«Хотя, — подумал Касаткин, — не будь я участником этой подковерной возни на Земле, хрен бы устоял на своих двоих и добился того, чего добился. Шутка ли, единолично обладать самым мощным флотом Земли?»
Сделав два глубоких вдоха, адмирал открыл глаза и погрузился в изучение сводки. Быстро разобравшись с новым интерфейсом и бегло просмотрев основные параметры и состояние систем крейсера, он, наконец, отдал свой первый приказ:
— Всем вольно, — офицеры выдохнули и заняли свои посты согласно боевому расписанию. — Приготовиться к запуску маневровых двигателей. Штурману проложить курс в заданный квадрат. Васильев…
— Я! — отозвался широкоплечий капитан первого ранга. С этой самой минуты он занимал пост старшего помощника, вынужденно уступив командирское кресло Касаткину.
— Ко мне!
— Есть!
Каперанг Васильев, бывший командир «Вольного», был уже не молод, но держался в своем командирском кресле довольно бодро. На пике своей карьеры он служил первым помощником на «Прорыве», его кандидатуру даже рассматривали в качестве его капитана. Безукоризненно результативного и исполнительного офицера подвинул в этой гонке более амбициозный и деятельный каперанг Кольский. Васильеву же позволили выбирать — он мог остаться на «Прорыве» старпомом и, будь он чуть моложе, наверняка бы так и сделал. Был и второй вариант — распрощаться с перспективой служить на самом современном крейсере Земли и вместо этого занять командирское кресло второго по значимости и мощи крейсера страны. Ввиду своей природной прагматичности (а может, и просто прочувствовав спинным мозгом подвох) Васильев выбрал второе. Лучше быть агрономом в собственном огороде, решил он тогда, нежели рядовым садовником при дворе короля. Поговаривают даже, что с назначенным на «Прорыв» капитаном первого ранга Кольским он бы так и так не сработался — слишком уж авторитарной была манера управления последнего. Впрочем, то были события десятилетней давности, о которых Васильев вспоминать не любил — случилось и случилось, чего уж тут. Тем более что история показала, кто в итоге оказался в плюсе. Кольский вместе со своими непомерными амбициями и гордыней пропал в двух световых годах от Земли и первым получил по башке от инопланетной расы ваэрров. Васильев же тем временем прекрасно себя чувствовал на проверенном временем «Вольном», гоняя по Солнечной системе пиратов и утверждая авторитет страны в том или ином регионе космоса.
Касаткина Васильев откровенно побаивался, причем чувство это появилось отнюдь не вчера. Он всегда таким был и прекрасно знал о своих слабых сторонах. Было внутри Васильева нечто такое, что, с одной стороны, позволило ему достичь больших высот на службе в ВКС, а с другой — являлось его личным природным ограничителем. Он всегда знал, что выше капитана первого ранга не прыгнет, что должность командира МЗК — наивысшая в его карьере. Именно этот воображаемый барьер не позволял ему чувствовать себя раскованно в присутствии высших чинов, политиков и прочих селебрити. Он не ощущал себя с ними ровней, и сильные мира сего прекрасно это чувствовали, что позволяло им управлять этим покладистым офицером, не продвигая его при этом далеко по службе.
Выглядел сейчас Васильев немного взволнованным, и волнение это было вызвано не грядущими задачами, а скорее внезапным визитом на крейсер Касаткина. Васильев до последнего момента был уверен, что престарелый уже адмирал не полезет в гущу событий, а будет командовать операцией «Сатурн» из какого-нибудь ЦУПа на Земле.
«Выходит, ошибался», — подумал Васильев, передавая управление крейсером в чужие руки.
— Товарищ адмирал, — начал он свой доклад, — за время…
— Вольно, — перебил Касаткин подчиненного и кивнул на кресло напротив. — Присядь, старпом. — Касаткин сейчас улыбался и поглаживал виртуальные джойстики управления маневровыми двигателями крейсера. — Ну что, Герман Иванович, повоюем? — отвлекся он от рычагов управления.
— Корабль готов, адмирал, но мы отстаем, — присев напротив командира, доложил Васильев. Ему было прекрасно знакомо это чувство безграничной власти и эйфории, возникающее всякий раз при соприкосновении управляющей системы корабля с нервной системой оператора. Изголодавшийся Касаткин, должно быть, сейчас на пороге экстаза, подумал Васильев не без зависти. Однако долг и страх перед высоким начальством заставили капитана первого ранга проявить покорность и покладистость. — Мы, Сергей Игоревич, слишком долго на орбите торчали. Корабли ударной группы уже в боевое построение встали. Ждут приказа.
