Мы оба посмотрели на кота.

— Знаете что, надо разложить звук, издаваемый котом. Позвольте, я запишу его мяуканье.

— Я, честно, не верю в результативность вашего эксперимента, но, если хотите, записывайте.

Из бокового кармана куртки коллега достал пластинку и поднес к коту. Янус обнюхал записывающее устройство и промяукал себе что-то поднос. Я чуть было не рассмеялся.

— Как зовут Вас, коллега? И где я смогу Вас найти, чтобы узнать о результатах?

— Альберт Д., второй пилот космолета «Сардинии» из Третьей Плутоновской дивизии. Однако боюсь, что мы с вами вряд ли скоро встретимся. Уж очень далек Плутон. А о результатах не беспокойтесь, я перешлю их Вам в центр на ваш именной портал.

— Было приятно с Вами поболтать, Альберт.

Я с улыбкой протянул ему руку.

— И знаете, коллега, кто предпринимает абсурдные попытки, наверное, и достигают невозможного. Это слова не мои, а Вашего тезки — Альберта Э. из ХХ века.

Второй пилот с «Сардинии» крепко пожал мне руку и направился к выходу.

Моя лаборатория, она же являлась и жильем, напоминала огромный аквариум, рыбками которого были Янус и я. К шарообразному пространству надо было какое-то время адаптироваться, так что пара дней была потрачена не в научных целях. Зато Янусу вполне понравилось временное пристанище, где кормили три раза в день.

Странно проходила адаптация к новым условиям в замкнутом пространстве. Чередуя работу с отдыхом, я заметил, что стал видеть сны, в которых не прекращались мои исследования. В итоге, в полной изоляции от человеческого общества, физическая усталость и потеря чувства времени завладели мной. Электронная почта была единственной связью с внешним миром, но ящик был пуст. Друзья забыли обо мне с тех пор, когда моим увлечением стало время и пространство. Единственным другом оставалась Сида, милая, нежная, добрая, но я сам оттолкнул ее, направляясь сюда: не хотел отравлять ей жизнь ожиданием. И теперь Сида часто снилась мне, тормоша меня за руку, призывая к работе. Просыпаясь, я обнаруживал нахального Януса, расхаживающего по мне и громко мяукающего. И тогда возвращался к реальности.

Через пару месяцев опытов были получены, на мой взгляд, весомые результаты. Оказывается пространство, преобразованное с помощью атто-компьютеров, неоднородно, его можно было растянуть, сжать и даже «просеять». В качестве «сеялки» выступало любое вещество, попадающее под руку, например, недоеденный кусочек мяса из миски Януса. Фокус с мясом очень нравился коту, потому что после него, вещества становилось больше, примерно на треть. Однако более твердые вещества, наоборот, уменьшались или становились хрупкими. «Числа правят миром», — постоянно говорил я себе и пытался установить хоть какую-нибудь периодичность и зависимость.

Однажды в голову мне пришла идея создать пространство без «ничего» и «просеять» его через воду. В результате опыта я желал доказать, что помещенное «сито» станет водой, превышающей в несколько раз контрольную дозу. Однако, в ходе эксперимента «водяного сита» не стало вообще, и пространство не поменяло свои характеристики. Мне показалось, что произошел сбой приборов, но, увы, центральный компьютер моей догадки не подтвердил. Улегшись на полу, и уставившись в точку, я размышлял. Почему пустое пространство поглотило воду и при этом «не обогатилось»? Должен был «сработать» закон сохранения материи. Воды в наблюдаемом пространстве нет, значит, материя воды перешла в другое пространство, но куда? Следовательно, удалось «спрятать» воду в пустоте, и наверняка есть способ получить ее обратно, только интересно в каких же количествах, а то тут может случиться потоп, не зря нас с Янусом поместили в аквариум… И вдруг я почувствовал как перехватило дыхание… Вот почему не разрешили опыты в космосе и эта лаборатория в виде аквариума — все говорит о том, что эксперименты были раньше, и теперь администрация Центра информации ввела ограничения. Следовательно, они тщательно наблюдают за мной. Мои подозрения оправдались. В лабораторию вошла та самая девушка, которая объявляла мне о поступлении в центр.

