Сейчас защищаться нужно было не от динозавров, а от хищников куда страшнее. Обстановка накалялась. Ни Веньяминов, ни Соболев не планировали уступать. И лишь сам Синак не знал, чего хочет больше — чтобы эти военные сейчас поубивали друг друга, или же…

— Стойте! — внезапно для себя самого выкрикнул Реджи, переключив на себя внимание всех присутствующих. — Стойте… Я должен задать вопрос.

— Что ты творишь? — зашипел на него Веньяминов, чеканя каждое слово. — У нас все шансы отбить тебя и сделать дело. Все под контролем!

Но Синак на своего защитника даже не смотрел. Не должны были эти ребята так глупо погибать. Только не теперь, когда у человечества, возможно, и впрямь появился шанс на спасение. Индивидуальные щиты — это, конечно, здорово, но кто сказал, что их тут охраняет всего шестеро человек? Да и этот наемник, Соболев, наверняка не лыком шит и дело свое знает, не зря же Касаткин именно его отрядил для устранения Реджи. По прикидкам Синака, шансов на то, что их группа победит в потасовке, было примерно пятьдесят на пятьдесят — все равно что монетку подбросить. Слишком уж маленькие шансы. Во-первых, Синак не считал свою жизнь настолько ценным для страны ресурсом, чтобы рисковать ради неё жизнями сразу троих разведчиков. А во-вторых, похоже, из всех присутствующих только Реджи заметил в окружающей обстановке кое-что очень и очень важное.

— Я согласен! — уверенно сказал он, шагнув вперед и заслоняя собой своих товарищей. Выдержав пристальный взгляд Соболева, он добавил. — Чтобы не было разночтений — я согласен на то, чтобы отправиться с вами к адмиралу Касаткину на аудиенцию сразу после того, как настрою капсулы и передам управление ими полковнику Веньяминову.

— Ой, дурак! — протянул голос позади Реджи. Это был Портнов.

— Ну, вот и хорошо, — улыбнулся Соболев, отступая на шаг назад. — Оставляю вас здесь. Как будете готовы, просто сообщите любому охраннику, они будут тут, за дверью.

— Непременно, — кивнул Синак.

— И чтобы без глупостей, — уточнил Виктор, выходя из помещения. — Ваши портативные щиты вас не спасут, — он хитро подмигнул Веньяминову. Оказывается, он заранее о них знал. Знал — и не отобрал их, а стало быть, имел в рукаве какой-то козырь. — У вас ровно сутки, и ни часом дольше.

— Договорились.

Соболев вышел, плотно прикрыв за собой дверь, а на Синака тут же набросились разведчики.

— Ты вообще в своем уме? — закричал Веньяминов. — Мы тут жопами ради тебя рискуем, а ты…

— Ну, вы же не планировали это изначально, — спокойным голосом ответил Синак, направляясь к капсуле номер один. — Я прекрасно понимаю, что мной уже распорядились.

— Кто, что ты вообще…

— Панкратов распорядился. И не тебе переть против него, Петр.

— А мне уже похер! Я, может, впервые в жизни правильно хочу поступить…

— Правильно? Это как? Сложить свою голову в бессмысленной битве за меня? А как же интересы государства? Как же приказ Панкратова?

— Да к черту приказ этого мудака! — еще больше разъярился Веньяминов. — Не беси меня, Синак, ты мне уже вот где сидишь! — и он красноречиво ткнул пальцами себе в кадык. — Я по горло сыт уже твоими выходками. Ты можешь хоть раз сделать что-нибудь по-человечески?

— Именно это я и пытаюсь сделать.

— Что? — Веньяминов был настолько возбужден, что не сразу осознал, что из них двоих он единственный, кто сейчас ведет себя, как псих: орет, руками размахивает, ходит взад-вперед, словно зверь в клетке. Реджи, напротив, спокойно занимался активацией первой капсулы и говорил абсолютно ровным тоном. А еще у него на лице сияла какая-то странная, счастливая придурковатая улыбка. Кстати, именно она еще больше распаляла гнев Петра. — Что ты пытаешься сделать?

— Хочу сделать все по-человечески. Как надо сделать, понимаешь?

— Объясни немедленно! — потребовал Веньяминов, но, получив от ученого укоризненный взгляд, смутился, сглотнул слюну, отступил на шаг назад и уже более спокойным тоном повторил свою просьбу. — Не беси меня, Синак. Как человека прошу, объясни, что ты задумал.

— А что тут объяснять? — спокойно ответил Реджи, вводя нужные команды в главный компьютер капсулы номер один. — Стране нужны «Осирисы». Сейчас их могу вернуть только я. Но на мне свет белый клином не сошелся. Управление программой «Осирис» должно быть продублировано, и кандидатуры лучшей, чем ты, Петр, я не вижу. Так что, во-первых, мы сделаем свою работу и вернем на Землю все корабли программы «Осирис».

— Во-первых? — ухватился за слова Синака Веньяминов. — Значит, есть и «во-вторых»?

Тут Реджи улыбнулся.

