью. Касаткин не стремится захватить власть. Он спятил — это верно, но дальше нападения на инопланетный корабль его планы не простирались. Все его действия на Земле, а после и в космосе подчинены одной-единственной цели — мести.

— По-вашему, так должен действовать грамотный военачальник?

— Разумеется, нет, — Панкратов грузно сел на грубый табурет. Их с Мирской разговор протекал в палате Синака, оба надеялись дождаться его пробуждения. — Учитывая послужной список Касаткина, — продолжил генерал, — его опыт и влияние на космический флот, лично я делаю вывод, что адмирал просто сбрендил. Свихнулся, как и большинство людей на планете. Но свихнулся он, как бы точнее выразиться… как-то правильно, аккуратно, что ли, свихнулся, в нужную сторону. Без абсурдного желания разрушать все и вся. Вы же видите, единственное его требование к действующей власти — дать ему карт-бланш, дать возможность самостоятельно действовать… По сути, ему нужно только одно — чтобы никто не мешал, не чинил ни ему, ни его флоту препятствий в виде обрушения систем связи с Землей и коммуникаций между кораблями. Он действительно горит своим делом, радеет за победу. Он, если хотите, выполняет некую сверхзадачу, которую сам же для себя и выдумал.

— И, к сожалению, он действительно верит в эту свою сверхзадачу. Вы же читали доклады с «Прорыва», генерал, видели запись с «Ориджина». Ну нет у землян никаких шансов в прямом боевом столкновении с инопланетным захватчиком. А кто думает иначе, тот либо сумасшедший, либо попросту некомпетентный идиот. Идиотом Касаткин никогда не был, следовательно, мы имеем первый вариант. Касаткин ведет флот в ловушку. И если «Юкко» не разгромит его сразу, то только для того, чтобы этим занялись другие страны.

— Вот поэтому нам и нужно вернуть корабли класса «Осирис» на Землю. А для этого нужен доступ в ЦУП-западный, ну и Синак с его опытом. Западная столица под контролем Касаткина, и нам позарез нужен контроль над городом. От успеха этой операции зависит практически все. Если нам не удастся восстановить контроль над основными узлами связи, центрами управления и ядерным арсеналом страны, Касаткин уведет-таки флот в последнюю безумную атаку.

— А если не уведет, то попытается снести нас с орбиты. Ему даже не придется проводить наземную операцию, достаточно будет задействовать один-два орбитальных бомбардировщика и разнести в пух и прах все известные ему командные пункты. И для этого ему не понадобится ядерное оружие, будет достаточно и того конвенциального, что имеется на борту его ракетоносцев.

— Вы мыслите, как стратег, Дарья Павловна. Не зря президент вас выбрал, — Панкратов перевел взгляд на спящего Синака и продолжил свою мысль. — Если адмирал Касаткин открыто начнет боевые действия против своих же, перед всем миром обнажатся все наши внутренние противоречия. Я лично не поручусь за то, что враг внешний — я про ваэрров — намного опаснее врага внутреннего. Для нас сейчас куда большую угрозу представляют наши западные «партнеры». Действовать нужно очень скрытно. Если другие страны поймут, какая неразбериха у нас во власти творится, думаете, они упустят свой шанс?

— Да уж, — согласился с мнением Панкратова доктор Коркин, — для них такой шанс может оказаться единственным в истории. Первой и последней реальной возможностью свалить нас раз и навсегда. Ваэрров на Земле еще никто не видел, напрямую с ними еще никто не воевал и этот класс угрозы еще никто не осмыслил и не взвесил. Тем более что здравомыслящих на планете осталось крайне мало.

— А вот борьба за первенство в мире — она велась всегда, — продолжил мысль Панкратов. — И эти войны никогда не отличались гуманностью. К сожалению, в настоящий момент человек сам для себя представляет бо́льшую угрозу, нежели сами ваэрры. И, кто знает, возможно, это и был план инопланетян по захвату нашего мира. Они уничтожат нас нашими же руками, а после просто возьмут планету, как говорится, без шума и пыли. Если уж мы додумались использовать принцип «разделяй и властвуй», наивно было бы надеяться на то, что инопланетяне окажутся глупее нас.