— Вы быстро освоились, Жан К., в отличие от своих предшественников, но нисколько не продвинули науку вперед за последние месяцы работы. Мы вами не довольны, сударь.

— И что вы собираетесь делать?

— Для начала познакомимся ближе, Жан К. Итак, меня зовут Эрлика Д., я ваш непосредственный руководитель.

— Это было понятно изначально, — попытался я съязвить.

— Не стоит уподобляться ребенку и обижаться. Мы можем быть полезны друг другу.

— Интересно, что вы можете сделать для меня полезного?

— Ну, например, не сообщать службе безопасности о «дружбе» со вторым пилотом с «Сардинии», который доставил на ваш ящик компрометирующую информацию.

— С каких пор вы читаете чужую почту, Эрлика Д.?

— Неужели вы не поняли до сих пор, с кем подписали контракт?

— С детства не отличался сообразительностью агента безопасности.

— Очень самокритично. Итак, Жан, кое-какая информация вам будет полезна.

— С чего это такая щедрость?

— Я думала, вам как ученому было бы интересно узнать о применяемых результатах на практике, разумеется, скрытых от глаз обывателя. Но если нет, поговорим об этом в другой раз. Приятных вам сновидений о Сиде.

— Вы контролируете мое сновидение?

— Разумеется. При таких нагрузках, вам необходим отдых, что наилучшим образом достигается именно в эмоциональных сновидениях. Не бойтесь, контроль над мыслями исключен — это бы навредило вашему потенциалу. Да и как контролировать? Посудите сами: образ Сиды — ваш ангел-хранитель — стоит на страже.

Она направилась к двери, но оглянулась.

— Да, и еще. В знак нашего окончательного примирения возьмите вот это, — и Эрлика протянула коробочку, — это все, что осталось от Сиды, она погибла два месяца назад, возвращаясь с лунной практики. В своем завещании Сида отказывалась от клонирования и просила преобразовать свои останки в медальон, для вас.

Чуть не уронив коробочку, дрожащими руками я поднес ее к губам.

— Вам надо прийти в себя и постараться отдохнуть, Жан. Жизнь продолжается, и, возможно, будущие исследования помогут вернуть время, в котором жила Сида, и предотвратить не только ее смерть, но и смертельную опасность, которая грозит Земле.

Эрлика погладила кота и удалилась.

Казня себя за то, что оставил Сиду одну, я не мог поверить в ее смерть. Дрожь пробегала по телу всякий раз, когда я мысленно решался открыть коробочку. Наконец, послание было распаковано. Перед взором предстал золотой медальон с алмазом, который в будущем очень помог в исследованиях. С внутренней стороны медальона были выгравированы строчки:

Сида шагала по космодромному полю к кораблю «Тукан». Ее рейс Земля-Луна (горы Апеннины, Город Семи Лучей), уже был объявлен, и на поле высыпала толпа пассажиров: селенологи, в ярко оранжевой униформе, представители горно-добывающей промышленности в серых одеждах, медики в синих комбинезонах и другая публика в разноцветных одеяниях. Сида была астрономом, и ее одежда отличалась палитрой фиолетового цвета, как и подобает одеваться всем представителям этой науки о небе. Сида не верила в то, что уже через пару часов может увидеть ослепительную Землю в черно-бархатном небе Луны, ощутить силу притяжения «небесной соседки» на своем теле и прогуляться по окрестностям лунных Апеннин. Об этом она мечтала всю свою сознательную жизнь, как ей казалось. Девушка с ловкостью молодой лани преодолела порожки траппа и оказалась на борту «Тукана». Посадочное место под номером 79 было у иллюминатора, и это привело Сиду в неописуемый восторг.

Облегченный вариант космолета «Тукан» через семь минут взмыл в небо, чтобы на дальней орбите состыковаться с дежурным материнским кораблем для скоростного полета к Луне.