— Есть, Петр. И мне кажется, это «во-вторых» с лихвой покроет и мою жертву, и твое невмешательство.

— Что? О чем ты? — не понял Веньяминов. К его негодованию присоединились и сослуживцы.

— Этот хрен, кажется, плохо на нашего доктора влияет. Теперь и он говорит так же мутно, — прокомментировал речь Синака Рощин.

— Да-да, если он еще и про яйца начнет говорить…

— Да заткнитесь уже! — рыкнул Веньяминов, глядя на загадочно улыбающегося Синака. — Ну, не тяни. Чего там во-вторых?

— А ты ничего не замечаешь? — и Синак кивнул на ровный ряд капсул. Все тоже уставились на них, но на осознание увиденного у них ушло не менее минуты.

— Ни хрена себе! — хором выдохнули разведчики, глядя на капсулы. Все, абсолютно все они горели ровным зеленым светом. И капсула номер три — тоже.

— Вот вам и новый козырь, — улыбнулся Реджи. — Капсула заработала пару минут назад. Вы не заметили, поскольку…

— Яйцами мерялись? — предположил Портнов в шутку. Ну не мог он не хохмить, привычка — вторая натура.

— Ну, это уже вы сказали, — улыбнулся Синак. — А если без шуток, то взгляните еще вот на что. Видите мигающий индикатор на панели?

— Да! — ответили хором разведчики.

— Это значит, с «Осириса-3» только что пришло сообщение. Впервые за десять лет. И если о содержании послания будем знать только мы, то никто не посмеет и пальцем тронуть ни меня, ни вас. Следовательно, вооружившись этим новым знанием, я могу смело идти не только к Касаткину, но и к самому черту на рога, и ничего мне никто не сделает. Слишком уж важным может оказаться для будущего всей планеты это сообщение.

— Да уж… — протянул Портнов. — Похоже, взяли мы Касаткина за…

— Да мы поняли уже, Вася! — рыкнул Веньяминов и похлопал Синака по плечу. — Ну, давай, док, действуй. Тебе и карты в руки.

На центральном посту «Вольного» раздалась команда: « Командир на ЦП! »

Все офицеры БЗМК, включая бывшего капитана, встали по стойке «смирно». Твердой поступью, чеканя каждый свой шаг, мимо офицеров прошел адмирал Касаткин. Грузно рухнув в чужое кресло, замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Он даже закрыл на секунду глаза, втянул широкими ноздрями очищенный и увлажненный, ионизированный воздух боевого крейсера, вспомнил «тот самый» запах настоящей мужской работы и чуть ли не до слез проникся ситуацией — ОН ДОМА!

Проведя в таком блаженном состоянии несколько секунд, Касаткин пришел к радостному для себя выводу: с тех самых пор, как он в последний раз командовал этим видавшим виды крейсером, ничего не изменилось. Все те же обводы (это Сергей отметил еще на подлете), все тот же изменчивый полиморфный камуфляж, тот же бортовой номер, тот же флаг, то же вооружение и те же силовые установки. Даже внутри ничего не изменилось за восемь лет. Это был тот самый «Вольный», разве что немного поменялось расположение узлов связи и терминалов управления вооружением на ЦП. Но ничего, привыкнуть можно.

Привычным, отточенным за годы службы движением руки Касаткин вызвал из воздуха основное меню управляющей программы «Вольного». Давно настроенная на его ДНК, она послушно отозвалась и раскрыла перед адмиралом командирский интерфейс. Касаткин на мгновение зажмурился, чувствуя, как по спине пробежала волна возбуждения — как же он скучал по этому ощущению! Ничто на свете не сравнится с этим пьянящим чувством безграничной власти, обволакивающим сознание оператора крейсера, словно коконом. Сейчас Касаткину чудилось, что он и не отлучался никуда, что всегда был здесь, на этом самом посту, связанный невидимыми нейронными нитями со всеми главными органами управления гигантского крейсера. Если сильно постараться, можно было даже на миг выбросить из памяти все эти ужасные годы прозябания на Земле. Можно было представить, что он никуда и не уходил, что всегда находился на своем месте — на месте командира флагманского межзвездного крейсера. Сейчас Касаткину казалось, что в его военной карьере не было никакого перерыва, не было никакой почетной пенсии, никакой работы в правительстве — ничего из той бесполезной и муторной возни, что иные называют борьбой за власть. Та власть — она бутафорская, она про риторику, про слова, порой совершенно пустые и ничего не значащие. Да, такая власть тоже необходима, но не она верховодит жизнью. Не может быть такого, чтобы пустая болтовня, подкуп и деньги были сильнее всего вот этого! Касаткин сидел в кресле капитана и каждой клеточкой своего организма ощущал корабль. Вот она — реальная власть, она в его руках. Настоящая власть не там, где принимаются решения, — власть здесь, в руках тех, кто эти решения реализует. А сейчас в руках Касаткина сошлось как первое, так и второе. Отныне только он будет принимать решения, и он же будет претворять их в жизнь. Буквально в первые же секунды слияния с кораблем он скинул с плеч несколько тягостных лет жизни, что в его возрасте уже было немалым облегчением.