— Там есть кому командовать, — махнул рукой Касаткин. — Ты мне, Васильев, вот что скажи. Наши с тобой планы в силе? Все удалось?
— Обижаете, Сергей Игоревич, — развел руками офицер. — Наши «птички» уже занимают позиции. К первой, третьей и седьмой группам уже присоединились союзники.
— Кто именно?
— Первая и седьмая с китайцами, остальные европейцы, амеры и индусы. Всего девять ударных крейсеров и двенадцать штурмовиков малого класса. Это все, что они смогли наскрести.
— Арабы?
— Отказались от участия.
— Да уж, не густо, — процедил Касаткин. — Помощнички, блин. Как ведут себя объекты?
— Как и в случае с первым маяком, молчат, агрессии не проявляют. Просто болтаются в пространстве и ведут передачу.
— Ну, надеюсь, уже не ведут. Цепочку-то мы прервали.
— Так точно, товарищ адми…
— Давай только по имени, — прервал Васильева Касаткин, — не до пафоса.
— Хорошо, Сергей Игоревич.
— Что ж, пока, выходит, все по плану идет… — задумчиво протянул адмирал. — Вы же помните, Герман, действовать нужно будет синхронно и по команде.
— Все под контролем, Сергей Игоревич. Я лично все проверил. Связь держим на канале…
— Ладно-ладно, Герман, верю. Сам как думаешь, удача на нашей стороне?
Касаткин испытующим взглядом посмотрел на старпома и получил тот ответ, который желал услышать.
— Мы и без наших западных партнеров управились бы.
— Без «партнеров» нельзя, Герман, партнеры нужны, — Касаткин разорвал связь с кораблем и встал с капитанского кресла. — Ну-ну, не смотри волком, сам знаю, что неприятно. Рулить всем ты будешь. Обещаю, — Васильев смутился и отвел взгляд в сторону. Не думал он, что его эмоции так легко читаются окружающими. Касаткин меж тем продолжил. — Партнеры нужны, Герман. Во-первых, их присутствие полностью подтвердит нашу правоту. Если сейчас у кого-то еще и могут быть сомнения, то после совместных маневров они отпадут сами собой. А во-вторых, наши визави должны получить свою порцию славы, свой маленький гешефт от этой авантюры. Без них не выйдет наладить новый мировой порядок. Да и одним нашим флотом обойтись, думаю, не получится. Одно дело с маяками воевать, и совсем другое — напасть на ту махину здоровенную, что за Солнцем прячется. Да, китайцы и амеры — это наша головная боль, понимаю, но они же и наша страховка. Как во время атаки, так и по возвращении. Они, кстати, не бузят? Команды исполняют?
— Да куда они денутся? — махнул рукой Васильев. — Пока лишь у нас есть опыт боевого контакта.
— Ну да. Представляю, как им сейчас чешется повторить… — задумчиво протянул Касаткин. — Ну да ладно. Принимай управление крейсером на себя. Выдвигаемся без команды. Уже никого не ждем. Я у себя, если что. Вопросы есть?
— Да, товарищ адмирал… Сергей Игоревич. В чем причина заминки? Почему на сутки отстаем? Должны же были вчера вылетать со всеми.
Уже выходя с ЦП, Касаткин бросил через плечо как можно небрежнее:
— Да ждали тут одного деятеля заморского. Потолковать нужно было.
Васильев проводил адмирала взглядом, полным непонимания. Касаткин явно что-то недоговаривал. Кто мог быть для адмирала настолько значимым, что ради встречи с ним он позволил себе отпустить целый флот и обе флотилии без флагмана? И это, без преувеличения, перед самым важным сражением в истории человечества. В целом Васильев знал, где найти ответ. Не так давно с «Вольным» состыковался челнок Касаткина, а на нем, помимо самого адмирала и его личного телохранителя, был еще один пассажир — некий штатский, которого незамедлительно поместили в карцер. Достаточно было послать в изолятор своего адъютанта, любого матроса или даже самому наведаться к пленнику — и все встало бы на свои места. Вот только оно ему надо — лезть в дела Касаткина? Васильев колебался. Наверное, ни к чему это сейчас было. Штатский в карцере — это явно не его головная боль, во всяком случае, до тех пор, пока за все на корабле отвечает сам адмирал Касаткин. В результате недолгих душевных терзаний шкурные интересы перевесили любопытство, и Васильев решил подумать об этом когда-нибудь в другой раз. Возможно, к тому моменту, когда этот вопрос вновь встанет перед ним, он будет уже не актуален. А сейчас, в конце концов, ему было чем заняться — нужно было выводить корабль из доков и нагонять основную группу.