— Ужасно это осознавать, генерал, но, боюсь, вы правы, — Мирская подошла к Синаку и погладила его перебинтованную голову. — Именно поэтому я и развиваю свой кластер борьбы. Я просто чувствую, что за этим будущее, наш шанс на выживание. Вся моя судьба, весь мой жизненный опыт свелся к этому единственному моменту. Впервые в жизни я чувствую, что поступаю правильно. Что моя борьба, доселе неоформленная в идею, а скорее интуитивная, теперь может оказаться спасением для всего человечества.

— Кто знает, Дарья Павловна, кто знает? — задумчиво произнес Панкратов. Он понимал, о чем именно говорит Мирская, но не мог смириться с тем, что для человека разумного настала эра заката. — Может, вы и правы. Но это не означает, что нам, военным, нужно сидеть сложа руки. Как и вы, мы будем действовать. И что-то мне подсказывает, что нам нужно действовать сообща.

— Ладно, господа, давайте оставим нашего переутомившегося пациента в покое. Доктору Синаку сейчас действительно лучше поспать, не думаю, что он скоро очнется.

Коркин выпроводил из палаты Мирскую и Панкратова и пообещал сообщить о моменте выхода Синака из кризиса.

— И да, доктор, — уходя, обернулась Мирская к медику, — вы уж тоже не сообщайте Реджи всех подробностей. Он нам нужен в максимально собранном состоянии.

— Обижаете, Дарья Павловна. Не переживайте, я позабочусь о нем. Он проспит не менее суток, а вам, я думаю, есть чем заняться.

— Даже не сомневайтесь, — буркнул генерал Панкратов. — Операция начнется в полночь. Тянуть больше нельзя, Касаткин почти завершил подготовку к походу.

— Не сочтите за труд, Дарья Павловна, — обратился Коркин к Мирской, — утром расскажите о результатах штурма западной столицы. Я бы и рад провести ночь в ЦУПе, но, как видите, не смогу отлучиться, больных слишком много.

— Я зайду к вам утром, — пообещала Мирская и скрылась вместе с генералом в сумраке длинного коридора, ведущего к конференц-залу.

Русское Заполярье с самых времен его активного освоения и заселения было местом до предела милитаризированным. Уникальное географическое расположение данной территории диктовало странам-обладательницам этого уникального природного ресурса свои условия его эксплуатации и развития. России, как основному выгодоприобретателю использования Северного морского пути, веками приходилось укреплять и вооружать данную территорию, ибо желающих поиметь свой гешефт от дешевой транспортной артерии из Азии в Европу, равно как и от ее полезных ископаемых, в любую эпоху было хоть отбавляй. Причем ситуация от века в век отнюдь не менялась к лучшему. Напротив, с вступлением планеты в очередную эру глобального потепления, усиленную антропоценом* (*неформальный термин, обозначающий эпоху с высоким уровнем человеческой активности, воздействующей на дикую природу и играющей существенную роль в экосистеме Земли), судоходство в Арктике приобрело максимальные конкурентные преимущества над всеми иными торговыми коммуникациями планеты. И если раньше для круглогодичного использования этой судоходной артерии был необходим мощный ледокольный флот, то сейчас этим могли заниматься практически все морские державы. Данные обстоятельства, собственно, и послужили триггером для противостояния между Россией, Норвегией, Данией, Канадой и СГА. Именно между этими странами впоследствии и разыгралась основная борьба за Севморпуть и арктические запасы нефти и газа. Эта борьба, продлившаяся без малого сотню лет и завершившаяся открытой войной, получила в России название «Битва за Арктику», а по ее завершению и громкий статус Малой Отечественной войны.